Екатерина Мириманова - Призрак и я
Остатки кофе уже остыли, когда я начала собираться. Выйдя из дома, я вдруг почувствовала, что что-то должно случиться, только вот никак не могла понять — хорошее или плохое. Заехала в офис, проверила, все ли идет нормально, немного посидела на сайтах туроператоров, поскольку в конце весны мы с Георгом собирались отправиться куда-нибудь в теплые края, а потом почувствовала, что сегодня мне хочется развеяться. Я долго думала, чем бы заняться, ведь времени до вечера было еще много, а потом вдруг решила пойти в кино. Сначала хотела отправиться в кинотеатр, расположенный в пяти минутах езды от дома, но потом решила прокатиться в центр, благо, что пробок в Москве почти не было. Я позвонила Георгу и предупредила, что обратно он может меня подхватить, если я поеду от Новогиреева на метро, и он горячо поддержал мое предложение.
Спустя час я уже подходила к кинотеатру «Пушкинский». Когда-то я часто здесь бывала, в те времена он не был «главным премьерным кинотеатром» и все здесь было достаточно скромно. С тех пор утекло много воды. Люди вокруг менялись, события мелькали, но «Пушкинский» остался для меня знаковым местом. Странно, что с тех пор, как я рассталась с Пашей, я туда так ни разу и не сходила… Интересно, где он сейчас и чем занимается?
И в тот же момент кто-то окликнул меня, я обернулась и увидела Его. Именно его я чаще всего вспоминала в те долгие грустные ночи, когда казалось, что жизнь закончилась. Я часто думала, как бы сложилась моя жизнь, если бы мы не расстались, но уже давным-давно с ним не общалась, а общих друзей у нас никогда и не было.
— Приве-е-ет, — удивленно протянула я. — А ты здесь какими судьбами?
— Здравствуй, Лида! — проговорил он в нерешительности. — Как я рад тебя видеть!
Я стояла рядом с кинотеатром и пыталась понять, что чувствую. Я видела его лицо, руки, глаза, слышала его голос, на меня нахлынул поток воспоминаний — и одновременно это был уже не он. Очень необычное чувство. Все-таки возраст не меняет до неузнаваемости, но все эти мелкие изменения делают нас другими. Что-то надламывается во взгляде, плечи немного опускаются, или спина сутулится. Я не могу описать словами. Это был он и одновременно не он. Вдруг вспомнился тот день, когда мы катались на лодке в Царицыне и вокруг все было так красиво, и как потом отправились в ресторан, — словно только вчера. Но удивительно, эти мысли вызвали у меня только легкую улыбку, никакой грусти или сожалений. Нам было хорошо, но теперь мы бы не смогли быть вместе, я это четко ощутила. Я слишком изменилась. Он задавал вопросы, шутил, я машинально отвечала, но была где-то далеко. Я радовалась, впервые за всю свою жизнь радовалась и благодарила своего призрака за то, что она помогла мне научиться думать по-другому.
Человек, который стоял передо мной и улыбался, навсегда остался этаким «призраком моей молодости». Я усмехнулась. Немногие могут похвастаться тем, что к неполным сорока годам умудрились столкнуться с призраком молодости и призраком старости. Все в этой жизни имеет свой смысл, я это уже хорошо понимала, ведь не будь в моей судьбе той черной полосы в Ярославле, я никогда не встретила бы Георга, и только мой призрак знал, как бы тогда сложилась жизнь. И вдруг я осознала, что приход Лии значил для меня. Всем своим присутствием она говорила, что ошибок нельзя избежать, даже если очень стараться, от них никто не застрахован. Я изменила свою жизнь не потому, что поменяла привычный ход событий, нажала на какую-то кнопку и стерла лишние строки в файле, а потому, что разрушила прежний образ мыслей, и именно благодаря этому встретила нужного мужчину и перестала бояться. Я взяла свою жизнь в свои руки, перестала пускать ее на самотек, я вышла из состояния «эмоциональной комы» (кажется, так охарактеризовала мое состояние Лия). И для того чтобы это понять, пришлось встретиться с «призраком моей молодости».
— Знаешь, — проговорила я, — я хотела тебя поблагодарить!
— За что? — удивленно посмотрел он на меня.
— За то, что я поняла сейчас. Ну, я побежала, ладно?
— Подожди, а ты не в кино? Тебя кто-то ждет? — Он явно не хотел меня отпускать.
— Нет, — соврала я, — я не в кино, я тут кое с кем встречалась по делу, а теперь пора бежать.
— Может, хоть телефон оставишь? Я столько раз пытался тебя найти!
