Сергей Тюленев - Дорога к небу
– Ой, чувствую, весёлый к нам пациент попал. – Она указала жестом, и два санитара с трудом перенесли Глеба на кровать. – Значит, так, Глеб Михайлович, будем считать, что вы попались и, хотите вы этого или нет, а неделю постельного режима я вам твёрдо обещаю. Сейчас вам поставят капельницу, и вы поспите, а завтра утром сделаем МРТ и кардиограмму.
– А сказку на ночь? – решил продолжить шутливую линию разговора Глеб.
– Это обязательно, – доктор подошла к дверям палаты, – даже, думаю, вы услышите свою самую любимую, потому что в вашем случае рассказчиком будет жена.
Она открыла дверь и вышла.
Глеб, словно увидевший привидение, побледнел и, пробежав мыслями и логикой по всем возможным вариантам прихода сюда Виктории, напрягся, услышав в коридоре шаги.
Секунды пока он думал и не верил, измеряясь шагами приближающего к палате человека, кольнули его нехорошим предчувствием, и он, зажмурив глаза, оставил только маленькую щелочку всегда жившего в нём любопытства.
– О, Господи! Лена! – Глеб протянул руку для приветствия и, попытавшись найти в себе бодрость, продолжил: – Как это вам, товарищ «жена», удалось обмануть доктора и пройти в отделение реанимационной терапии?
– Ты что, забыл, где я работаю! – Она села на край кровати, сложила руки так же, как делала его мама, и продолжила с утвердительных вопросов: – Ну, что, добегался! Получил звоночек от высших сил! Ощутил, как небрежное отношение к своему здоровью тут же наказывается больничной койкой! – Лена улыбнулась, взяла его за руку и уже более мягко, но иронично подвела черту: – Не будешь слушаться, своими руками прибью.
– Вот она, жизнь! Со всех сторон опасности! – он попытался рассмеяться, но противный, внутренний кашель вырвался наружу и смял его улыбку, заставив прикрыть ладонью рот.
– И кашель твой дурацкий тоже лечить нужно. Сколько лет назад ты уехал с Чукотки, а всё кашляешь по утрам, как туберкулёзник или курильщик заядлый. – Она подвинулась ближе к нему и нежно провела ладонью по его небритой щеке. – Врачи говорят, ты в реанимации «уплыл» на несколько минут. Мало тебе на земле дорог, решил полюбопытствовать и «туда» заглянуть?
– Что сделал? – удивлённо произнёс Глеб, пытаясь вспомнить свои ощущения в момент и после потери сознания.
– Так говорят, когда пациент на какое-то время выпадает из жизни. Я слышала, что некоторым даже удаётся запомнить подробности общения в «том» мире.
– A-а! Вот ты о чём! – Глеб придал лицу театральное выражение подчёркнутой серьёзности, сложил руки на груди и, закрыв глаза, громко произнёс: – Так-так-так, действительно что-то вспоминаю. Подожди-подожди, вот память открывает мне подробности моего общения с ангелом, потом я один куда-то иду… – Он открыл глаза. – Всё, вспомнил!
Однако Лене было не до шуток. Сейчас она с трудом сдерживала тяжёлые мысли. Как только ей позвонили и сказали, что произошло с Глебом, покой оставил её рассуждения, удерживая в сознании только одну мысль: вот так просто, закрыв за собой утром входную дверь, он мог уйти навсегда.
– Слушай, – дёрнул он Лену за халат, видя, как её мысли на секунду оставили больничную палату, – перестань летать в своих страхах, лучше послушай мой рассказ: вначале я ничего не видел, – начал он говорить, надеясь разговором снизить владеющее ею напряжение. – Мозг ощущал нарастающую головную боль, и потеря сознания стала для меня спасением. Медсестра, вошедшая в палату с капельницей, остановилась – интерес обездвижил ее, она замерла, немного склонив голову направо. – Потом свет, родившись из одной маленькой точки, стал умножаться и, по мере нарастания у меня лёгкости, съедать темноту со скоростью геометрической прогрессии. Какое-то время гармония окружившего меня белого света, попадающего в меня при каждом вдохе, уравновешивала моё состояние, но, как только ощущения слились в одно целое, появился ангел. Подойдя почти вплотную, он взял меня за руку и предложил идти вместе с ним. Дорогой, – если так можно назвать не имеющее очертаний направление нашего движения, он ругал меня за совершённые поступки и очень сожалел, что ничем не может помочь мне при разговоре с Богом.
– Вот, – неожиданно перебила его рассказ Лена, – даже ангел недоволен твоей жизнью!
Медсестра, очнувшаяся от игр своего воображения и продолжая хранить на лице интерес услышанного, подошла к Глебу и стала устанавливать капельницу.
– Нет, на самом деле ангел больше сожалел. Он сетовал на то, что не смог уберечь меня от ошибок выбора пути. Понимаешь, почти год назад, на Кипре, я увидел удивительный сон. Его необычность доказана моей нынешней жизнью. Хочешь – верь, хочешь – нет, но все события, кроме этого, были сначала увидены мной во сне, а потом повторены в чётком соблюдении последовательностей.
