Екатерина Мириманова - Призрак и я

— Но ты же говорил, что мы больше не увидимся.

Я с удивлением слушала свой голос и слова, которые произносила, но у меня было твердое ощущение, что их произношу не я. Хотя соседи по лодке казались знакомыми, припомнить их имена я не могла.

Внезапно я вспомнила: приблизительно год назад мне приснилась пожилая женщина, заканчивавшая свои дни в сумасшедшем доме, и этот мужчина постоянно следовал за ней, это совершенно точно был он! Но что он делал в моем сне, и почему я это вспомнила только сейчас?! Стало страшно. Я захотела проснуться, но ничего не получалось.

Словно угадав мои мысли, мужчина сказал:

— Скоро ты узнаешь все ответы! И почему ты всегда такая нетерпеливая, — усмехнулся он и потрепал меня по руке. — Но помни: теперь ты должна взять на себя все решения, больше никаких советчиков, обещаешь? — спросил он и улыбнулся.

Я не знала, что ответить, но на всякий случай кивнула.

16 апреля 2010 года, 10.00

Я вскочила с кровати и огляделась. Мужчина говорил, что придется менять свою жизнь самостоятельно, без советчиков, и меня начинала охватывать самая настоящая паника. Представить свою жизнь без Лии я уже не могла, и теперь меня мучил вопрос, имел ли он в виду то, чего я опасалась.

Призрака нигде не было видно. Возможно, она просто не хотела, чтобы я ее видела. С того момента, как она пришла на Землю, она научилась многим фокусам. Вчера я как будто ничем не могла ее обидеть, хотя кто может знать наверняка, что творится в душе у призрака. Я подошла к окну. Из моей новой квартиры вид открывался не самый радостный. Но меня грела мысль, что я вернулась в город, по которому все это время скучала.

С тех пор как я переехала в квартиру Георга, меня не покидало ощущение, что в жизни происходит что-то значительное, но я пока еще не могла отчетливо сказать, что именно. Я накинула халат и прошла босиком на кухню. Почувствовала, что Лия появилась за спиной. Обернувшись, я увидела, что ее силуэт чрезвычайно расплывчат.

— Что с вами? — забеспокоилась я. — Вы уже покидаете меня?

За то время, что она была рядом, пусть прошел всего тридцать один день, я настолько привыкла к ее присутствию, что уже ничуть не пугалась ее неожиданного появления, не подскакивала, услышав ее голос в ушах, и даже не раздражалась, когда слышала ее советы. Мне действительно начало казаться, что жизнь перешла в другую, более накатанную колею. Конечно, пока не было нормальной работы, но я чувствовала, что это временное явление.

Лия ничего не отвечала, а просто смотрела на меня особенно печально.

— Знаешь, — наконец заговорила она, — тридцать и один день, что я провела с тобой, — это время показалось мне, пожалуй, самым лучшим из того, что довелось пережить. Меня так радовала возможность быть нужной тебе, хоть раз в жизни я могла помочь… близкому человеку. При жизни у меня было не так много людей, для которых я была в состоянии что-то сделать. Толин был прав, это перевоплощение позволило мне понять свое истинное предназначение. Я вернусь обратно, твердо зная, чего хочу дальше для своей души.

Я вслушивалась, но не понимала ни слова из того, что она говорила.

— Кто такой Толин? Тот мужчина в лодке, да? — только и смогла проговорить я.

— Да, он пытался быть твоим ангелом-хранителем, но на его место временно назначили меня, по моей собственной просьбе. Ты, наверное, не можешь понять, зачем какой-то дальней родственнице, которая тебя никогда и в глаза-то не видела, помогать тебе, — усмехнулась Лия. — Дело в том, что в день нашей первой встречи я не могла сказать тебе всю правду, не имела на это права. Теперь, когда Толин сказал, что ты перешла на другой жизненный уровень и для тебя все закончится по-другому, думаю, не будет особого вреда, скорее наоборот — польза, если я тебе расскажу, что с тобой могло бы произойти.

Я напряженно вслушивалась. В глубине души я знала, что мой прежний образ жизни не довел бы ни до чего хорошего, но что именно со мной могло произойти?

— Так кто вы на самом деле? Вы ведь не родственница моего отца? — спросила я.

— Нет, но я имею к тебе непосредственное отношение. Дело в том, что я — это ты, только много лет спустя. Когда я умерла, мне было, хм, уже и не помню сколько, но точно за восемьдесят. И закончила я свои дни… — призрак помешкал, в упор глядя на меня, словно взвешивая каждое слово, — и закончила я свои дни в сумасшедшем доме, в абсолютном одиночестве.

