Елена Чижова - Планета грибов
– Я и так стройная.
Это теперь, когда тебе двадцать. В этом возрасте худоба ничего не значит. Посмотрим, что с тобою станет, когда…
Когда повисало в воздухе. Мать не договаривала, но она все равно слышала: когда доучишься в своем институте и станешь торговкой.
Блеклые краски, случайные сочетания цветов. Ногтем выковыривает сгусток пыли. Прежде чем предложить антиквару, надо помыть… —
* * *Часа в четыре – как раз разогревал обед, загудела машина. Подгоняемый слабой надеждой, он вышел из времянки: а вдруг все-таки бригадир?
Легковая машина остановилась напротив соседского участка. Из нее вышли два парня. Открыли багажник, вытащили треногу, похожую на штатив.
После обеда поднялся на чердак. Проходя мимо, глянул из любопытства. Парни, про себя он назвал их геологами, все еще возились с треногой. Уехали приблизительно через час. Нарочно засек время.
В четвертой главе команда пыталась устранить какие-то неполадки, неожиданно возникшие в системе охлаждения. Казалось, ничего страшного, но температура неумолимо росла. Не дожидаясь, пока жара переползет критическую отметку, опасную для жизни, астроинженер принял решение: ввел в действие запасную схему. Постояв на достигнутой отметке, температура пошла на спад.
С ходу одолев технические термины – по большей части они встречались и раньше, – он потянулся, похрустывая суставами. «О-ох! – вспомнил: забыл почистить зубы. Перед завтраком, набирая воду, просто ополоснул лицо. – Не забыть перед сном…»
На летучке, начавшейся с опозданием, выступил астробиолог. Он предложил рассмотреть проблему эволюции в другом ракурсе: самое интересное, какие формы приняла жизнь. Иными словами, с каким эволюционным этапом им предстоит иметь дело после приземления. В кратком сообщении докладчик обрисовал общие закономерности, более подробно останавливаясь на переходных формах – судя по контексту – не то животных, не то растений.
Он выделил и отчеркнул названия. Похоже, автор имел в виду нечто среднее – вроде ползающих водорослей, чья жизнедеятельность определяется фотосинтезом, но вместо корней уже образовались усики. С их помощью примитивные водоросли передвигаются, цепляясь за почву. В дискуссию включились члены команды. Сыпали примерами. Обсуждение заняло два с половиной листа.
Капитан взял слово последним:
– Переходные случаи, несомненно, показательны. Своего рода мостики между растениями и животными. С поправкой на местные особенности они встречаются во всех галактиках. Но на планете, к которой мы приближаемся, наличествует уникальная форма. Наши ученые дали ей название: грибы. Их свойства до конца не изучены, однако большинство биологов склоняются к тому, что грибы – самостоятельное царство, существующее наряду с животными и растениями.
Закончив предложение, он пересчитал странички, которые успел сделать за день: меньше половины обычной нормы. Ничего удивительного. Все время что-то отвлекало: то трактор, то вой бензопилы. Хотя пила работала недолго. Мужики приволокли тележку: двуручную, с одним колесом. Погрузили распиленные чурки.
«Нет. Так не годится. Норму надо доделать», – включил настольную лампу.
Уже ни на что не отвлекаясь, работал до темноты.
Завершая предварительный инструктаж, капитан призвал членов команды быть предельно внимательными. Одно дело – фотография, другое – жизнь. Не исключено, что на планете произошли какие-то системные изменения, эволюция сделала неожиданный скачок. Вполне возможно, здешние леса уже кишат диким зверьем.
Ужинать не хотелось. «Все равно… – он сунул ноги в шлепанцы: имел привычку сбрасывать во время работы. – Надо проверить и закрыть…»
Спустился и вышел на веранду. В темноте присел на корточки, нашаривая электрические вилки. Одна зажигала свет на веранде, другая – фонарь над крыльцом. Отец собирался сделать нормальный выключатель, но так и не дошли руки… Воткнул наугад первую попавшуюся: желтым светом облилось крыльцо.
Высоко в небе стояла огромная луна. Неприятного, какого-то насыщенного оттенка. На лунной поверхности проступали красноватые разводы. Ему показалось, он различает контуры глаз и клюва, будто светило, освещающее землю отраженным светом, не довольствовалось своей судьбой, норовя обратиться в сову.
