Вячеслав Малежик - Герой того еще времени
Но вернусь к Валере. Так вот, он неторопливо отправился в ванную комнату, но по дороге решил заглянуть в свой, именно свой, уголок дома. В подвале Купчин сделал себе музыкальную студию. Студию, о которой он в юношестве не мог и мечтать. Увлечение рок-н-роллом, битлами и роллингами пришло в Курск позже, чем в Москву и Питер. Значительно позже… Уже в полный рост гастролировали по стране «Веселые ребята» и «Самоцветы», «Синяя птица» и «Поющие гитары», уже в Москве музыканты заслушивались зеппелинами и пепл, а в Курске старшеклассники учились играть на гитарах под «Алешкину любовь» и стареньких битлов.
Кто-то из них однажды принес в школу текст и аккорды песни «Can’t buy me love», и Валера долго учил ее. Английского он не знал, поэтому его дружок Леха Костылев русскими буквами написал произношение слов песни.
Боже, как же трудно было потом выучить эту абракадабру… И в школе они собрали группу, и Валера играл на басу.
Как хотелось ему быть похожим на Маккартни. Снимаясь с группой, он надевал гитару как левша. А еще он мечтал о «Хофнере», басовом «Хофнере» – скрипке, как у Пола. И он купил-таки реальный «Хофнер» за реальные деньги. И теперь эта гитара висела в его студии на стенке. Под ней была прикреплена табличка с биографией баса, кто и когда ее покупал и перекупал и кто играл на ней. На стенах были еще различные раритеты, но «Хофнер» был главным, может, потому, что любовь Купчина к музыке и к басу была в нем жива.
Но это было значительно позже, когда он стал уважаемым человеком и бизнесменом, а гитара и прочие детские игрушки стали его всепоглощающим хобби. Какие-то инструменты он прикупил у Е. Хавтана, одна из гитар была куплена из коллекции И. Саруханова. Еще одна гордость Валеры – конденсаторный микрофон «Синхайзер» был приобретен у одного из московских спекулянтов. Этот микрофон в полном здравии был списан в лихие 90-е с фирмы «Мелодия», и в него точно пели все великие. Клавиши, бережно закрытые до поры до времени, стояли в углу и готовы были вступить в бой по первому приказу главнокомандующего.
Короче, он собрал приличную студию звукозаписи. Но Валера все откладывал запись. Он на всяких корпоративах переслушал множество музыкантов и понимал, что его курская команда не даст того качества, что он слышит по радио, а московские музыканты… А московские стоят денег, но это еще полбеды. Труднее их всех вместе собрать и срепетировать программу, ту, что он придумал.
Купчин сочинял песни и хотел удивить ими мир. Он мечтал, чтобы о нем, выходце из Курска, заговорили не менее громко, чем о Жене Белоусове, этом попсовом мальчишке. Он помнил, что об ушедших или ничего, или хорошо, но ничего не мог с собой поделать. Он должен переплюнуть творчество этого курянина, тем более что Женя не писал песен.
Недавно Валера познакомился с Олегом Завьяловым. Олег играл в группе Сергея Дроздова – легендарного певца и бас-гитариста, как и он. Выходец из «Синей птицы», Серега теперь ездит по стране с собственной группой. Олег обещал свести его с Малежиком и Владом Агафоновым. Валера верил в силу своего убеждения и очень надеялся на предстоящую поездку в Москву. Конечно, если эта «коза» Анька не разрушит его планы…
Он вышел из студии, зашел в ванную комнату и скинул халат. В зеркале во весь рост отразился загорелый мужчина, вполне статный, с заметной проседью на висках, с чуть намечающимся животиком. Довольный увиденным, Валера прыгнул под душ и быстро произвел все необходимые водные процедуры. Он чувствовал себя орлом, способным подвинуть кое-кого не только в бизнесе, но и в музыкальной тусовке. Снова вспомнил Аньку и в очередной раз решил, что она дура-девка и не знает, чего хочет.
– Ты будешь завтракать? – услышал он голос Валентинки.
– Да, я через минуту буду готов. Что-нибудь на скорую руку, хочу выскочить из города до пробок.
Валера оделся и прошел на кухню. Сев за стол, он проглотил яичницу, сыр и что-то там еще, попутно отвечая на вопросы жены, которые она задавала, заранее зная ответы.
– Все… Ну я рванул, – бросил Валера. Потом заскочил в комнату, где стояла собранная еще с вечера сумка (да, собственно, он ее и не разбирал).
Машина послушно ждала его во дворе дома. Он сел за руль, махнул на прощанье Валентинке рукой и, открыв пультом ворота, выехал в свой уже привычный путь в Москву.
Дела бизнеса в это утро интересовали Купчина постольку поскольку. А поскольку было таково, что участия Валеры в процессе зарабатывания денег не требовалось. Он ехал в столицу, чтобы встретить в аэропорту Аньку, его маленькую, его красавицу, его шебутную, беспечную девчонку.
