Сергей Буянов - Стекло и дерево
Вика разочарованно посмотрела на собеседника: он начал ошибаться!
– Да? Хочешь сказать, что ещё что-то?
– Я же сказал, почти всё правда. Одна маленькая деталь, – Рим загадочно посмотрел в глаза Виктории.
– Что это за деталь еще такая? – взбешенно взорвалась Вика. Ей и в голову не пришло, что попалась на древнюю, как мир, удочку.
– А это насчёт того, что тебе не нужны деньги!
– Х-ха! Мне они совсем не нужны!
– Они нужны всякому и лишними не бывают!
– A-а! Если из этого исходить? Тогда, конечно. Согласна. И всё равно, мне деньги не нужны! По крайней мере, сегодня.
– А для чего тогда давать столь дорогое объявление, да ещё в двух вариантах, нанимать посредника?
– Я же говорю, ненормальная я!
– Это не объяснение.
– Так ты же с дурой разговариваешь! – Вика дико закатила глаза, рассмешив Рима.
– Это не смешно, тут плакать впору.
– Спасибо, не надо! Это уже было. Ты из меня всю душу вытянул!
– Так, может быть, я пойду? – робко предложил Рим.
– А кто тебя отпускал? Сиди! Так уж и быть, расскажу всё, раз тебя это так интересует.
Рим просто не стал возражать: во-первых, бесполезно, во-вторых, всё-таки немного интересно.
– Мне стало скучно. Я работаю в фирме отца, там, в Индии. Сюда приехала в отпуск. Вообще, отдохнуть, вздохнуть запахом Родины и так далее. Смешно, правда?
Рим молчал.
– Решила узнать, есть ли у нас ещё люди, имеющие мозги, вот.
Или все мозги уже перетекли за бугор? А посредник мой сосед по площадке, за чирик в день он согласился поработать: женщинам всем, поголовно, отказывать, мужчинам – давать мой телефон.
– И много было заказчиков?
– Честно?
– Я первый?
– Всё-таки, ты ничем не лучше других! – удовлетворённо отметила Вика.
– А вот ты, Вика, хуже всех вообще!
– Обоснуй.
– Вначале ты обоснуй!
– Хорошо. Ты посчитал себя первым, как и все мужчины склонен к амбициозности! Надо же! Ты первый! Ну, а я-то, почему хуже всех в мире?
– Поясняю. Всё очень просто, Вика! За время всего нашего общения ты ни разу, заметь: ни разу не назвала меня по имени!
– А ты меня, конечно, называл постоянно!
– Не очень часто, но в порядке приличия.
– Понятно. Что ж, мы оба с небольшими недостатками, Р-рим.
– Одно «р», Вика!
– Хорошо, я исправлюсь: Рим! Просто имя немножко необычное.
– Как и Виктория.
– Хватит пудрить мозги и унижать моё достоинство, Рим! Давай, наконец, обедать!
Борщ, картофельное пюре с котлетой, ананасы на десерт. Ничего особенного, экзотического, изготовленного по рецепту далёкой Индии.
– Спиртного я не предлагаю, – сказала Вика. – Во-первых, не ресторан. Во-вторых, вредно.
– А ты, вообще, пьёшь?
– Только по большим праздникам. Вот когда твои статьи напечатают, да придут положительные отзывы, тогда и отметим!
Рим чуть не поперхнулся, он никак не рассчитывал на столь длительное знакомство.
– Я ведь только родилась там, а жила-то больше тут. Закончила в своё время, закрытый и недоступный смертным, ВУЗ.
– МГИМО?
– Вот именно! И знаешь почему?
– По наследственной линии.
– Скукотища с тобой, Рим! Всё заранее знаешь. Вот, о чём я?
– О наследственности.
– Да, точно! Отец в дружественном государстве, мы с мамой тут. Спросишь, почему? Так они были разведены, у него там другая жена. Конечно, он помогал мне во всём, уж не знаю почему, но помогал. А когда мама умерла, так вовсе забрал к себе. Так что, уже несколько лет я официально проживаю и работаю в дальнем зарубежье.
– А здесь?
– Поняла. Здесь трудилась в области журналистики.
– Международной?
– Когда как, – уклончиво ответила Вика.
– А языки?
– Честно тебе сказать?
– Желательно.
– Достаточно изучить основы: один из латинских, один из тюркских и, конечно, славянских. А лотом всё гораздо проще!
– Так ты, Вика, международная журналистка?
– Ох, если бы ты знал хоть чуточку об этой кухне, никогда бы не задал такого вопроса! – нервно заявила она.
Рим решил поменять тему, всё-таки это не психотерапия. Даже если и нуждается в помощи Виктория, то нельзя сразу и так много! А по существу, как пациентка, она неинтересна. Таких, как Вика, великое множество. Сплошь и рядом, в разной степени выраженности. Она выставляет всё напоказ, другие – держат в тайне. Тем более Рим не уверен, как поменяется её настроение, скажем, через две недели. Изменится гормональный состав, а значит и общий тонус организма. Ещё с пятого курса Рим хорошенько запомнил фразу из лекции доцента гинекологии: «Прежде чем приступать к лечению женщины, определитесь с фазой её цикла»! Это более относилось к терапевтам, но оказалось необходимым и ему. Потому как, то, что назначается в первую фазу, не должно использоваться во вторую. Эффект противоположный – врачи хватаются за голову, а понять не могут, почему?
