Александр Снегирёв - Как мы бомбили Америку
Когда все снова расселись вокруг стола, Марианна осадила Бельмондо:
– Да что ты заладил про этих инопланетян, давайте выпьем за наших отличных работников, Алекса и Джея!
Это было неожиданностью. Мы смутились.
– За Алекса и Джея!!! – подхватили все. – Лучших наемных работников у нас никогда не было!
Зазвенели бокалы.
– Будь вы греками, мы бы выдали за вас наших дочерей! Правильно я говорю?! – сказал Бельмондо.
Я поперхнулся.
– Я бы свою Мишель отдала, – сказала Олимпия, трепля меня по волосам.
– А я бы Лицу, – заявил Бельмондо, хлопая Юкку по колену.
– Такой зять, просто загляденье, – вставила Марианна, глядя на моего друга.
В постели
От усталости и алкоголя нас порядком развезло. До кровати мы доползли аж к четырем утра. Я залез под одеяло, с трудом стащив с себя одежду. Юкка не поленился принять душ.
Он вышел из ванной, состроил суровую мину и спросил:
– Кто ид-е-е-ооот? Скажи мне, кто ид-е-о-от?
Я захохотал и игриво заверещал, кутаясь в одеяло:
– Папочка.
– Кто? Не слышу!
– Мой папочка!
– Да, это я, мой малыш, – захохотал Юкка.
Видел бы это Лаки. Точно бы решил, что мы педики. Но у каждого из нас есть причины, по которым мы не можем спать одни. Юкка вырос в многодетной семье. Он всегда спал в одной кровати со старшим братом, а в комнате еще была сестренка. Я же просто боюсь. Несколько дней кряду я находил на простынях какую-то тварь. Огромная, черная, похожая на кузнечика и жутко злобная. Я пытался ее прогнать – ничего не вышло. Пришел Юк и одним шлепком тапки решил проблему. Забыл мамочкины уроки любви ко всему живому. Так что мой дружбан обеспечивает безопасность в постели. Как я буду спать без него, когда мы вернемся домой, ума не приложу.
Недостатков у совместного спанья навалом. Юкка постоянно перетягивает на себя общее одеяло, и я замерзаю. Юкка мучает меня, хватает за жопу, просовывает под меня ноги, хотя знает, падла, что это щекотно, а я дико боюсь щекотки. Я бешено ору и прячусь в подушку. Мы ржем от души.
– Кто твой папочка?
Я не успеваю ответить. Мы засыпаем.
Последний вывоз мусора
Утром нас подняли ни свет ни заря. Отпуска заканчивались, гости съезжали в массовом порядке, и надо было убирать комнаты. Проснулись мы в такой позе – я зарылся Юкке под мышку, а он обнял меня рукой.
– Твою мать! – воскликнули мы вместо «доброе утро». Какая гадость! У Юкки под мышкой оказалась какая-то небритая мохнатая пизда!
Мне снилось, что я сервирую столы в ресторане «Вестминстер» полотенцами: три больших, два для рук, два для лица. За мной приглядывает Бельмондо с автоматом наперевес. У одного из обеденных столов обнаружился выдвижной ящик, наполненный водой, в ящике плавали крупные золотые рыбки. Я решил показать ящик Бельмондо, но увидел, что он трахает официантку Робин дулом своего автомата. Робин стонала от наслаждения, а потом шепнула мне, касаясь моего уха своими губами-булками: «Я получила целых сорок три оргазма». Сорок три оргазма Робин…
Работа шла медленно, мы еле передвигали ногами и с трудом соображали. По моему департаменту началась тотальная нехватка расходных материалов, стало заканчиваться все: полотенца, коврики для душа, мыло, туалетная бумага, пластиковые стаканчики. Казалось, мотель израсходовал все ресурсы, и ему больше нечего отдать своим клиентам. На складе было шаром покати. Я решил проблему просто – начал недокладывать в комнаты самое необходимое. Устроил американцам Советский Союз. Хотите туалетную бумагу? Нету!
Мы решили один день прожить без мата. Юкка вычитал в Интернете, что мат рушит биополе. А без мата как? Надо говорить не: «Где, блядь, чистые полотенца?», а просто: «Где полотенца?». У меня без мата лучше, чем у Юкки, получалось. К концу дня Юкка послал свое биополе на хуй и успокоился.
– Эй, парни! – Лаки помахал нам из офиса. – Подите сюда!
Мы нехотя поплелись.
– У Киса выходной. Надо помочь Олимпии вывезти мусор. Она поведет, а вы будете грузить.
– Окей, – вяло сказал Юк. Я скривил недовольную физиономию.
– Расстраиваешься, Алекс, что я не доверяю вождение тебе? – подмигнул с ухмылкой Лаки. Я не ответил. Мы поплелись к пикапу.
Олимпия уже поджидала нас. После падения в бассейн «Плимут» еще больше перекособочился. Мы забрались в кузов.
