Дмитрий Вощинин - Время иллюзий. Третий глаз (сборник)
Хотя это с каждым годом тяготило все больше, но привычка к любимому делу, терпение, пришедшее с годами безразличие к карьерному росту, да и сносная зарплата не давали существенного основания к протесту.
К тому же он понимал, что критика в этих условиях хозяйствования практически приведет к скандалу и увольнению. Но когда начали вешать свои промахи, учить, наставлять, пугать сокращением…
Возмутило не отсутствие профессионализма, а беспардонная бестактность, наглость, грубость. Видимо, кому-то просто срочно понадобилась это место.
Имея все основания по законодательству задержаться на два месяца, Егор, не раздумывая, тут же написал заявление «По собственному желанию».
«Конечно, можно понять жену… Но, нет-нет. Все правильно: нельзя себя так унижать» – мысленно повторял он про себя.
Время, проведенное здесь, нисколько не изменило его отношение к происшедшему, однако оно неумолимо двигалось вперед.
Теперь он понимал, что уже настал срок искать новое место.
Он имел несколько предложений и твердо решил завтра же ехать в город для переговоров.
Утром, покормив собаку после короткой прогулки, он стал собираться в дорогу. Она сразу заметила его необычную строгую городскую одежду, в которой хорошо его помнила, и вышла из комнаты, грустно опустив глаза.
Понимая настроение хозяина, она не побежала, как обычно провожать к калитке, а легла на свое место, печально глядя в сторону.
– Ну-ну, я ненадолго, – уходя, потрепал он ее по холке.
День начинался прохладным туманом, предвещающим скорое тепло и яркое солнце.
Егор спортивным шагом быстро дошел до станции.
Тепло вагона электрички – шумное, шершавое, непредсказуемое сразу вдохнуло в него стремительность ритма жизни, отстранило от спокойных и глубоких мыслей временного затворничества.
Народу было много, но нашлось крайнее место на скамейке в глубине вагона.
Соседями Егора оказались солдаты, шумно обсуждавшие свои проблемы. Вспоминая себя несколько десятков лет назад в такой же роли, он обратил внимание на зажатость их высказываний, не свойственную этому возрасту. Он помнил, что его в то время больше привлекали открытые и честные диалоги. В них чувствовалась внутренняя закрытость и боязнь открыться перед товарищами.
Узость обсуждаемых тем еще больше подчеркивала замкнутость и ущербность взаимоотношений. Язык также был примитивным и изобиловал ненормативной лексикой.
В каждом из парней сквозила неуверенность, безразличие к службе и небрежное ношение формы, символами которой когда-то были молодцеватая выправка и опрятность. Иногда Егору даже казалось, что они похожи на разочаровавшихся и уставших от жизни стариков.
На соседа солдаты не обращали внимания, и он с интересом продолжал наблюдать.
Из разговора он понял, что ребята едут к своему приятелю, который демобилизовался раньше и живет в Подмосковье.
Егор машинально удалял специальными щипчиками складного перочинного ножа, появившиеся на пальцах заусенцы. Швейцарский красный нож со множеством удобных приспособлений привлек их внимание.
Когда он уже собирался убрать его в карман, один из ребят вытащил из пакета купленную на вокзале пиццу и попросил:
– Дядь, помоги разрезать ее на пять частей.
Их было пятеро, сама же пицца – диаметром 15 сантиметров, не более.
Егор открыл самое широкое лезвие и осторожным движением направил его в еще теплую мякоть и ухмыльнулся:
– Легче разрезать на четыре или шесть частей. Может, одного кинем или, наоборот, будем иметь лишнюю, и потом разыграем? – улыбнулся он.
Шутка понравилась.
– Пожалуй, лишнюю отдадим тебе, дядя.
Егор разрезал пиццу на шесть частей. Вежливость ему понравилась.
– Спасибо, я позавтракал и предлагаю лишний кусок в качестве приза за рассказ о последнем геройском поступке не простой солдатской службы.
– Досрочно завершили строительство веранды на даче начфина и отпущены на целый день в Москву, – сказал упитанный парень, сидевший у окна.
– Откровенность – не плохое качество, – протянул ему кусок Егор.
– Чтобы не вызвать подозрение, не хочу задавать вопросы по вашей воинской специальности… Давно ли вы стреляли и из какого оружия? – продолжал он.
– Вот этот салага, пожалуй, вообще не стрелял ни разу.
Виновник этой реплики, худой и молчаливый паренек, сидевший напротив Егора, смеялся вместе со всеми.
– Ну, тогда хотя бы последний армейский анекдот, – не унимался Егор.