— Так это были вы! — воскликнула я. — Тогда, во сне, я видела вас и Толина! Я была там, я знаю, о чем идет речь! — Я вдруг вспомнила все детали того сна так же четко, будто все происходило только вчера. — Вы еще ели яичницу с беконом! — улыбнулась я. — Но почему вы, то есть я, так и не вышли замуж, не родили ребенка?

— Дело в том, что в своем страхе перед переменами ты — или правильнее сказать я? — не важно — мы настолько глубоко закопались, что ни у кого не было возможности пробить его. Изначально ты была на правильном пути. Решила сменить место жительства, работу, все, что связывало тебя с прежней, не очень удачно сложившейся жизнью. Но потом ты завернула на слишком отдаленную дорожку. — Призрак смотрел на мою реакцию с интересом. — Знаешь, это как перекресток, от которого идет много ответвлений, и ты, стоя на нем, не можешь понять, какая дорога куда ведет. Однако когда поднимаешься над перекрестком на вертолете, вдруг отчетливо видишь, что одна дорога идет, допустим, в лес, другая — в город, третья — в зыбучие пески. Конечно, если выбирать между лесом и зыбучими песками — первый вариант предпочтительней, но, если есть лучшие варианты, зачем соглашаться на компромисс?

— Кажется, я понимаю, о чем вы!

— Когда я умерла, — продолжал призрак, не обратив внимания на мою реплику, — я вдруг поняла — конечно, не сама, мне помогали, — что моя жизнь могла быть гораздо лучше. А Толин доходчиво объяснил, что пока я не преломлю ситуацию в корне, то до бесконечности буду возвращаться на Землю, так и не испытав радости от прожитой жизни. Знаешь, когда люди говорят об аде, мне кажется, они преувеличивают. Я думаю, что после смерти никто никого не жарит на сковородке — достаточно послать нас обратно на Землю, заставить начать все сначала, а в глубине души мы будем знать, что повторим все те же ошибки, что и раньше, — вот где настоящий ад. И так до тех пор, пока не убедимся в том, что у нас есть другое предназначение. — Призрак замолчал, а я не могла вымолвить ни слова.

— И вы приняли решение вернуться ко мне и помочь мне исправить мои ошибки? — наконец спросила я.

— Не совсем. Дело в том, что я не имела права вмешиваться в события твоей жизни, хотя честно скажу, один раз я сжульничала, — хитро улыбнулась Лия, — и помогла Георгию оказаться в твоей машине. Но, в общем и целом, я могла лишь наталкивать тебя на определенные мысли, помогать тебе попадать в ситуации, которые привели бы к правильным решениям. Я знаю, о чем жалела перед смертью, и я думала, что это еще можно изменить, пока ты в таком юном возрасте.

Тут уж усмехнулась я. Конечно, я не считала себя старой, но всегда полагала, что молодость закончилась. Хотя, безусловно, в возрасте Лии, или теперь правильно называть ее Лидой, мои годы казались почти детством.

— Не спрашивай, как я узнала, что действую правильно, я не могла знать. Но после смерти ты проходишь через нечто, что полностью меняет твое мировоззрение. Проблема в том, что обычно после нового рождения мы забываем приобретенный опыт. У призраков все по-другому — мы помним, а потому у нас есть некоторые преимущества перед людьми. Мы ничего не боимся. Страх сковывает нас при жизни и первые моменты после, но потом он исчезает, и начинаешь задумываться о вещах, которые при жизни казались абсурдными. Мы боимся желать, сметь, думать о том, что кажется недостижимым. Но ведь наши желания и потребности — еще одна часть жизни, такая же естественная, как закаты и рассветы, приливы и отливы. Даже после смерти у нас остаются желания, только разница в том, что после смерти мы не можем их утолить.

— Так почему бы не воспользоваться возможностью и не утолить их при жизни, — подытожила я. — Вы хотите сказать, что просто научили меня идти на поводу у своих желаний?

— Не совсем, это было бы слишком просто. Я передала тебе частичку того, что узнала сама. И теперь ты закончишь свою жизнь по-другому. Я пока не знаю как, потому что это будет абсолютно новая глава в нашей судьбе, но она обязательно будет лучше.

— Почему не все поступают так же, как вы? — задала я резонный вопрос. — Почему большинство обречено на бесконечное перерождение?

— Ну почему же большинство? И почему на бесконечное? Рано или поздно к нам приходит понимание ситуации, и мы останавливаем бег «хомяка в колесе», обретая истинный смысл. Я бы не сделала этого так быстро, если б не помощь того, кто меня любит больше всего на свете.