– У тебя нет братьев, сестёр?
– Никого. Даже сродных нет. У мамы получилось только один раз. Значит, был отчим, спросишь? Отвечу, был. Неплохой мужичок. Многому меня научил, но после смерти мамы удрал в неизвестном направлении. А знаешь что? Не морочь-ка мне голову, вижу, спешишь куда-то. Говори сразу, будешь меня лечить?
– От чего?
– Вопрос некорректен, Римушка! Не от чего, а почему? Да потому что, тебе без меня просто не обойтись. Подумай секунду и сообрази!
– Викушка! Я не понимаю, в каком направлении мне думать?
– Ха! – фыркнула Вика. – Тогда я стану думать за тебя! Заберёшь ты переводы и куда с ними сунешься? А? На почту? Тогда, в лучшем случае, их прочтут через год.
– Да? – растеряно произнёс Рим. Ему и в голову не приходил такой расклад. Казалось, всё произойдёт очень быстро. Он мигом накатал статьи, перевела Вика за три часа, через неделю придут отзывы.
– В интернет?
– Почему, нет?
– Быстро, выгодно и… – Вика выдержала эффектную паузу. – Ненадёжно! Точнее, безнадёжно!
– Отчего же?
– Вот, я тебе объясняю прописные истины, не стыдно?
– Есть немного, – согласился Рим. Он чувствовал себя обескураженным, как альпинист, добравшийся до вершины, и с ужасом обнаруживший, что оказался у самого дна ущелья.
– Твоё электронное письмо становится доступным, угадай, скольким миллионам человек? А автор, никому неизвестный. Никто не подтвердил, точнее, не визировал твои работы. Где разрешение научного руководителя, ректора? А тебе, как я поняла, не хочется к ним обращаться. Так вот!
– И что теперь, всё напрасно?
– Стала бы я напрасно переводить провальные труды! Нет. Конечно, я помогу тебе, не знаю зачем, но помогу. Однако будет условие.
– Я не понимаю, чем ты поможешь?
– А я бы лучше спросила об условии!
– Что за условие? – не стал возражать Рим.
– Ты будешь жить у меня, – буднично и просто сказала Вика.
– В качестве квартиранта?
– В качестве мужа.
– Прямо с сегодняшнего дня?
– Ошибаешься! С этой минуты. Но не пугайся, приставать не стану! Мне нужен муж, вот и всё.
– Официальный?
– Почти.
– Хорошо, пусть так, я соглашусь. И на сколько контракт?
– Ну, ты наглец!!! Тебе ещё деньги за это платить?
– Вика! Ты не поняла, я о временных рамках!
– Желательно, навсегда! – с серьёзной миной выдала Вика.
– И никакого пути к отступлению?
– Почти. Так, согласен или нет?
– Согласен.
– Вот и ладненько! Больше ни один заказчик не переступит порога этого дома! А теперь слушай, как мы с тобой поступим…
Они прошли в зал, и Вика начала посвящать новорождённого супруга в тонкости своего безупречного плана. Рим слушал и внимал. С каждой новой фразой он всё более убеждался в своём невежестве. Оказалось, что за обычной научной работой по психиатрии стоит не только и, не столько, математика, но и дипломатия, политика и прочие общественные институты!
Действительно, нельзя человеку, даже отшельнику-учёному, жить в обществе и быть вне этого общества, не подчиняться его законам и не вступать в общественные взаимоотношения.
Целиком философский вопрос, и пришлось Риму Николаевичу стать философом.
20
Эвелина знала, что после какого-нибудь события начинаются обычные будни.
Уехала мама, неизвестно насколько, Лина осталась одна.
Исчез Алик.
Появилась Алина с женихом Владимиром.
События кончились, а будни остались: надо учиться, необходимо выполнять свой распорядок дня. Но в мире существуют вещи более глобальные, и все мелочи жизни отступают перед ними.
Быт, суета, автоматические движения, – зачем это всё? Разве человеку жизнь дана для того, чтобы он погрузился в заурядную повседневность?
На занятиях в институте одно и то же. Одно и то же. Как бедные преподы живут с этим? Ведь тоска смертельнейшая: из года в год те же самые студенты, те же самые программы. Изредка поступают свежие разработки. Они подобны камням, брошенным в реку с медленным размеренным течением: на миг взбаламутят водную поверхность, пойдут круги в разные стороны, появится общественный резонанс своеобразным звуковым эффектом. Б-льк или бу-у-ульк, в зависимости от глубины реки. А затем всё станет по-прежнему. Конечно, жизнь не стоит на месте: в одну и ту же реку нельзя войти дважды. А если не входить? Если сидеть на берегу? Тогда и сегодня, и завтра, и через год эта река останется этой же рекой.