— Нет, не оставлю. Зачем? Мы уже в прошлом. Пока! — С этими словами я развернулась и пошла в сторону перехода. Я улыбалась и чувствовала облегчение. Я была уверена, что моя жизнь сложилась так, как должна была сложиться. И хотя воспоминания о том дне в Царицыне продолжали время от времени меня посещать, они скорее дарили ощущение приятной грусти, чем тоски или сожаления.
Я достала из сумки мобильник и позвонила Георгу.
— Слушай, я передумала идти в кино, может, я заеду к тебе пораньше и мы поужинаем?
— Конечно, приезжай! — ответил мой муж. — Я как раз хотел тебя куда-нибудь пригласить, чтобы отпраздновать нашу четвертую годовщину. Надеюсь, ты не забыла о ней?
— Ой, ну конечно, не забыла. Думала, что ты не помнишь, и не хотела тебе говорить, собиралась устроить сюрприз, — соврала я.
Последние месяцы я была совсем замотана, разрываясь между трехлетним ребенком, работой и семьей, и меньше всего хотелось думать о том, сколько лет мы прожили вместе.
10 октября, 2053 года, 11.30
— Бабушка, просыпайся!
Я открыла глаза, пытаясь понять, где я. Последнее время мне снились очень яркие, реалистичные сны, и возвращаться в действительность зачастую было тяжело. Я посмотрела прямо перед собой на плотные темно-коричневые шторы, а затем с улыбкой перевела взгляд на свою уже такую взрослую внучку. Совсем скоро ей должно исполниться тринадцать лет! Время летит так быстро. Но меня почему-то это совсем не расстраивало. Крепло ощущение, что я наконец-то справилась со своим предназначением. Быть может, я не получила Нобелевскую премию, не спасла беженцев в Африке и даже не написала умных книг на тему того, как можно изменить свою жизнь (уж кто-кто, а я-то точно могла бы это сделать). Но я кое-что сделала для себя лично. А это часто гораздо важнее, чем все остальное. Многие из нас пытаются решить глобальные проблемы, не понимая, что начинать поиск причин «вселенского зла» нужно в себе, а не снаружи, в окружающем мире. Желание помочь похвально, но только в том случае, когда люди не пытаются убежать от собственных проблем в попытках решить чужие.
Теперь моя душа наконец-то спокойна, и от этого меня переполняло счастье. Немногие могут похвастаться тем, что ни о чем не будут сожалеть, если им скажут: «Через пять минут вы умрете». Я бы не сожалела…
— Доброе утро, Марина! — наконец обратилась я к внучке.
Марина терпеливо ждала этого. Она уже привыкла ко всем моим чудачествам. Я часто помогала советом, когда в ее жизни что-то не ладилось, а ведь в тринадцать лет решаются такие важные вопросы! Первая любовь, насмешки, избавление от комплексов, ссоры с подругами и еще много чего.
В детстве я часто рассказывала ей сказку о доброй фее, которая появилась в моей жизни сначала во сне, а затем наяву и помогла ответить на все вопросы, которые мучили меня много лет. Она не взмахивала волшебной палочкой, а просто заставляла думать по-другому, действовать и не бояться. Фея говорила, что страх существует до определенного момента, а потом пропадает, потому что рано или поздно бояться становится нечего. И именно в этот момент обретаешь счастье. Подлинное счастье, которое уже ничто не способно отнять.
Когда Марина выросла, она всегда вспоминала эту сказку. Она и сейчас уверена, что, несмотря на то, что я с каждым днем помню все меньше, в моей памяти всегда останутся две вещи: имя внучки и та сказка, которую я ей рассказывала.
— Доброе утро! Пойдем завтракать, ба! Все уже готово!
Я улыбнулась, кивнула и, опираясь на кровать, с трудом поднялась на ноги и взяла свою трость. Неторопливо проковыляла через комнату, отодвинула занавески. На дворе была ранняя осень, которую я так люблю. Клен, упиравшийся ветками в окно моей комнаты, стал в последние дни желто-красным, и это радовало, как ничто другое. Особенно в те дни, когда небо было ясным.
— Ба, все остынет! Умывайся и приходи, хорошо? — Голос Марины заставил меня встрепенуться.
— Да, да, Мариш, иду, — и с этими словами я отправилась в ванную.
С кухни уже доносились ароматы свежесваренного кофе и яичницы с колбасой. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Мой врач сейчас устроил бы мне взбучку, если бы узнал, что я ем на завтрак при моем уровне холестерина и при обострившейся в последний год гипертонии. Но я твердо пообещала ни в чем себе не отказывать.
Когда я зашла на кухню, Марина уже разливала кофе по чашкам.
— Ба, слушай, у меня к тебе просьба. Я сегодня вечером иду на дискотеку с Сережей, помнишь, я тебе о нем рассказывала. Не говори об этом маме, ладно? Иначе она расстроится.