Сбор баков прошел без эксцессов. Олимпия тормозила возле каждого, мы спрыгивали с борта и составляли баки в кузов. При подъеме на злополучную горку Олимпия попросила нас слезть:
– Извините, ребята, лишний вес.
Мы вскарабкались сами и, загрузив последний бак, подкатили к огромному контейнеру, над которым вились жирные мухи. Вытряхнули мусор. Поехали обратно. Тут заглох мотор.
– Твою мать! – шипела Олимпия, дергая рычаги. После нескольких свистящих звуков мотор вовсе перестал реагировать на поворот ключа зажигания.
– Придется толкать, парни.
Потерявшие веру, молча, словно гужевые животные, мы вылезли из кузова и принялись толкать.
Сначала дорога шла в горку, нам пришлось попотеть. Олимпия помогала нам, тоже толкая и руля одной рукой через открытое окошко. Поравнявшись с офисом, мы заметили Лаки.
– Не везет вам, парни, с этим пикапом, – пошутил хозяин. Помочь жене он не удосужился.
Тут «Плимут» вдруг поехал сам, и не успели мы понять, в чем дело, как он уже несся вниз со склона. Пытаясь впрыгнуть в кабину, Олимпия кинулась вдогонку. Но было поздно. В следующее мгновение раздался большой всплеск, и тарантас зарылся носом в сверкающую лазурь, подмяв одинокий надувной матрас. Несколько пустых баков, перелетев через кабину, поплыли по взбаламученной глади. С другого конца бассейна в ужасе выскочил толстяк латиноамериканского вида.
– Факин шит! Факин шит! – твердил толстяк..
На этот раз наша вина была не очевидна. Я бы даже сказал, что нашей вины не было. Однако нам снова пришлось вылавливать из бассейна мусорные баки, а потом помогать вытаскивать «Плимут» на сушу. Воду спустили и решили больше не наливать. Все равно сезон подходил к концу.
Рядом остановился красный кабриолет Марианны, возле которой сидела Лица.
– Вы что, опять утопили пикап?! – с трудом сдерживая смех, спросила Марианна.
– Вроде того.
– Представляю, Алекс, что будет, когда ты купишь себе машину! – захохотала Марианна. Недавно я поделился своими планами в «Вестминстере».
– За рулем была Олимпия, – буркнул я.
– Повезло моему брату с работничками! Вам купить чего-нибудь?
– Бананов, – попросил я.
– Хватит тебе бананов! И так дышать нечем! Лучше чизкейк! – встрял Юкка.
Через час было доставлено и то и другое.
– До вечера, ребята, – Марианна послала нам воздушный поцелуй и укатила восвояси.
– Вот и телки на красивой тачке… – задумчиво произнес Юкка.
– Мечты сбываются… – я проводил взглядом красный кабриолет. Мои мысли перебил Лаки, к нему снова вернулось хорошее настроение.
– Нравится моя сестра, парни?
– Нет, что ты.
– Хочешь сказать, она уродина?
– Нет, она очень красивая женщина, но…
– Я не против. Она всем нравится.
– Лаки, мы не в том смысле…
– В прошлом году за ней увивался один хороший парень, реднек. Георгиас об этом знал. Так вот, однажды Марианна этого парня отправила подальше, надоел он ей. А он возьми да и напейся. Набрался он, значит, и заснул вон там, на рельсах. И знаете что? Его переехал поезд!
И Лаки громко рассмеялся.
Терминатор
Мне в голову пришла замечательная идея – делать художественные салаты. Я попробовал разложить дольки помидоров, огурчики и луковые кольца так, что получались смешные рожицы. Времени это занимало не больше обычного, требовалось только положить пару лишних листиков зелени, чтобы придать рожицам убедительности. Воодушевленный, я наделал художественных салатов и вовсю раздавал их официанткам. Через час подбежала Олимпия. Я скромно потупился, собираясь принять поздравления. Наверняка кто-нибудь из гостей уже отметил мое творческое нововведение.
– Алекс, ты хочешь нас разорить?! Зачем ты кладешь так много салата?!
На это мне было нечего ответить. Олимпия отодвинула меня от очередной партии моих «произведений» и принялась беспощадно их разрушать, делая из каждой тарелочки по две новых.
– Нельзя класть так много салата! Нельзя!!!
– Вот так, запомнил?! – Олимпия отряхнула с рук ошметки «глазок» и «носиков».
Я открыл холодильник, чтобы достать для переделки заготовленные салаты. В холодильнике почему-то пахло родительской кухней. Мне пять лет. За окном солнце. Я сижу напротив отца. Мы завтракаем. На нем форменная рубашка с погонами. На столе двумя башенками возвышаются бутерброды с докторской колбасой… В холодильнике пахло именно так. Я застыл.
– Алекс, бэйби, дай мне шоколадный торт с орехами, – донесся сзади голос Женуарии. Я не мог шелохнуться. – И не забудь про нож, я его оближу. Алекс!!!
