Татьяна Устинова - Вселенский заговор. Вечное свидание (сборник)
– Он и есть недавний. Он раньше где-то под Владимиром, что ли, работал, или под Нижним. Главное дело, участковый наш, Семёныч, мне говорит: приедут спецы из Егорьевска, всех опрашивать станут, так ты первым делом расскажи, что Валерик тебе шины пропорол. А я что, дурак совсем? Я им про шины, а они меня на нары, да? Может, его Костян и порешил, а меня на зону?
– Да они разберутся, – сказала Маруся, которой надоел Саня.
– Знаю я, как они разбираются! Я чё, не сидел по малолетке, что ли?! Им, главное, палку-галку в ведомость, закрыто, мол, дело. А кто там по правде виноват, какая разница!..
Маруся отсчитала денежки, подождала, пока из кассового аппарата вылезет чек, и сняла с прилавка тяжёлый пакет.
– А этот лесничий и Валерик были хорошо знакомы?
– Да почём мне знать-то?! Вроде и вовсе не были. Костян редко здесь бывает, говорю же! И к нему туда не наездишься, в глухомань-тьмутаракань.
– А жену Валерика вы знаете? Где она сейчас?
– Ксаню-то? Конечно, знаю! Она приезжает редко и сейчас в Москве, должно быть, где же ещё? Они сами с Москвы. Тут половина с Москвы, а другая половина с Егорьевска. Зинка вон с Воскресенска, зимой там живёт. А чего она тебе далась, жена-то?
– Наверное, нужно ей позвонить, – на ходу придумала Маруся. – Она, может быть, не знает, что несчастье произошло.
– Да без нас есть кому звонить, – махнул рукой Саня. – И телефона у меня нету. У Наташки есть, которая из того дома. Они соседи, у ней точно есть.
Маруся выбралась из сельпо с непонятным чувством облегчения, как будто опасности избежала, хотя Саня был приветлив и ничего такого не говорил и не делал.
Гриша ждал её на лавочке и, как только она вышла, сразу поднялся и взял у неё из рук пакет. Он всегда носил её сумки, и Марусю это раздражало. Впрочем, сейчас его помощь была очень кстати.
– Ну что Прокопенко? – спросила она.
– Ничего не видели и не слышали. Мне кажется, я его оскорбил.
– Как?!
– Ну, я стал спрашивать про Валерика. А он мне сказал строго, что с такими отбросами общества ни он, ни его супруга не могут иметь ничего общего.
– А ты?
– А я сказал, что речь идёт не о том, что у них было много общего, а об убийстве.
– А он?
– А он говорит, что слышать ничего не желает.
От магазина они почему-то повернули в другую сторону, не к тётиному дому, а к краю деревни.
– Зины нет, – начала доклад Маруся. – Она уехала к сыну и попросила подежурить Саню.
– У которого «Лада Гранта», и ему Валерик шины пропорол, – перебил её Гриша.
– Саня сказал, что вчерашний мужик в камуфляже из Ново-Егорьевского лесничества. Сюда приезжает нечасто и с Валериком, кажется, был незнаком. Или почти незнаком. Кстати, про шины Саня рассказывать полиции не хочет, говорит, что его сразу на нары определят. Разбираться, мол, никто не станет: мол, Валерик шины ему попортил, а Саня его за это убил, и все дела.
– Это как раз подход питекантропов, – заявил Гриша и улыбнулся. – Не человеков.
– Гриш, мне от твоей сегодняшней философии тошно.
– Самому тошно, а что делать?
– Жену Валеры зовут, видимо, Оксана или Ксения. Саня назвал её – Ксаня. Телефон её есть у Натальи, они соседи. Я сказала, что, наверное, жене нужно позвонить.
– Да ей, скорее всего, уже позвонили.
– Я же должна была что-то сказать! – Тут Маруся остановилась и уставилась на ворота. – Гриш, зачем мы сюда пришли?!
– Мы ведём расследование, – быстро ответил он. – Я Шерлок, а ты Джон.
– Наоборот, – поправила Маруся. – Ты что, хочешь залезть в этот дом?!
– Если ты будешь вопить, весь план сорвётся. У тебя есть с собой стамеска, револьвер, газовый фонарь и две маски из чёрного шёлка?
Он сбросил на землю рюкзак и осторожно потянул на себя калитку. Оглянулся и подмигнул Марусе – ну просто невозможный тип!..
– Гриш, – зашептала она, – здесь человека убили, в этом самом доме! Его наверняка охраняют!
– Кто его охраняет? – в ответ зашептал Гриша. – Его может охранять только наш участковый Илья Семёныч. А он у твоей тёти угостился наливкой.
– И что?!
Гриша пошире открыл калитку, оглядел двор и снизу вверх кивнул Марусе. Она подлезла ему под руку и тоже заглянула.
