Наталья Горская - Корова (сборник)
– Так это ж вам не флакон водки, понимать надо!
– Эх, бабы-бабы, вы эдак всю Русь на парфюмерию спустите. Это ж сколько на полштуки можно спирту выручить, а, Кольша?
– Ой, много, Ваньша.
– Нда-а!..
Ядерная смесь духов и человеческой испарины продолжала лениво гулять по салону и бить по носам. На этом мука не собиралась заканчиваться. На одной из остановок вошли две юные девушки, но какие-то неопрятные, с растворившимся на потных лицах толстым слоем косметики и сильно надушенные. Вопящая подростковая манера опрокидывать на себя по полфлакона духов за подход создаёт этакий кричащий запах, который и смог бы заявить о себе, но… Его перебивает точно такой же, другой. Запах агрессивный, кусающий, но в то же время какой-то неуверенный, словно маленькая собачонка кидается на слона, истошно лает, но тут же испугано отбегает назад боком. И духи при этом выбираются не по-девичьи лёгкие и весенне-нежные, а тяжёлые, затхлые, ядовитые. Словно для старой графини из «Пиковой дамы», дабы забить ими ноты старческой несвежести. Так обычно душатся пожилые дамы для маскировки неизбежных возрастных запахов, или раньше душилось высшее общество в Европе, когда мытьё в бане считалось грехом и производилось раз в год, а то и реже.
Тем не менее, при входе в автобус девушки демонстративно и брезгливо зажали носы пальцами и запищали:
– Фу-у! Ну и бздёж же тут!
Дама, источающая аромат дорогих духов, презрительно сморщилась в адрес этих дешёвых туалетных вод и с раздражением вслух заметила:
– Хоть бы кондиционер в салоне установили.
– А ванну с чашечкой кофе не хотишь? – огрызнулся водитель и резко затормозил у хозяйственного магазина, в витрине которого красовался рекламный плакат с невозможно красивой девушкой в прозрачных драпировках под завораживающей надписью: «Магия наших духов дарит чувство желанности и воплощает мечты в реальность».
Почти все вышли, даже те, кому надо бы проехать ещё пару остановок. Не потому, что им хотелось повысить чувство желанности, а чтобы отдышаться на свежем воздухе, которого даже на улице катастрофически не хватало из-за жары и пыли.
– Ох, задушили, ироды! – обмахивалась газетой бабулька Алтынова, с трудом переводя дух. – Тараканов можно такой вонищей по-травить.
Экс-пассажиры стали расползаться в разные стороны, как морёные тараканы, но значительная их часть потянулась в хозяйственный магазин, где шла разгрузка товара. Продавщица Бронислава металась с накладными в одной руке и коробками в другой. От только что привезённой продукции шёл ни с чем не сравнимый запах новизны и комфорта. Всевозможные стиральные порошки, отбеливатели, воздухоосвежители, пятновыводители и стеклоочистители в красивых бутылочках с яркими этикетками заполняли полочки, как зрители свои места в зале перед началом спектакля.
– Бронька, а есть чего-нибудь типа «Секунды»? – сунулся активный потребитель бытовой химии Лёха по кличке Примус.
– Ты, Лёшенька, собрался окошечки дома помыть? – спросила напарница Брониславы Александра и порекомендовала: – Есть великолепное средство для мытья любых поверхностей «Клин».
– У-у, дорого! А подешевше чего-нибудь, подешевше?
– Не дыши ты на нас дустом! – махали на Лёху бабы. – В автобусе душили чёрт-те чем, а тут ты ещё со своим химическим перегаром.
– Каким «химическим»? – обиделся Лёха. – Одеколон «Гвоздика», не хошь!.. Броньк, а Гвоздичка ещё осталась?
– Где же ей остаться, если ты сразу всю партию выхлестал? Не отвлекайте вы меня! Щас разложу всё по полочкам и буду торговать. Ждите.
– Кто на удобрения будет записываться? – зычно спросила Александра. – Подходите сюда. С деньгами.
– А когда будут удобрения?
– Сейчас запишем, кому сколько надо, а к следующему привозу закажем.
– Ой, Санюшка, мне бы фоски. А мне бы селитры, – посыпались просьбы и деньги.
– Санька, а мне бы гербицидов каких-нибудь, – влез Примус, – растворимых.
Народ топтался и ждал начала торговли. От изобилия рябило в глазах. Вслед за бытовой химией последовал вынос всевозможных дезодорантов, туалетных вод и одеколонов. Лёха схватил один, открыл колпачок и прыснул себе в рот. Бронислава отняла у него товар, отвесив Лёхе нежный подзатыльник.
– Да ла-адно! Не мой букет, – раскритиковал дезодорант Лёха. – Изюминки нету.
