Сергей Боев - Край, где живет детство
– Как что? Соорудим клетку для него, и будет у нас жить.
– Боюсь, сынок, долго он не проживёт. Снегири не живут в неволе – это же не домашние птицы… Так что он наверняка умрёт.
Весь восторг приключения мигом куда-то улетучился. Серёжка вдруг живо представил себе, как проснётся он однажды утром, прибежит в зал проведать ёлочку и снегиря – а тот лежит на боку в клетке, вытянув вперёд свои маленькие когтистые лапки… Он завертел головой, отгоняя грустное видение.
– Не хочу, чтоб умирал. Пусть лучше живёт на воле. Славка, давай, пожалуйста, отпустим его, а? А крошки из ящика тогда просто на полку высыпем – пусть так кормятся.
– Ну, как скажешь. Хочешь – сам пойди отпусти.
– Ага, спасибо! Мам, смотри, я щас его выпущу.
Чуть только Серёжка приподнял крышку, снегирь тут же выпорхнул из-под неё и через мгновение уже скрылся из виду.
– Наверное, у него сегодня самый счастливый день! – решил Серёжка, высыпая крошки на балконную полочку. – Вот, ешьте и ничего не бойтесь! Не будем больше на вас охотиться – я вам обещаю.
* * *Как жаль, что всё хорошее всегда быстро заканчивается! Вот и каникулы подходят к концу, и ёлочка, похоже, свой срок отжила: каждый день на полу всё больше иголок… Но как не хочется расставаться с ней! Ведь она всё это время так щедро дарила свой смолистый аромат и радость праздника, что стала почти членом семьи. Она сроднилась с этими чудесными яркими игрушками и разноцветными огоньками, хрустальным перезвоном колокольчиков и блеском мишуры. Ей так к лицу этот гордый шпиль с ниспадающим конским хвостом, и шишки уже стали почти родными…
И вот теперь, когда надо разряжать её, снимать «дождик», игрушки и гирлянду – это всё равно, что раздеть её и выбросить голой на мороз! А там, на свалке, уже грустят другие такие же её лесные подружки – облетевшие и ставшие никому не нужными, с отчаянно вцепившимися в сухие ветки клочками ваты и серпантина – жалкими остатками былого праздничного великолепия…
Нет-нет, надо, обязательно надо придумать что-нибудь, чтобы продлить её жизнь хоть на миг, хоть на один день…
– Славка, а что, если устроить гонки на ёлках с ледяной горки, а? Это веселее, чем на картонках, да и по двое можно, как на мотоцикле! А назовём это – «ёлкоцикл»! Вот и послужит нам ещё немножко наша любимая ёлочка…
– Толково ты придумал! Давай! Мы как раз горку на днях водой наново залили – так там щас наверняка настоящий лёд получился…
Теперь, когда есть план и цель, разряжать ёлку уже не так грустно. Сначала в коробку отправляется аккуратно снятый «дождик» и серпантин, потом – стеклянные бусы. Теперь – очередь игрушек, наконечника, а в самом конце – электрической гирлянды. Ну, вот и всё.
… Несколько часов спустя уже все окрестные дома знают о новой забаве. У кого тоже время подошло убирать ёлку – тащат к горке свою. А у кого в этот год ёлки не было – тем сначала придётся обежать окрестные свалки. Ну, а счастливые обладатели этого нового средства передвижения носятся, как заводные: вниз по горке – и вверх, взвалив «ёлкоцикл» на спину или волоча за собой по снегу. А уж на выдумки здесь все мастера: кто, хорошенько разбежавшись, бросает ёлку на край горки, сам плюхается на неё сверху и несётся вниз лёжа; кто, держась за ветки, едет стоя; кто-то едет парами, оседлав «ёлкоцикл» друг за другом… Визги, смех, гвалт, потерянные шапки, слетевшие рукавицы, падения, «куча-мала», раскрасневшиеся, довольные ребяческие лица…
Но багровое солнце неумолимо клонится к горизонту. Заканчивается ещё один день зимнего детского счастья.
* * *Ночь… Каждый раз с готовностью падаешь в её мягкие лапы и проваливаешься в сон, чтобы дать возможность всем впечатлениям прошедшего дня найти и занять своё место в лабиринтах памяти. Ведь так хочется сохранить, сберечь подольше эти бесхитростные, чистые и искренние ощущения грусти и радости. Сберечь, чтобы потом, много позже, в моменты тоски приоткрывать дверцу этого бесценного хранилища и возвращаться к истокам, подпитываться от пронесённых через года, но не тускнеющих воспоминаний… Так-так, где тут у нас баночка с бодрящим эликсиром из морозного воздуха и яркого солнечного света того чудного январского утра? А коробка с ёлочными игрушками из детства? А куда задевался мешочек с ребяческим смехом, звенящим над ледяной горкой – он ведь был здесь, вот на этой полочке…
Ночь… Время, чтобы набраться сил для новых открытий. Ведь, в конце концов, это всего лишь миг, отделяющий приключения одного дня от другого.