Двор был пыльный и тесный, трава вся жёлтая с уцелевшими островками зелёной. Должно быть, на островки попадала вода, когда поливали грядки. Чахлые яблони почти не давали тени, и плотно в ряд теснились сараи и сараюшки, сколоченные из разномастных досок. Под стеной дома пристроена широкая, доски в четыре, лавка, некогда покрашенная в зелёный цвет. Краска давно облупилась и кое-где совсем облезла, а кое-где скатывалась в длинные струпья.
На лавке на боку, прикрыв лицо носовым платком, чтобы не лезли мухи, мирно спал участковый Илья Семёныч. Фуражка лежала рядом.
– Охрана на посту, – сказал Гриша тихо. – Дверь открыта, но в неё мы не пойдём.
– А как мы войдём?..
– Разумеется, в окно, Джон! Окна по такой жаре наверняка открыты тоже.
– Гениально, Шерлок, – прошипела Маруся со всем возможным сарказмом.
Гриша аккуратно прикрыл калитку, подумал немного, отбежал недалеко, сломал палочку с осинки и подсунул её под «вертушку».
– Это чтоб не сразу открылась. Пошли! У Валерика со стороны поля сетка, мы там перелезем.
Осторожно, стараясь не шуметь, они обошли дом. Гриша сунул рюкзак в небольшую копну сена, завалил его травой со всех сторон и с сомнением посмотрел на Марусю.
– Что-то я ерунду какую-то придумал, – сказал он и прищурился под очками. – Давай ты подождёшь меня здесь. А ещё лучше…
– Домой к тёте я не пойду и ждать тебя здесь не стану, – отрезала Маруся. – А если ты сейчас затеешь дискуссию, я разбужу Семёныча.
– Ты способна на такие подлости? – ужаснулся Гриша.
– Ты понятия не имеешь, на что я способна!
Гриша, друг детства, с которым они вместе прыгали на тигра Ваську и однажды разбили зеркало на дедушкиной «Волге», взял её за подбородок, повернул к себе и поцеловал.
Маруся пискнула.
Гриша разжал пальцы.
Маруся не отстранилась.
– Вы славный товарищ, Джон, – сказал Гриша, оторвавшись от неё. – Я всегда знал, что на вас можно положиться.
…Он стесняется, поняла Маруся, глядя ему в лицо. Ему неловко, и он несёт бог знает что.
– Как мы полезем? – спросила она, рассматривая его.
Он наклонился и задрал сетку. Получился лаз.
– Вы полезете так.
Маруся легла на живот в колкую и жёсткую траву и стала неуклюже протискиваться под сеткой. Гриша держал сетку и подпихивал Марусину попу.
– Отстань от меня, – сказала она, оказавшись на той стороне. Щёки от ползания по земле, поцелуя и его руки на её попе стали красными как свёкла. – Лезь сам давай.
Но он в дырку не полез. Он отпустил сетку, взялся рукой за железный столб и одним движением перемахнул на эту сторону.
Маруся пощупала свои щёки.
– Хорошо, что собаки нет, – пробормотал Гриша и пошёл вдоль дома, рассматривая окна. – Ну, конечно, всё открыто. Может, ты всё же здесь подождёшь? Там… мёртвый человек.
– Я с тобой.
Он кивнул, как будто принимая её решение, толкнул оконную раму, она неторопливо отворилась.
– Одну ногу сюда, а другую на подоконник. Поняла?
– Я к тёте сто раз в окно лазала!
И действительно, перелезла довольно ловко. Следом за ней в комнате оказался Гриша. Они стояли у окна и оглядывались по сторонам.
В доме было тихо, слышно только, как капает вода. Когда рыли колодец и ставили насосы, Валерик громче всех кричал, что водопровод и «тёплые сортиры» нужны только идиотам и он платить не станет, потому как знает, деньги всё равно украдут.
…Почему я об этом вспомнила? Всегда в минуты опасности или непонимания в голову лезут сплошные несуразности!..
Комната была большая и какая-то заброшенная. На диван накинута плёнка – видимо, накрывали его на зиму и забыли на всё лето. На подоконниках почему-то стояли чашки. Скатерть накрывала только половину стола, а на другой, не накрытой, были навалены старые газеты, пыльные журналы с закрутившимися углами страниц, а сверху на журналах пристроена жестянка с гвоздями. Шторы с оторванными петлями свисали неровно, языками, на полу вдоль стены выстроилась батарея бутылок.
Покойник, накрытый простынёй, лежал у стола, тело под тонким слоем ткани показалось Марусе маленьким, скрюченным, а при жизни Валерик виделся ей здоровенным мужиком!..
– Только ничего не трогай! – прошипел рядом Гриша.
– Сама знаю!
Один стул был опрокинут – видимо, на нём сидел Валерик, когда его ударили по голове. Маруся обошла стол с другой стороны, старательно отводя глаза от накрытого тела. Хорошо, что крови не видно!..
Второй стул стоял так, как будто сидящий отодвинул его, встал, но почему-то больше уже не садился. Может, потому, что гость встал как раз затем, чтобы убить хозяина? Он отодвинул стул, взял какой-то предмет – кстати, что это за предмет и где он? – ударил и ушёл, а мёртвый Валерик остался?..
