Виктор Дьяков - Золото наших предков
Калина изредка заглядывая на склад, со скептическим выражением наблюдал за ходом ревизии. Он отлично понимал всю «театральность» этого действа. Он только удивлялся, как это человек не имеющий опыта работы на складе, так быстро набрался этой самой «опытности». Не могло не раздражать, что по всему Пашков «берёт» значительно больше своего начальника, то есть его. И втиснуться в тандем учредителей фирмы Шебаршин-Ножкин у него тоже не получилось и по всему вряд ли получится. К этим проблемам добавилось обострение ушной болезни сына, и проволочки по его устройству в платную, специализированную клинику. Правда, Роман Обделенцев настриг ему за апрель-май немало. Калина обзвонил уже много фирм, дававших в газеты объявления о приеме радиодеталей. Цены были примерно у всех одинаковы, но чуть больше давали на Мясницкой и Рождественке…
Калина сначала сходил на Мясницкую и сдал деталей более чем на четыреста долларов. Деньги оказались очень кстати, Валентина перестала экономить на еде, приобрела кое-что из одежды на лето для детей. Но покупать дешёвую мебель Калина не хотел, а на дорогую по-прежнему не хватало. Ко всему летом у него чаще стало побаливать сердце… и не только, на два «женских» фронта его явно не хватало.
Мысли об отпуске возникали у Калины именно из-за опасений за здоровье – за год работы в фирме он вымотался так, как, наверное, не вымотался за двадцать лет армейской службы. Он испытывал острую потребность отдыха от всего и всех, от работы, Шебаршина, Пашкова, Людмилы, даже от семьи. Он хотел съездить на Кубань, ко второй сестре, проведать родительские могилы… хоть не на долго сменить атмосферу, в которой уже задыхался.
Слух о том, что Калина собирается в отпуск обрадовал Пашкова. Ведь это означало, что он на месяц останется «на производстве» за него. Пашков уже настолько хорошо знал всю нехитрую организацию извлечения золотосодержащих элементов из радиотехнического лома, потому не сомневался, что справится. А вот какие «дивиденды» можно поиметь, совмещая власть на производстве и складе… У Пашкова аж дух захватывало от предчувствий.
– Настя, начальник производства в отпуск уходит, я за него остаюсь. Теперь я буду позже приходить с работы… мне надо много успеть за этот месяц, – едва сдерживая возбуждение, сообщил он новость жене.
Настя отреагировала с тревожным вздохом:
– Только осторожнее, Серёжа… я тебя умоляю.
В том же приподнятом настроение Пашков в очередной раз посетил профессора.
У вас дела на подъёме?… Уж больно выглядите празднично, – отметил состояние своего «студента» Матвеев.
– Тьфу, тьфу… не сглазьте. Да вроде пока неплохо.
– А чем, если не секрет, вы занимаетесь? Давно хотел спросить вас.
– Да как вам… Работаю в одной фирме, которая в свою очередь работает по принципу купи-продай.
– И хорошо платят?
– Зарплата, помните я вам уже говорил, примерно такая же, как и у вас, но есть один нюанс, – Пашков засмеялся, давая понять, что этот нюанс не подлежит оглашению.
– Понятно… не смею настаивать. Фирмой-то, хоть русские руководят? А то куда ни глянь… Ну, вы меня понимаете, если и русский, то значит с криминальными связями.
– Не, у нас русский, и не бандит. Из бывших… наследственный номенклатурщик, этакое советское дворянство.
– Это ещё куда ни шло. А вот у нас в университете сразу чувствуется, что не русский хозяин, с сожалением в голосе произнёс профессор.
– Что прижимают по национальному признаку?
– Да нет, преподавателей набрал по принципу интернационализма, всякой твари по паре. Нет, я не против такого подхода, тем более у нас есть действительно стоящие специалисты, но есть и так себе. Знаете, как говорят в наших кругах, каждый еврей мнит себя гением, уже только по тому что еврей.
– Нет, не слышал.
– Я, впрочем, не антисемит и против евреев ничего не имею. Они действительно в большинстве своём высококлассные специалисты. Но насчёт их поголовной гениальности, это уж сказки. А что они действительно умеют, так это из своих способностей всё, сто процентов выжимать, в этом с ними ни один другой народ не сравнится. Хотите наглядный пример?
– Зачем, я и так примерно знаю, что вы скажете. Ну, типа, пока еврейский мальчик уроки зубрит, русский в футбол гоняет, пока еврейский парень в институте науку грызёт, русский на гитаре тренькает, а потом еврей в академика вырастает, а русский от водки загибается.
– Ну, Сергей… ну, вы меня развеселили… Это же всё некая абстракция, я вам конкретный пример приведу. Как вы думаете, кто талантливее Есенин или Пастернак?
