Ирина Щеглова - Йоха
Оба закончили есть одновременно. Шимон собрал крошки в ладонь и, запрокинув голову, бросил их себе в рот. Ешуа тоже собрал остатки пищи в ладони, и к нему тут же подлетели дикие голуби. Ешуа кормил их, и они, совершенно не боясь человека, садились к нему на плечи и руки. Шимон с Андреем смотрели с изумлением на гостя, не шевелясь, чтобы не спугнуть птиц.
Ешуа закончил птичий обед и отряхнул ладони. Птицы поднялись, почти бесшумно, и улетели. Ешуа проводил их взглядом и обернулся к Шимону.
– Ты святой? – спросил Шимон. Ешуа пожал плечами:
– Ты был добр ко мне, мне бы хотелось тебя отблагодарить, – проговорил он. Шимон неожиданно смутился, к его смуглым щекам прихлынула кровь, и он поспешно опустил голову. Андрей воззарился на брата, что-то хотел сказать, но передумал. Гость, казалось, не заметил замешательства хозяев; он задумался и машинально водил щепкой по песку. Закончив рисовать, Ешуа оглядел свое произведение: получилась рыба.
– Нет ли здесь поблизости источника? – спросил он у братьев. Андрей спохватился:
– Здесь есть родник, я там оставил кувшин с водой, чтобы не нагрелась на солнце, сейчас принесу. – И он, уже не спрашивая брата, вскочил и убежал за водой.
– Если я спрошу, далеко ли ты держишь путь, это будет нескромно? – спросил Шимон гостя.
– Почему же? Я отвечу, с удовольствием: теперь я хотел бы пойти в столицу.
– Один?
– Как выйдет.., – ответил Ешуа и глянул прямо в глаза спрашивающему.
Андрей вернулся с глиняным кувшином, наполненным родниковой водой. Шимон порылся в камнях недалеко от того места, где он сидел, и извлек оттуда плошку с отбитым краем.
– Вот, – сказал он и подставил плошку к кувшину. Андрей наполнил посудину, Шимон протянул ее гостю.
– Ты хотел пить.
Ешуа принял плошку двумя руками, сделал глоток и вернул Шимону. Тот, в свою очередь, отпил немного.
– Где ты это взял? – строго спросил он у брата.
– Что? – удивился Андрей.
– В кувшине у тебя вино!
– Там вода, брат!
– Не ссорьтесь, друзья, – вступил в спор Ешуа, – я хотел, как лучше…
Братья одновременно повернули головы к говорившему.
– Это твое вино? – спросил Шимон.
– Пусть будет так, – ответил Ешуа, – разве оно не хорошее?
– Хорошее… Но откуда? – Шимон еще раз оглядел принесенный Андреем кувшин. Ошибиться он не мог, кувшин его – Шимона; он купил его у соседа-гончара, он каждый день его видел, он наливал в него воду сотни раз, и его руки помнили шероховатость глины и все неровности боков, подмена исключена! Значит, прохожий налил вино в его кувшин, когда шел к берегу? Но зачем? Он что, заранее знал о встрече с Шимоном, о корзинах с рыбой и ужине?
Все эти нехитрые мысли отражались на лице рыбака, и гость понял все, о чем думал Шимон. Ешуа коснулся ладонью руки его и успокаивающе произнес:
– Чему ты удивляешься, друг? Я был голоден – ты накормил меня, я терпел жажду – ты дал мне воды. Вода стала вином…
– Ты волшебник? – прошептал Шимон. Ешуа покачал головой, он стал грустен.
– Нет? – Шимон испугался, что обидел гостя. Он мучительно подбирал какие-то слова, но слова не подбирались; единственное, что пришло на память, это – пророк… Правда, Ешуа не был похож на пророка, так, как его представлял себе Шимон. Но больше он придумать ничего не смог и весь красный и вспотевший от напряжения, уставился на гостя.
– Я – человек, как и ты, – просто ответил Ешуа, – ты поймешь, друг мой, потом…
Вечерело. Густые сумерки легли на берег. Тихо шелестела вода озера. Андрей стоял у самой ее кромки и смотрел куда-то. Двое мужчин у потухших углей сидели молча.
– Может, вытащить лодку на берег? – голос Андрея прозвучал неожиданно.
– А?! – встрепенулся Шимон.
– Ночью будет гроза, – откликнулся Ешуа.
– Да, тогда придется вытащить на берег, – вяло согласился Шимон. Он медленно поднялся, пошел, было, к Андрею, но, спохватившись, обернулся к гостю:
– Ты ведь не уйдешь в ночь? – хриплым от внезапного волнения голосом спросил он. Шимон переминался с ноги на ногу и ждал ответа.
– Мне не хотелось бы тебя обременять, Шимон. Но, если это возможно, позволь мне переночевать у тебя в доме, – фигура гостя шевельнулась, он поднялся с песка и подошел к Шимону.
