Павел Бессонов - Провинция (сборник)
Они болтали обо всём. Таня на память прочитала несколько стихотворений. «Это Мандельштам. Это Цветаева…»
– У меня есть эти авторы и, если хочешь, по одной книжке буду тебе выдавать. С проверкой домашнего задания!
За окном потемнело, и Виктор распрощался с Таней, предупредив, что будет звонить, не откажется от литучёбы.
Да, размышлял Виктор, замечательная женщина Таня! И Серёжка у неё наверняка замечательный ребёнок, но это не его ребёнок. При живом отце он не сможет стать для него отцом. Ему нужен родной ребёнок, его продолжение в этом мире.
В воскресенье, когда Виктор собирался идти в ресторан обедать, к нему зашла Нинка. Не снимая пальто, она выложила на стол билеты на спектакль – в Доме культуры завода шёл спектакль «Волки и овцы».
– Сколько с меня? – Виктор сделал вид, что её жеста не понял и хочет купить билеты.
– Это я тебя приглашаю, Витя. Не дошло? – Нинка сверкнула глазками, голосок звенел от обиды.
– Понял, извини! Ты разденься, присядь… Или пойдём, пообедаем в ресторане.
– Нет уж, спасибо! Может, предложишь пивка хлебнуть? Я иду домой, а к пяти буду у тебя. И пойдём на спектакль. – Она была совершенно уверена, что по-другому и быть не могло.
«К чему бы такой поворот? – подумал Виктор. – Может быть, это связано с недавним посещением общежития какой-то женщиной?». Виктор подошёл к тёте Дусе, дежурной по этажу.
– Зашла дамочка лет пятидесяти. Полненькая, симпатичная. Фамилию назвала свою, я не запомнила. Спросила, как жильцы, спокойные или нарушают порядок. О вас спросила, назвала по фамилии, доску объявлений прочитала, и ушла…
Виктор вспомнил о рассказе Бориса про родителей Нинки. Значит, могла быть её мать, на разведке. Ему надо готовиться к обороне!
Нинка заявилась в начале шестого, застав Виктора уже готового к выходу «в свет». Вместо круглой шапочки голову её украшал белый пуховой платок. Подкрашенные глаза блестели загадочно. Это в связи с рассказом тёти Дуси Виктора несколько настораживало.
– Идём? Это тебе нести. – Она вручила Виктору пакет. – Не бойся, не взорвётся…
По дороге к ДК Нинка всё время болтала, выкладывая школьные познания по драматургии. «Не её ли матушка позаботилась об этом культпоходе?» – подумал Виктор.
В фойе дворца уже толкались пришедшие, а у двух окошек раздевалки образовались очереди. Нинка достала из пакета туфли на высоченных каблуках. Пальто и платок она сбросила Виктору на руки и предстала перед ним во всей красе. Высокая причёска открыла шею Нинки, в глубоком декольте тёмно-синего платья блёстками изящная бижутерия под золото, (а может, золото?), кольцо свободного браслета на левой руке. Виктор сдал вещи в гардероб и стоял в несколько обалделом состоянии у зеркала, глядя, как Нинка поправляет причёску.
Очнувшись, он осмотрелся. Проходившие парни глазели на Нинку, у женщин взгляды выражали смесь зависти и недоброжелательства.
– Ну, пошли в зал! Звонок уже был. – Она подошла к Виктору вплотную и смотрела, улыбаясь, явно наслаждаясь произведённым эффектом.
– Пошли, пошли!..
Обежав глазами зал, Виктор поймал в фокус нескольких знакомых по заводу. Поискал Таню – её не было. Зато в дальнем ряду увидел Клаву и Виту. Они синхронно махали ему руками. Начался спектакль.
Боковым зрением Виктор наблюдал за Нинкой. Она улыбалась, хмурилась, иногда поворачивала лицо к нему, ожидая его переживания, и он делал вид, что увлечён спектаклем. Что-то детское казалось Виктору в Нинке. Слова Бориса и замечания коридорной о ней не вязались с её теперешним обликом.
Когда они шли по заснеженной улице к дому Нинки, она говорила только о спектакле. У подъезда она стояла, держа Виктора за руки, глядя ему в глаза. Виктора потянуло к ней и, не удержавшись, он поцеловал её в сомкнутые холодные губы. Она отстранилась, улыбнулась и, забрав пакет, убежала в подъезд.
Виктор шёл по улице к себе в общагу, глупо улыбаясь чему-то, что не имело названия. Праздничная обстановка дома культуры, нарядные люди, преображённая Нинка – всё это вместе взятое словно подняло его над буднями.
Зайдя в коридор общежития и увидев тётю Дусю около столика с телефоном, он словно протрезвел и вернулся на грешную землю.
Вадим пришёл в цех, чтобы поговорить с Виктором о новогоднем празднике. Напомнил, что будет Таня. О Тане он всегда вспоминал с ним в разговоре. Вадиму Таня явно нравится, и он её «сватает» Виктору. Тот не разочаровывает его своими сомнениями.