Валера, будучи успешным бизнесменом, а он им таки был, позволял себе амурные увлечения. И женщины, пусть за его деньги, дарили ему ласку и не жалели слов, отдавая должное его щедрости. А он был видным мужиком и мог красиво угостить даму и дать ей почувствовать себя желанной. Кроме того, он неплохо играл на гитаре и пел, мало того – еще и сочинял песни. Правда, до сих пор Купчин не вошел в студию и не записал их, а так, если помнить, что это его хобби, он просто орел.
Валера не позволял себе влюбляться и держал своих женщин на дистанции. Как только кто-то, вопреки его желаниям, хотел остаться у него на ночь, в голове Купчина звучал колокольчик тревоги, и он «забывал» позвонить этой соискательнице в очередной раз. А еще, чтобы совсем себя обезопасить, он держал целую «команду» женщин, и они навещали его по графику, составленному им самим.
Валера выскочил из Курска и притопил… «Ауди» послушно набрала крейсерские сто сорок в час, и он включил свой любимый «For sale»[11] битлов. Он был старомоден и не стыдился этого. Даже рингтоны на телефоне были песнями великих британцев. Причем «любимая жена» звучала песней «Roll over, Beethoven»[12], а настоящая, Валентинка, кричала голосом Леннона «Help», что значит «На помощь».
Валера смело нарушал скоростной режим, все менты на трассе, считай до Орловской области, были знакомы и прикормлены. Он любил дорогу… Она его успокаивала, давая возможность уехать от домашних курских проблем и не въехать еще в московские. Купчин привычно отмечал неубранные целлофановые пакеты вдоль обочин дороги. Невольно вспомнилась поездка в Беларусь, где Батька навел идеальный порядок в городах и на магистралях. Но яркая сочная зелень раннего лета скрывала недостатки, и дорога, повторюсь, успокоила его.
Битлы запели «I’m a looser»[13]. Валера знал значение этого слова и задумался о степени удачливости своей жизни. Материальный достаток, да, он, конечно, греет. Но человек живет еще и духом. А в этой области не все пока завоевано. Женя Белоусов… Пока он еще не доказал всем, а главное себе, что может переплюнуть этого курского парня, только потерпите… Решив, что за ценой не постоит, он начал мечтать, как назовет альбом своих песен, где будут играть крутые музыканты в качестве сессионных.
Впереди замаячил гаишник, поднявший жезл, чтобы остановить Валерину «Ауди». Купчин притормозил и съехал на обочину. К нему неспешной походкой, отработанной за время службы в органах, направлялся знакомый сержант.
– Здорово, Валера!
– Привет, – ответил Купчин. – А ты сегодня в ночь?
– Да. Сейчас уже домой. А ты снова в Москву? Небось, к телочке?
– Левак укрепляет брак, – отрапортовал Валера.
– Ну давай-давай, только не гони, трасса сегодня будет сложная.
– И тебе хорошего дня.
«Ауди» тронулась и вскоре покинула зону ответственности курского ГИБДД. «For sale» тем временем закончилась, и зазвучала старая пластинка «Веселых ребят» – «Любовь – огромная страна». Молодые голоса, живая игра, песни, те старые песни, которые когда-то взорвали мозг и душу. Как быстротечно время – вот уже нет Барыкина и Лермана, и Боря Богрычев тоже умер. Но, может, посчастливится сыграть вместе с Малежиком и Дроздом, а если бы еще и Алешин! Конечно, на хрена им петь мои песни, если и Дрозд, и Слава свои сочиняют? А вдруг… Собрались же вместе Рой Орбисон и Харрисон, Том Петти и Боб Дилан. Это у них, а у нас все измеряют, у кого шире галифе.
Вот бы их собрать, да пусть за мои деньги, пусть поют свои песни, ну а вдруг согласятся одну мою спеть… Как там у Пушкина? «И буду тем любезен я народу…» Если бы такое дело провернуть, а ведь если кто-то из них увлечется этой идеей, так они могут кого-то и сами сагитировать, к примеру, Лозу или Подгородецкого. Ладно, хоть помечтаю…
Из колонок зазвучал голос Лермана – главного на момент записи солиста «Веселых».
Я к тебе не подойду.Я к тебе не подойду.И ты ко мне не подходи.
Мысли занозой вернулись к Аньке. Молодая, красивая, даже очень красивая, статная деваха последние полгода разрушала его. Как он мог это допустить? А ведь именно он позволил ей так беззастенчиво хозяйничать в его душе.
Все начиналось прозаично и романтично одновременно. Его партнерша по бизнесу из Нижнего Новгорода Лариса Ставрогина однажды привела с собой на корпоратив свою дочку, шестнадцатилетнюю девочку, которая обещала вырасти в красавицу. Но ведь черт не поймет, что с этими девчонками происходит в этот период. Какие-то гормональные взрывы, в общем, полный бедлам и сбоку бантик. Ну да, он там пел, чего пел, не помнил, но чтобы поразить душу девушки вот так бесповоротно… Не хотел, честно, не хотел. Но случилось… Что у нее там щелкнуло, он не знает…