Но никто не вспомнил. Егор хотел рассказать свой, но, посмотрев на их неготовые к юмору глаза, неожиданно умолк.
«Да, массовик-затейник из меня не важный, но то, что ими никто не занимается, это точно…» – подумал он Скоро ребята заторопились к выходу.
На следующей станции Егор тоже сошел с поезда. Окруженный многолюдьем через пять минут он спустился в метро и через две остановки вышел в город. Пройдя немного пешком, он скоро очутился у солидного красивого здания. Позвонил в отдел кадров и, получив разовый пропуск, поднялся на шестой этаж.
К нему вышел уже не молодой человек, проводил в офис, предложил присесть.
Егор назвался и напомнил о переданном три недели назад резюме.
Человек нашел нужные бумаги.
– Так… Распутин Георгий Алексеевич, выглядите вы не плохо, но год рождения уже критический.
– Да, но…
– Стаж работы у вас большой. Правда, сегодня каждый видит себя именно таким специалистом.
– Но вы видите, что и опыт зарубежной работы, два иностранных языка…
– Я довольно долго работаю в кадрах и вас понимаю. Оттого и откровенно говорю. Сейчас ничего не могу вам предложить. Нам нужны скорее исполнители, которые должны сделать, что прикажут без всяких фантазий.
– Опыт и профессионализм вы называете фантазиями.
– Вы меня не поняли. Самостоятельность – не в почете…
– Но эта позиция не имеет перспектив …
– Я – то это понимаю. Что касается языка, руководство предпочитает переводчиков.
– Отсутствие этих знаний подчеркивает ущербность образования и иностранцы, как правило, не могут представить себе хорошего специалиста без знания языка.
– Это – позиция нашего руководства… Сожалею, но в данный момент могу вам предложить сейчас только должность экспедитора. Понимаю, что она вас не устроит.
– Спасибо, я буду иметь в виду.
– Эту должность будет вакантна не более двух дней. У нас предложений много.
Выходя из кабинета, Егор чувствовал себя униженным этим «реальным» предложением, но не хотел признаваться в этом самому себе: «Просто невезение. Первый блин комом…»
После второго аналогичного визита с похожим предложением настроение его ухудшилось.
«Ничего, будем продолжать поиски» – настраивал он себя, идя по улице.
Егор поехал домой. Там никого не застал. Пустота квартиры как-то необычно тяготила.
Позвонил на работу жене: она обещала забежать днем во время обеда. Как она сказала, «для разговора».
«Приезжаешь раз в две недели к жене для разговоров», – с досадой подумал он.
Переговорил по телефону с несколькими знакомыми о содействии в трудоустройстве. Обещали помощь, но особенных надежд не прибавилось.
Егор вошел в комнату сына. Обычно небрежно раскиданные вещи и книги не бросались в глаза: относительный порядок, стол чистый…
Он вышел на кухню. Посмотрел в холодильник: пусто. Немного погодя, Егор решил взять часть припрятанных «на черный день» денег.
«Сбережения таяли, как лед на солнце», – усмехнулся он, – «Придется идти в экспедиторы!»
Слабый щелчок замка известил о приходе Елены.
Он радостно вышел навстречу, хотел ее поцеловать. Она как будто не заметила этого, отстраненно посмотрела, словно говоря: «Сумасшедший».
Егор заметил на ее лице несколько острых морщинок у глаз, взгляд необычно нервный. Эти изменения он отнес на свой счет: «Переживает за меня, дурака».
Но причина была другая.
– Ты знаешь, наш сын бросил институт?! – нарочито укоризненно выпалила она.
– Как?! – опешил Егор.
– А вот так! Надо знать, о чем думает твой сын, что собирается делать! А не рисовать в тиши свои картинки…
– Ну, причем тут это, Лена? А где он, кстати?
– Не знаю. Приходит поздно вечером, ничего не говорит. Только и выдавила из него, что бросил институт. И это не самое главное. Теперь надо думать, как спасти его от армии. Надо искать деньги, немалую сумму.
– Подожди …Ведь Сашка – разумный парень. Надо его выслушать, понять. Может, все не так страшно… Не стоит так убиваться?
– Ты вечно все упрощаешь. Надо было больше заниматься сыном!
– Но он – взрослый парень…Я в его годы, конечно, прислушивался к мнению родителей, но все решал сам…
– Так что через неделю бери собаку и домой, в Москву – заниматься им!
– Хорошо! А может, ты приедешь сама на выходные? – прижимая ее к себе, пытался успокоить жену Егор.