У Тани Виктор побывал ещё раз. Он пришёл довольно поздно, и её Серёжа спал в манежике. Говорили о книгах, о поэзии и, конечно, о её «бандитах». Тема школы для неё была неисчерпаема.
– Пойдём, Виктор, покажу своего сына. Посмотри на моего мужчину!
Черноволосый мальчик лет трёх спал, как положено, на правом бочку. Ровные стрелки бровей разбегались к вискам. Высокие скулы, упрямо сжатые губы. Азиатские черты смуглого лица были заметны.
– Кто его отец? – спросил Виктор.
– Отец по матери русский, по отцу – татарин. Ты это хотел узнать? – Таня выжидающе смотрела на Виктора.
– Красивый у тебя сын, – ответил тот, выдержав паузу.
Мальчик был действительно красивым. И он был сын своего отца. Он – её любовь, её мука, её испытания в будущем.
Они отошли от манежа к книжному шкафу, и Таня подала Виктору довольно толстую книгу.
– Вот Бродский, Нобелевский лауреат. Попробуй, почитай. Может быть, не всё будет по зубам, но он пока признанный лидер в русской поэзии, и имеет массу подражателей. Может, появится ещё один, в твоём лице… Это первый том двухтомника. Через пару недель сдашь мне зачёт по нему – получишь второй том.
С кем встретишь Новогодний праздник, с тем, по приметам, будешь вместе весь год.
С кем Виктор хотел быть весь год? С кем прожить вместе много лет? Свои новые стихи он Тане не показал. Они – подражание Сергею Есенину, его кабацкой лирике. Муза его поэзии на данном этапе – Нинка.
… Ты прости меня, сероглазая,Что я хмурый, что я грублю,Что тебя обнимая, ни разу яНе промолвил слово «люблю».
Для Виктора сказать «люблю», значит: «хочу видеть тебя счастливой». Таких слов ни Нинке, ни Тане сказать он не мог. Не будут они счастливыми с ним. Таня может быть ему другом, ближе не надо, всё испортится.
Несколько дней перед новым годом для Виктора побежали в рабочих хлопотах. Позвонил ему Вадим, напомнил, что встречаются у него дома в девять. Сказал, что кроме Тани на празднике будет её подруга, тоже училка, и военпред, холостяк.
Обещанного прогнозом потепления не было, мороз стоял приличный, что не мешало празднику. Виктору встречались подвыпившие, лилась музыка.
Как он ни старался прийти в срок, всё равно опоздал минут на двадцать. Его ждали. Даша, увидев Виктора, начала скакать на одной ножке и пищать «Витя». У Тани радостно раскрылись глаза, и она встала из-за стола, показывая ему место рядом с собой.
Юля поймала и усадила к себе на колени Дашу, Вадим что-то добродушно бубнил – праздник Нового года начался.
Военпред, молодой ещё человек, с дынеобразной головой и высокими залысинами внешностью напоминал немного Владимира Ленина университетского возраста. С вождём пролетариата его роднило и отчество – Ильич. Олег Ильич. Галочка, подруга Тани, при внешней неприглядности, привлекала разговорчивостью.
Её внимание Виктор отразил вежливыми, как говорят в боксе, уходами, и она всю себя отдала Ильичу-Младшему.
Виктор сидел рядом с Таней. Она выглядела праздничной и светилась какой-то особой радостью, словно ожидала новогоднего счастья. Юля отвела уставшую Дашу в спальню, Вадим с олимпийским спокойствием смотрел шоу на экране телевизора.
Таня опять вспомнила про своих бандитов. Новогодний бал в школе шёл без неё, «классной дамы», под присмотром родительского комитета. «Пусть родители полюбуются на своих отпрысков. Мне они надоели!»
Вадим с небольшим шумовым эффектом открыл шампанское – Новый Год! Звон хрусталя, радостный галдёж…
Выпили шампанское, потом «Фетяску»… Юля принесла окорочка с печёным картофелем. «Фирма моей жёнушки!» – сообщил Вадим, целуя Юлю.
«Вот так и можно жить семьёй. Если бы Таня была одинока, без сына! Вот она сидит рядом, касается меня плечом, коленом. Вполголоса, обдавая меня своим дыханием, говорит на ухо. Не важно, что…» – скачут мысли Виктора.
Олег Ильич заглядывается на Таню, но Галка настороже, мгновенно овладевает ситуацией.
– Ребята, девчата! Танцевать надо в Новом году! Я сейчас поставлю музыку соответствующую!
Вадим выключает телешоу, а комнату заполняют звуки оркестра, волны вальса!..
Стол отодвинут, Таня в объятиях Виктора… По ходу он замечает, как Галочка учит танцевать Олега, Вадим неспешно ведёт свою Юлю…
Все опять садятся за стол – и, приятная неожиданность, – Ильич, оказывается, принёс с собой гитару и глуховатым баритончиком начинает напевать «Виноградную косточку», которую все знают и мурлычат вместе с ним. Потом другие песни Булата, потом аплодируют песням Владимира Высоцкого – Ильич удачно изображает и хрипотцу, и надрыв голоса барда.