Лёха-Примус травил себя всякими препаратами бытовой химии. Давно травил. Его тут в одно лето змея укусила – в огород с болот приползла, – а он бегает, орёт: умираю, дескать, скидывайтесь на венок. Даже лёг на кровать, асану покойника принял, лежит и ждёт, когда же умирать-то начну. Соседи врача вызвали. Тот приехал и видит: змея в ровке мёртвая лежит. А Лёхе хоть бы хны! Полежал, понял, что смертью и не пахнет, и вернулся к привычному образу жизни. Врач тогда сказал Лёхе:
– До чего же ты, Ляксей Викторович, ядовитый: даже змеи дохнут от контакта с тобой.
Лёха очень гордился такой стойкостью к всевозможным ядам и говорил, что ему даже ядерная война теперь не страшна. А сейчас он опять топтался в хозтоварах, дабы смочить горло чем-нибудь этилосодержащим.
Торговля всё не начиналась, зато запись на удобрения шла бойко, отчего на прилавке около Александры выросла приличная куча из мелких бумажных купюр и монет.
– Бабы, а вы знаете, что «каждый год одиннадцать лучших парфюмеров Европы работают по заказу мировых модных домов над созданием нового аромата, а утверждается только один»? – Лёха вслух зачитывал какую-то рекламную наклейку к духам. – Во как! «А остальные разработки распродаются только в спецмагазине ограниченной серией». Знаете? Да ни черта вы не знаете! Ходите в кирзачах и телогрейках, а где-то есть женщины. Настоящие! Которые вот этими самыми ароматами пользуются. Женщины, лучшие друзья которых – бриллианты, а не кто-нибудь.
– Да уж, знамо, что бриллианты, а не такие олухи, как ты, – Бронислава отняла у него коробочку с духами.
– Бронька, дуришь ты людей! Это в нашу-то деревню дремучую привезут разработки лучших парфюмеров Европы? Ни за что не поверю. Даже за ящик «Секунды»… Лучше бы «Секунду» заказала на складе, чем вот эту дребедень!
– Перебьёшься.
– «Мистер Мускул», «Мистер Пропер», всё не то! – блуждал взглядом по полкам Лёха. – Не думаешь ты о народе, Бронька, не раде-ешь.
– Я сейчас тебя дихлофосом обрызгаю, если не уйдёшь по-хорошему! – разозлилась Бронислава.
– Да ты что! – захохотали в очереди. – Для него же это праздник, если дихлофосом-то.
– Хоть бы нам охранника выделили, чтобы этих дурандотов вышибать из магазина! – сокрушалась Броня. – С утра ходит и зудит.
– Да не надо нам никаких охранников, – пересчитывала деньги на удобрения Саня. – Они тут и охранника споят. Уже сторожа споили, чтобы он им с чёрного хода выносил, и охранника споят. Чёрт с ним, пущай куражится. Я уж к нему привыкла как вот к этой стремянке.
– Девоньки, а есть у вас такой «Ах»? – вдруг прорвалась к прилавку подслеповатая бабулька Алтынова. – У мене внучёк рехламы насмотрелся и просит ему этот «Ах» купить.
– Какой ещё «Ах»? – возмутилась Бронислава. – Только ахов нам не хватало!
– Ну такой… Его ащё рехламируют постоянно. Там ещё бабы за мужуком гоняются. Голые! Прямо кидаются на него. И мужуков-то всё каких-то безнадёжной внешности выбирают, намекают, что даже такому можно бабу к себе привлечь «Ахом» вот этим.
– Так-таки и гоняются?
– Угу.
– Может, он им алименты не заплатил, – предположил кто-то в очереди, – вот они и гоняются.
– Ха-ха-ха, хи-хи-хи, о-хо-хо, ну и ну, умора! – откликнулась вся очередь. – Сначала «Ах», а потом сразу «трах».
– Ну не знаю. Унучек мне строго-настрого наказал, чтоб я без «Аха» энтого домой не возвращалась.
– Чего ж твой «унучек» сам не пошёл за своим «Ахом-трахом»?
– Сам он стесняется.
– Ишь, какой застенчивый мальчик! – заколыхались покупатели.
– И чего вы, ей-богу, такие отсталые? – стала уже возмущаться бабулька Алтынова. – Ну как же вы не знаете? Все хультурные люди о нём знають, об «Ахе» энтом. По телевизеру круглые сутки рехламируют этот ах-эффект. Аховый эффект какой-то.
– Так это не «Ах», а экс произносится, – осенило кого-то в очереди. – Это нашими буквами написано «Ахе», а надо читать экс.
– Чё за экс такой? Экс – так бывших участников чего-либо называют: экс-министр, экс-футболист.
– Да не-е! Экс в переводе с англицкого значит «топор», – поразил вдруг знанием языков дед Рожнов, который грузил на тележку мешок с известью. – Я как-то топор покупал, там на этикетке было написано «АХЕ». Теперь ведь и отечественного топора в своём Отечестве не купишь. Всё заморское.
– Как так «топор»? Это ж для аромата.
– Вот и будет аромат такой, что хоть топор вешай.
– Ха-ха-ха!
– Да не то Вы говорите, – высказала компетентное мнение библиотекарь Марина. – Не экс это читается, а акс.
