Марина Крамер - Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров

Хохол

Счастье и несчастье вплетены в одну веревку.

Леон уехал, а Женька так и остался сидеть на окне с сигаретой. Марина была у Виолы и не обмолвилась ни словом. Ревность накатила откуда-то изнутри, как штормовая волна, захлестнула с головой. Ни к одному мужчине он не ревновал ее так. И ни от кого из соперников не чувствовал такой угрозы, как от хрупкой блондинки с кукольными голубыми глазами. Желание придушить Ветку возникало периодически, но как-то само собой проходило. Сейчас даже желания не было. Ведьма лежала с закованной в аппарат Илизарова ногой, не могла самостоятельно двигаться – к кому ревновать, смешно же. Но Марина могла бы и сказать, о чем они столько времени болтали. Может, просто не успела, приступ мигрени накрыл слишком быстро, такое не разыграешь.

Хохол спрыгнул на пол и на цыпочках прошел в спальню. Коваль спала, перевернувшись на бок и сложив руки под щеку. Видно, лекарство подействовало и боль отпустила, очень уж безмятежно выглядела она во сне. «Слава богу, пусть выспится. – Женька закрыл за собой дверь и прилег в большой комнате на диван. – Тяжело ей в жару».

Он вытянулся и только теперь почувствовал, что тоже устал за день. Сперва эта поездка к Боксеру, подозрения, мучившие его ровно до того момента, когда он смог взглянуть в глаза бывшего бригадира, потом нервное ожидание звонка от Марины – все это вымотало его физически. Женька чувствовал, как глаза сами собой закрываются. Не было сил встать даже за простыней. «Черт с ней», – вяло подумал он, проваливаясь в сон.

Среди ночи он проснулся от запаха дыма. Сел на диване, поморгал, потянул носом воздух – нет, запах не приснился, он был реальным и тянулся откуда-то из глубины квартиры. Сон как рукой сняло. Женька метнулся в спальню. Коваль лежала на спине с пристроенной на животе пепельницей и затягивалась сигаретой.

– Сдурела на фиг? – тихо рявкнул Женька, опускаясь на кровать рядом с ней. – Я думал, горим.

– Что, нюх отшибло? – поинтересовалась жена ровным голосом.

– Спросонок чего только не почудится. И не курила бы ты, такая мигрень была.

– Жить вообще вредно, от этого умирают. Обожаю эту банальную чушь. – Марина ткнула окурок в пепельницу, отставила ее на тумбочку и перевернулась на живот. – А чего это ты от меня ушел? Открываю глаза, а мужика нет.

– Еще скажи, что испугалась.

– Обижаешь. Конечно нет. Но неприятно, знаешь. Ложись ко мне, а? Еще полно времени, до утра выспимся.

Хохол послушно нырнул под простыню, обнял Марину, прижал к себе:

– Я люблю тебя, Коваль.

– Стареешь, – улыбнулась она, разворачиваясь в его руках и пряча лицо у него на груди.

– Я всегда тебя любил. Только ты долго не хотела этого видеть.

– Женя, я тебя умоляю, давай спать. Я не вынесу вторую за день беседу о видах и способах любви.

– Плачешь, что ли? – Женька удивленно отстранил ее от себя.

– Нет. Но говорить сейчас ни о чем не хочу, не обижайся. Ты ведь знаешь, мне никогда не нужны были слова, я люблю тебя не за умение разговаривать о чувствах. Мне важнее, что я могу на тебя рассчитывать.

У Женьки с языка рвалось что-то обидное о том, что он нужен ей, всего лишь когда надо выпутываться из передряг, но, взглянув на ее обведенные черными кругами глаза, он понял, что не сможет сейчас ничего сказать. Не тот момент, чтобы нагружать ее еще и своими обидами. Эта женщина и так принадлежит ему. О чем еще говорить и чего желать?

Утро принесло такую новость, от которой у Хохла мгновенно прошел сон. Он, как обычно, собирался на пробежку – вяло натягивал костюм, долго искал ключи и телефон и нашел, кстати, только благодаря звонку. Номер на дисплее оказался незнакомым, но Женька на всякий случай ответил. Звонил Боксер.

– Жека, ты прикинь, какая вышла шняга. – Боксер явно был не в себе. – Ко мне сейчас Руфет приехал, прямо с кровати поднял. Мазура завалили.

– Что?! – рявкнул Хохол, забыв, что Марина спит.

– Да я вот тоже офигел, если честно. Прямо дома, прикинь? Руфет говорит, ему охранник позвонил, выдернул. Он туда смотался и сразу ко мне, мы ж партнеры вроде. Что делать-то?

– А я знаю? – огрызнулся Женька, закуривая сигарету. – Искать, кому было надо.

В трубке что-то зашипело, послышался голос Руфета:

– Вот что я тебе скажу. Тебе и было надо, Хохол. Больше некому.

– Ах ты сука бестолковая! – взревел Женька. – Это ты мне сейчас мокруху предъявил? Гниды продажные! Сами под Беса подлегли, а на меня стрелки переводите?! Я сроду мокрухой по беспределу не грешил!