Вот и опять, повинуясь законам природы, ночь отпустила свою дремотную хватку и нехотя утащила косматые клочья тьмы за лес, за реку, за холмы на горизонте. Наступило утро последнего дня таких чудесных зимних каникул.
Ну, конечно – опять хорошее быстро заканчивается. Нет, непременно надо сегодня заняться чем-нибудь новым, необычным! Ведь завтра – в школу, и времени на улицу будет оставаться совсем мало, и то – только по вечерам…
– Славка, а знаешь, мы тут недавно с Ларкой Ушаковой и её собакой Ингой в лес на берег реки бегали. Так вот, прикинь – там заводь – ну, где мы с тобой камни по первому льду пускали – вся от берега до берега замёрзла. А деревенские её от снега очистили. Лёд гладкий, как зеркало! И толстый, похоже…
Серёжка умолк, выжидательно глядя на брата. Родители строго-настрого запрещали соваться на речной лёд. Вот, мол, есть хоккейная коробка во дворе, там и катайтесь, и в хоккей играйте – для этого её и заливают. А на реку – ни ногой…
– Ну и что? Ты это к чему клонишь? – насторожился Славка.
– К чему да к чему… А то ты сам не понял – во дворе-то надоело небось кататься, да и лёд уже плохой. Айда на речку, в хоккей сыгранём, один на один!
– Ну да, конечно! Ты вечно втянешь меня в какую-нибудь историю, а как отвечать – так ты в кусты! А мама опять потом на меня одного всех собак спустит – мол, ты старший, ты и думать должен за двоих.
– Да ладно ты, откуда она узнает-то? Она ж с папой на работе до самого вечера! А мы осторожно, сначала лёд на прочность проверим. Если тонкий окажется – то не полезем, сразу вернёмся, как в тот раз… Ну, что скажешь?
– Ну, ладно, уговорил, давай собираться. Шайбу не забудь, да носки потолще возьми – там на морозе коньки надевать придётся.
… И вот они уже стоят под высокими раскидистыми соснами на берегу озерца, скованного льдом от берега до берега.
– Серёга, слушай сюда! Я пойду первым, лёд проверять. А ты оставайся на берегу, пока не позову. Если вдруг я провалюсь – ты по-пластунски, на животе по льду ко мне подползешь и свою клюшку мне протянешь, понял?
– Да понял, понял. Только я уверен – лёд толстый!
Славка осторожно ступает на лёд и, сделав несколько шагов, бьёт клюшкой перед собой. Зеркальная поверхность остаётся невозмутимо целой – ни трещинки. Славка приседает, долго всматривается в толщу льда, и, наконец, выпрямляется.
– Серёг, да ты, похоже, прав – тут речка почти что на всю глубину промёрзла. Лёд – сантиметров двадцать, никак не меньше! Иди, сам посмотри.
И правда, поначалу кажется, что вода подо льдом движется совсем близко. Но стóит наклонить голову и посмотреть наискось, как сразу становится видна вся прозрачная толща ледяного панциря, сковавшего речушку.
Славка идёт вперёд, туда, где по осени из-за быстрого течения долго не замерзала протока. Теперь здесь тоже лёд, ну, может, чуть потоньше, но такой же крепкий.
– Давай на «раз-два-три», – командует Славка. Они дружно подпрыгивают и одновременно приземляются на лёд. Ничего.
– Ну, вот теперь можно!
Они возвращаются на берег, натягивают коньки, а валенки приспосабливают под штанги ворот – и игра начинается…
* * *… На полпути от военного городка к шоссе Смоленск – Рославль, сразу за мостом через Свечу, берег реки по левую руку весь зарос лесом (в глубине которого спрятался небезызвестный уже «космодром»). А вот по правую руку у самой воды растёт всего лишь невысокий подлесок да одинокие кустарники. А дальше – ровный, летом покрытый лишь густой травой склон поднимается плавно вверх к деревенским домам колхозного Шаталово на пригорке. Длинной этот склон метров сто, и в эту пору, конечно же, весь покрыт толстым слоем пушистого снега. То есть, это в начале зимы снег был пушистым, ну и после снегопадов тоже. Теперь же он хорошо укатан сотнями – если не тысячами – проехавших по нему за бесснежные дни долгих зимних каникул ребячьих санок и лыж.
Каждую субботу и воскресенье, когда не слишком морозно, здесь собирался весь городок (ну и «деревенские» тоже), чтобы показать свою удаль. И, конечно же, братья не пропускали ни одних гонок.
Славка лихо летал по склону на своих зелёных «взрослых» лыжах с металло-резиновыми креплениями. А Серёжка, хотя и катался хорошо, свои детские короткие лыжи с кожаными ремешками «под валенки» не любил. Уж очень они были… детские!
Поэтому он всё больше носился на санках – но зато как!