С Марленом они тоже говорили про эволюцию. Кажется, на втором курсе – во всяком случае, Марлен уже ушел из дома, жил в общежитии. Обсуждали Берковского. «Романтизм в Германии». Как выяснилось, эту книгу Марлен прочел еще в школе. Он сказал: «Тебе-то хорошо. Ты из профессорской семьи: книги, домашняя библиотека… А мои родители из крестьян». Марлен усмехнулся: «А мои из кого? Думаешь, из графьев?» – он дышал тяжело: тогда у него уже началась астма, так что больше не гуляли, сидели в закрытом помещении. На морозе Марлен совсем задыхался. «Дед из-под Калуги, прадед вообще из крепостных». – «Дед – другое, все-таки целое лишнее поколение». – «В смысле этап эволюции? – Марлен закашлялся. – Нет, старик, не канает. Мои родители не этап, а переходная форма…»
Впереди, на границе леса, чернел огромный комель – все, что осталось от поверженной сосны. В темноте он казался зверем, изготовившимся к прыжку. «Тоже переходная форма. Между растением и животным… – вдруг вспомнил: – Ягоды. В холодильнике… Как же я?..»
Торопливо вернулся в дом, распахнул бельевой шкаф. Вынул первую попавшуюся тряпку. «Вымыть и рассыпать…»
Расправляя на обеденном столе, тщательно разогнал складки, достал майонезное ведерко.
Смородина заметно осела. Из-под верхнего слоя ягод проступал бордовый сок. «Как же так?.. Сказали: сухая… – оглянулся растерянно, чувствуя обиду на старух. – Сам виноват, надо было сразу…»
Можно сварить. Получится летнее варенье.
«Летнее?..» – Пожал плечами: поди догадайся, что они имеют в виду. Во-первых, конечно, сахар. Поднял крышку, придавленную камнями: килограммовые сахарные пакеты лежали на самом дне. В родительские времена сахар закупали мешками: отец привозил на тележке – двуручной, с одним колесом.
Все-таки надо вымыть. Еще неизвестно, что за бабка. Может, какая-нибудь заразная…
– Интересно – как? – произнес громко, прямо в родительские уши. – Там же сок. Весь вытечет.
Зажег плитку и, выбрав кастрюлю побольше, водрузил на конфорку. Наклонив сахарный пакет, высыпал. Стоял, помешивая деревянной ложкой, пока не запахло горелым. «Что-то не так… Варенье пахнет иначе… А если – наоборот? Сперва ягоды?.. Может, позвонить?.. – представил себе радостную готовность, с которой она примется объяснять, вдаваясь в ненужные подробности. Наверняка предложит приехать. – Справлюсь. Уж как-нибудь…» – зачерпнув ковшиком, плеснул воды.
Сахар, казавшийся каменным, расползался на глазах. Вы́сыпал ягоды: на дне они уже слиплись, пришлось выскребать.
Воздух, собиравшийся на дне кастрюли, поднимался и лопался болотными пузырями. Через час выключил плитку и вышел во двор. Привычно подперев дверь черенком, поглядел в небо. Пройдя очередной урочный отрезок, луна стояла над времянкой, обливая окрестности густым сахарным сиропом. Вдоль забора тянулась сладкая полоса – граница, которую прочертили огромной ложкой.
Он подошел к калитке и представил себе команду пришельцев – как они пойдут через лес. Невольно напрягся, будто и вправду ожидая услышать хруст валежника, но различил какой-то странный звук. Тонкий, словно что-то разбилось. «Может, птица?..» – придерживая пятками стоптанные тапки, пошел к крану, невнимательно почистил зубы.
Хотел почитать на ночь, но сразу заснул… —
* * *Днем ходила по комнатам, прижав телефон к уху, перечисляла: шкаф, секретер, стиральная машина, полочки, железные кровати, этажерка, ширма. Ширма вроде бы заинтересовала. Велел описать подробнее. Спросил адрес. Потом пожевал губами – ей показалось, она слышит причмокивание. «Вы обедаете?» – спросила раздраженно. «Нет. Думаю. Так вот, дорогая барышня. Всё, что вы перечислили, – не ко мне. Меня это вряд ли заинтересует. Могу, конечно, подъехать, но сами понимаете… Зачем вам тратить лишние деньги. За осмотр я беру…» – назвал сумму. Но главное – тон. Еще немного, и перешел бы на милочку. Ответила холодно: «Я тоже подумаю. Перезвоню».
Только потом вспомнила: фарфоровые безделушки. А еще отцовские книги, хотя книги вряд ли… Антиквар – не букинист.
Чувствуя в желудке грибную тяжесть – «Второй день ем, а будто не убавляется», – она выходит во двор. Огромный диск, стоящий над лесом, покрыт красноватыми пятнами. «В Репине такой луны не бывает…» – в памяти всплывает желтоватый ломтик, кусты, растущие вдоль ограды, клумбы, беседка, гостевой домик, в котором живет семейная пара: бывший подполковник с супругой. Наташа готовит, убирает, стирает. Все остальное – они: сад, водопровод, электричество.