Снова голос Боксера:

– Жека, ты успокойся. У Руфета просто крышечка слетела от неожиданности. С какой бы радости тебе Мирзу валить? Дитю понятно. Но надо искать кто.

– Так ищи, твою мать! – рявкнул Женька. – Сам ищи и полицию подписывай.

– Да это ясно-понятно, только это… Жека, ты пока на дно лег бы, а? Мои сейчас Руфету объяснят, что он не прав, но хрен его знает. Короче, аккуратнее пока и не светись в городе, лицо-то приметное у тебя.

– Я понял, – зло буркнул Хохол, понимая, что сегодняшний утренний кросс отменяется. – Держи меня в курсе, ладно?

– Конечно. И если тебе надо чего, звони мне или Касперу, поможем.

– Добро.

Женька отшвырнул мобильный и вцепился пальцами в волосы. Случилось то, чего он не мог предвидеть. Кто, за что, зачем убрал Мирзу? Надо звонить Леону. Он бросил взгляд на часы и решил, что даст телохранителю Ворона еще полчаса на сон, потом дотянулся до ручной мельницы, всыпал кофейные зерна из банки и принялся размеренно крутить ручку, не переставая думать о случившемся. Происшествие лишило его мобильности: сейчас полиция будет проверять всех мало-мальски подозрительных людей, а с его внешностью он всегда кандидат номер один. Значит, из дома высовываться опасно. И получается, Марина осталась без охраны, Леон же не может быть при ней неотлучно. Надо заставить Ворона как-то решить эту проблему, но как? В его окружении есть кто-то из тех, кто помогает Бесу. Снова тупик.

– Ты чего дома? – Марина, зевая и потягиваясь, появилась на пороге.

– Отбегался, – буркнул Хохол, пересыпая кофе из мельницы в джезву. – Тебе-то что не спится?

– Выспалась. Думала, посижу тихонько, сигаретку утреннюю скурю, пока ты бегаешь, а ты уже.

Она вытянула ногой табуретку из-под стола, села и подозрительно уставилась на мужа:

– А ведь ты из дома не выходил.

– И что? – Он отвернулся к плите.

– Что-то случилось?

– А должно?

– Женя! – чуть повысила она голос.

– Мирзу хлопнули ночью, – неохотно признался он. – И, как ты понимаешь, у меня есть совершенно непробиваемое алиби, если ты об этом сейчас начнешь. Я всю ночь был около тебя.

Коваль тихо присвистнула, вытягивая сигарету из пачки:

– Ох ты ж!.. А подробности?

– Сам пока не знаю. Боксер позвонил. Руфет у него трубку рвал, орал, что это я Мирзу…

– Вот! А я предупреждала.

– Ты можешь дослушать? Боксер сказал, что с Руфетом замнет, это не вопрос. Они-то с Каспером понимают, что мне вообще не с руки светиться. И так сейчас попал, как в рукомойник, – из дома не высунешься, начнут шмонать всех встречных-поперечных. А с моей рожей, сама знаешь…

Марина курила, постукивая носком тапочки по ножке стола, о чем-то думала. По ее лицу никогда невозможно было понять, что она скажет в следующую минуту, и сейчас Женька тоже не угадал.

– А ведь это, может, и к лучшему. Ты слишком примелькался в городе за это время, вдруг кто из ментов заинтересуется. Нет, определенно тебе пока лучше дома посидеть.

– Еще бы! То-то тебе раздолье будет, да? – не выдержал он, и Марина удивленно уставилась на него:

– Заболел? Какое раздолье? Ты о чем?

– А ты не знаешь?

Она насмешливо выпустила колечко дыма в его сторону:

– Остановись, тебе потом стыдно будет.

Женька умолк. Разлил свежий кофе по чашкам, придвинул к Марине бутылку с молоком.

– Извини, вырвалось, – буркнул он.

– Так-то лучше. Чтобы тебе спокойнее было, я постараюсь тоже не выходить пока особенно, только если совсем по делу.

Хохол заметно воспрянул духом.

– Было бы неплохо.

– Я постараюсь, – серьезно пообещала Марина. – Мне интересно другое: кто все-таки Мирзу мог убрать? Ведь не Бес же, а?

– По логике, не должен, конечно. Хотя где логика и где Бес?

– Вот и я думаю, что никого со счетов не скинешь. Разве что вот ты не при делах, хотя мотив имеешь.

– Хоть где-то я не прокололся, – невесело улыбнулся Женька, отпивая глоток.

– Давай рассуждать. – Марина взяла с подоконника блокнот и карандаш и принялась чертить. – Бес. Не факт, но исключить нельзя. Боксер. А что, запросто – мог ведь разозлиться, что Мирза в обход его с Бесом подписался. Дальше Каспер. Мотив есть – Мирза его перед тобой пытался подставить, это еще какой повод желать смерти. Кто еще? Ворон. Что могло быть у Ворона? Пока не знаю, но непременно узнаю. Да Мишка и сам расскажет, если было. Вроде все, остаются только неведомые нам с тобой личные разборки Мирзы и кого-то левого. Что тоже не вариант, хотя и не отметается. Я, короче, запуталась. – Она отбросила карандаш и затянулась сигаретным дымом.