– Подожди, – снова перебила его Лена, – ты что, всё это с ходу придумываешь, головы нам… – она посмотрела на медсестру, – морочишь. Только, вот, не очень это хорошо, фантазировать на такие темы.
– Ой! – Глеб вздрогнул, иголка больно проткнула вену, медсестра повернула зажим, и физраствор с димедролом встретившись с кровью, устремился к голове.
– Клянусь, это чистая правда! – Он поднял свободную от катетера руку в символическом жесте клятвы. – И, если ты не будешь меня больше перебивать, мне удастся закончить рассказ до того, как я засну.
– Молчу, – произнесла она, наконец-то улыбнувшись и возвращая клятвенную руку Глеба на прежнее место.
– Итак, сравнив сновидение и жизнь, я понял, что моя судьба опять вляпалась в какую-то историю. Пройденные дороги научили меня считать столкновение сил или, если хотите, игру по правилам и без между ангелом и демоном, – той самой судьбой человека. Очень часто мы обращаемся к высшим силам за помощью в надежде улучшить свою жизнь. Очень часто, получив удар, мы понимаем, что нужно исходить из того, что исправить или изменить свершившееся невозможно. Очень часто весь наш выбор состоит из двух позиций: смириться и отступить или найти силы и всё начать с самого начала. Но я опять ошибся. Исходя из того, что в нашем мире всё переплетено и подчинено высшим силам, я считал, что могу находить для себя лазейки, место для маневрирования и компромисса. С помощью подарков и удач от демона я хотел получить много денег, а с помощью ангела – избежать неминуемых за это расчётов.
– Ах, ты какой! – Мысли Лены снова дёрнули её эмоции. – Прохиндей!!
– Вот именно так «они» там, наверху, и подумали. Кто-то один из этой «сладкой» парочки решил, что я достоин за свои кренделя наказания, и показал свою власть, остановив меня в самом красивом прыжке моих сладких фантазий о нефтяной скважине. Я могу ошибаться, но думаю, что это «проказы» демона. Наверное, он всё-таки разглядел мои узоры и выкрутасы. Одаривая меня удачей и благоприятным стечением обстоятельств, он наверняка хотел за это свою цену.
Глеб почувствовал, что его рассказ складывается вполне логично, оставляя слушателям версию возможности такого развития событий.
– А теперь я возвращаюсь к самому началу моей истории… – Он закрыл глаза, чтобы сохранить немного сил и успеть сказать все, что задумал. Димедрол делал его веки тяжёлыми, язык косным, а сознание – погружающимся.
– Помните, я упомянул ангела, сказав, что он взял меня за руку и повёл за собой?
Лена кивнула головой, а медсестра, дойдя до дверей, остановилась и, облокотившись на косяк, приготовилась дослушать рассказ пациента.
– Шли мы недолго. Если вообще можно назвать ходьбой то действие, которое совершали мои ноги. Сейчас мне даже кажется, что это не я приближался к свету, а он стремительно летел ко мне навстречу. И в тот момент, когда белая яркость пронзила меня, как рентгеновский луч, ангел исчез… Ничего себе, думаю, какая каша заварилась! С одной стороны приятность по телу разливается, с другой – опять страх неизвестности заползает.
Глеб приоткрыл один глаз, проверил наличие любопытства на лицах своих слушателей, ухмыльнулся и продолжил повествование.
– Стою, жду чего-то. Мысли крутятся. Сознание вроде присутствует, но как пудинг подрагивает и ничего не сигнализирует. И вдруг, как фотография под проявителем, появилась понимание, что существует очень много миров. Мы, люди, живем в круге Земли, между нами существуют связи и взаимоотношения. Ангелы, демоны и прочие мифические существа находятся в своём круге, они легко ходят в наш мир, мы же попадаем к ним, только умирая. Но это предположение жило во мне очень давно, а, оказавшись «там», я понял, что есть ещё один круг, и он такой огромный, что включает в себя два предыдущих.
– Да ты нам голову морочишь! – громко смеясь, остановила его Лена. – Если болтаешь всякий вздор, значит – точно живой и мозги твои с сосудами спазм выдержали.
– Подожди, – не дрогнув ни одной мышцей лица, спокойно произнёс Глеб, – подхожу к самому главному. Просто двигаюсь в воспоминаниях неровно, сбивчиво, именно так, как это происходило в действительности. Итак, я стою на границе миров и понимаю, что третий и самый главный круг – это и есть Бог. Мне хорошо, яркий белый свет принёс ощущение безграничной пустоты, в душе появилась доброта, сердце замерло, мысли слились в одно целое, открывая дорогу, скрытую от меня ранее. Сделав несколько шагов вперёд, я почувствовал, как какой-то магнит тянет мою железную душу всеми своими силовыми линиями и полями. И вдруг, где-то из засыпающего, уходящего сознания, словно в порыве последнего глотка воздуха, появилось реальное понимание происходящего. Если предположить, что мои рассуждения о подчинённости меньших кругов большим имеют хотя бы условное право на существование, то получается, что переход из одного мира в другой происходит путём пересечения границы.