– Я, признаться, не очень знаком с творчеством Пастернака, но думаю Есенин талантливее, его же гением считают.
– Вот именно. Есенин неизмеримо талантливее, а насколько использовал свой талант?… Процентов на двадцать. Пушкин, Лермонтов, примерно на столько же. А Пастернак?… Если не на все сто, так на девяносто девять. Вот вам наглядный пример, как просто талантливый еврей, но не гений, становится почти вровень с Богом поцелованными гениями. Нет Сергей, у них учиться надо, а не ненавидеть их, и уж ни в коем случае не завидовать. Это уникальная нация, самая старая, самая мудрая на планете. Но это ладно, Бог с ними с евреями, другие туда же. У нас и грузины и армяне чуть не все пребывают в искренней вере, что каждый их ребёнок, юноша или девушка, невообразимо талантливы. Попробуйте кому либо из них зачёт не поставить – со всех сторон бегут, просят, требуют, даже до угроз доходит.
– А у вас, что среди студентов много не русских?
– Хватает. Я же вам говорил, хозяин, он же ректор, армянин. Вот они к нему и ползут, а деньги, деньги у них всегда были и при коммунистах, и тем более сейчас.
– А учатся как?
– Да так же, как и наши. Но чувствуется, дома им с детства внушали: ты способнее любого русского. Я никогда не был шовинистом, но под старость всё более таковым становлюсь. Хотя с другой стороны, всё это свидетельствует, что они испытывают перед нами определённый комплекс. В Америке такой же комплекс у негров перед белыми. Евреи те нет, те искренне и всенародно уверены, что талантливее всех, во всех областях человеческой деятельности, кроме спорта и тяжёлого физического труда. Труд этот они исторически презирали, потому и выродились, среди них почти нет физически сильных людей, а отсюда и выдающихся спортсменов. А кавказцы те не уверены, и постоянно свою талантливость доказать хотят. Студенты ладно, что с сопляков возмёшь. Преподаватели туда же. Есть у нас одна, тоже профессор, доктор философии. Немолодая, за пятьдесят уже, замужем за армянином, а сама какая-то гремучая помесь. Как она русских ненавидит, словами не передать. За что, не знаю. Может когда-то её пробабушку какие-нибудь казаки изнасиловали, может ещё что… Как-то пришёл на лекцию немножко под шафе. Старого друга встретил, позволили по рюмке. Никто и не заметил, ни декан, ни студенты, а она, сучка, учуяла.
– Заложила?
– Да нет. Но высказалась так, что бы я услышал. Дословно уже не помню, но что-то вроде: сколько Ваньку не учи, какие звания не давай, он всё равно своё свиное рыло покажет. И ведь не раз я за ней нечто подобное замечал. Со студентами тоже в зависимости от национальной принадлежности беседует. Если нацмен, любой, подчёркнуто доброжелательно, а если русский… с девчонками, как с потенциальными проститутками, а с парнями, как с беспросветными тупицами. Особенно любит «обрабатывать» студентов постарше которые. У нас ведь и тридцатилетние учатся, и старше, и они в основном русские. Так она откровенно отговаривает их учиться. И зачем вам это, себя и семью мучить будете, и так далее. Чуть ли не в открытую предлагает бросать это дело.
– Так, Виктор Михайлович, вы же её легко заложить могли своему армянину, она же фактически против него действует. Он же её выгонит сразу, если узнает.
– Да ну её к чёрту. Никогда никого не закладывал, и не буду… Ладно, что то мы часто отвлекаться стали. О чём мы с вами в прошлый раз беседовали?
– Русская культура 18 века. Собирались переходить к первой половине 19-го, – подсказал Пашков.
– Хорошо, приступаем к характеристике русской художественной культуры первой половины 19-го века. Здесь необходимо учитывать последствия победы в Отечественной войне 1812 года, торжество победившего государства, в то же время отметить гражданское начало и развитие всех видов искусства. Может показаться, что сходная ситуация возникла после победы в 1945-м. Но в 20-м веке, увы, начало было не столько гражданским, сколько тоталитарным, военным. Развитие официального искусства ограничивалось прокрустовым ложем соцреализма и настоящего расцвета, по большому счёту, не получилось даже у нон-комформистов, ведь в подполье, где они творили, можно встретить только крыс, как говорил генерал Григоренко. Ну, об этом позже. Вернёмся в 19-й век. Русская живопись этого периода связана с направлением романтизма, со стремлением передать внутренний мир человека и развитием жанра. С развитием революционного движения и эстетической мысли после 1825 года возник стиль «ранний реализм». В живописи к художникам-романтикам можно отнести Брюллова, особенно его портреты. А ранний реализм наиболее полно проявился в бытовых жанрах, в работах Венецианова, Плахова, Щедровского…