– Брат, помоги вытащить лодку! – крикнул Андрей. Он уже подтащил лодку к самому берегу, но один не в силах был сдвинуть ее так, чтобы лодка упиралась в землю.
Втроем они втащили судно на песок, закрепили его на случай грозы.
– Домой? – спросил Андрей.
– Домой.., – кивнул Шимон.
И они пошли вдоль берега, туда, где с горы спускалась тропинка. Каждый нес корзину с дневным уловом.
У самого подъема Шимон обернулся и несколько мгновений всматривался в темноту. У него было такое чувство, что он видит все это в последний раз: гору, тропинку, берег, озеро и свою лодку. Но ему почему-то не было жаль уходящего.
Ешуа шел, чуть склонив голову, под тяжестью корзины. Он тоже был задумчив.
Андрей убежал далеко вперед. Он был еще очень молод, поэтому никогда не оглядывался…
Глава 71. Во многой мудрости есть многая печали
Костер догорал. Миски были пусты и стояли грязной стопкой в стороне, в песке. Чай черпали прямо из котла, кружками. Йоха дождался, пока все устроятся, перестанут шептаться и греметь посудой. Он курил, глядя на красные отблески огня на лицах, и снова чувствовал себя учителем. Наконец все стихли и приготовились слушать.
– Сегодняшний семинар я хотел бы посвятить грядущему апокалипсису, (– (с пафосом сообщил Йоха.
– Хорошенькая тема, а главное – новая, – фыркнула Влада. На нее зашикали. Наташка зашевелилась, пытаясь поудобнее устроиться, мешал живот. Юрка стал укладывать ее к себе на колени, кто-то шепотом давал советы. Йоха обиженно замолчал, ожидая тишины.
– Ребят, ну давайте послушаем! – попросила Наташа. И снова удалось установить тишину.
– Наступает Новая Эра! – выдержав паузу, продолжил Йоха. – Наш мир кончился, а мы и не заметили этого.
– А что теперь будет? – пискнул кто-то из девчонок.
– Конец света, – объяснили ей из темноты.
– Мы привыкли считать, что мы – единственные хозяева в этом мире. Но есть и более древние существа, которые были здесь до нас и после нас останутся. Мы забыли, что мы не хозяева, а гости. Пришла пора нам вспомнить об этом, – Йоха торжественно обвел свою паству взглядом, изучая впечатление.
– Подожди, подожди, – перебила его Наташка. – Значит, человечество исчезнет, как вид? Я тоже слышала об этом, о Новой Эре, и все такое… То есть мы должны быть готовы к концу света? – она повернулась на другой бок. – Ой, толкается! И чего?
В отблесках углей костра Йоха был похож на языческого божка, как их рисуют в детских книжках. Юрка, придавленный беременной Наташкой, счастливо посапывал. Кое-кто тоже дремал, свернувшись калачиком. Время перевалило за полночь, люди устали, лишь Йоха с Наташкой еще долго спорили о смерти.
– Плохо пугаешь, – неожиданно вклинилась в разговор Влада. – Ты им еще про девять врат расскажи и про мертвых богов, – она широко зевнула. – Не будет конца света, ребята! Все! Отменяется! Каждый из нас есть начало и конец. Смерть – это конец света; но за смертью наступает рождение и мир продолжает жить. Мир в себе нести надо. Вот и все. И нечего переливать из пустого в порожнее.
– Ой, а давайте страшные истории рассказывать?
– Уже лучше!
– А можно я спать пойду?
– Иди, конечно…
Через несколько минут у костра остались одни старики: Йоха, Влада, Наташка и Андрей.
– Что, отец-основатель, разогнал детишек? – весело спросил Андрей.
– Да, не получился разговор, – признался Йоха.
– Зачем ты вообще взял эту тему?
– Думал, сумею развить.
– Так надо было готовиться!
– К чему? К концу света? Ну вы даете! Идите лучше спать! – сказала Влада. И все пошли спать.
Мужики, нанятые колхозом, для охраны картофельного поля гонялись с автоматами за нашими пацанами, посягнувшими на молодую картошку. Как-то удалось их убедить, что воровать нам ни к чему, что у нас полно продуктов, что мы хорошие и вообще больше так не будем. Пацаны отсиживались в кустах, а женщины «Авося» нейтрализовывали прямую вооруженную агрессию.
Нас простили. Вряд ли охранники нам поверили. Просто они увидели в нас таких же, как свои, детей.
После обеда неожиданно начался ливень. Тяжелые водяные струи быстро залили все вокруг, ливень проник сквозь плотный брезентовый навес и беспрепятственно атаковал миски с супом. Мы, испуганные дневным происшествием, нервно смеялись и быстро поглощали суп вперемешку с дождевой водой. Ливень кончился внезапно. А в небе, дважды опоясав речные берега, раскинулась самая яркая радуга из всех, что нам доводилось увидеть в наших жизнях.
– Он простил нас, – сказал кто-то, глядя в умытое небо.
