Кира Измайлова - Следствие продолжается. Том 1
Вечером в салоне снова спорили о политике.
– В Форэ весьма и весьма патриархальный уклад жизни, – негромко говорил рыцарь дю Бриндвиль. Судя по довольному выражению его лица, брачные переговоры с четой Крепеньких прошли удачно. – Иногда до нас доносятся отголоски бурь большого мира, но в целом всё идет так, как много веков назад…
– Но вы же не отрицаете необходимости прогресса, развития? – наскакивал на него лысоватый человечек с бородкой, невесть когда успевший присоединиться к общей беседе.
– Ну разумеется, наше общество развивается, – соглашался тот. – Происходят объединения рощ… простите, семейств, это естественный процесс.
– И какой же у вас тип правления?
– Хм… – задумался Жоффре. – Старолесной, я бы сказал. Видите ли, наиболее крупное объединение рощ уже может считаться лесом, то право первого голоса по жизненно важным вопросам переходит именно к нему.
– А другие проблемы?
– А их все семейства решают так, как сочтут нужным, – ответил рыцарь. – Разумеется, существует свод старинных правил, нарушить которые столь же позорно, сколь обзавестись омелой…
– Это в каком смысле? – заинтересовался следователь.
– О, я снова выражаюсь туманно, – вздохнул тот. – Вы ведь знаете, что омела паразитирует на деревьях, как… – Тут он огляделся, убедился, что ни одной дамы поблизости нет, и закончил фразу: – Как некоторые женщины сомнительного поведения – на состоятельных мужчинах. У нас такое положение вещей считается зазорным. В конце концов, никто не мешает расширить свои посадки, так чего же ради обманывать, скрываться и притворяться?
– Действительно… – пробормотал Бессмертных.
– Выходит, у вас всё-таки монархия? – не отставал человечек с бородкой. У него был короткий, немного вздернутый нос, до смешного напоминавший пятачок.
– У нас нет единоличного властителя, – мягко поправил дю Бриндвиль.
– Ну хорошо, у вас клановая система?
– Уже ближе, – уклончиво сказал рыцарь. Заметно было, что он затрудняется определить систему государственного устройства родного Форэ, но сознаваться в этом явно не желает.
– Полно вам! – пришел к нему на помощь следователь. – Что вы вцепились в милейшего дю Бриндвиля? Кстати… хм… не имею чести…
– Виннипольд Цукерно, – отрекомендовался человечек с бородкой. – К вашему сведению, великосовестный член ложи Усердных каменщиков с мозолями второй степени!
– А-а… – протянул доктор Немертвых, изучавший в соседнем кресле вечернюю газету, особым образом склеенную из телеграфных лент. – Знаем, как же. Сладкозвучный глас моральной оппозиции…
– Демократ-извращенец, – хихикнул Ян, лениво игравший с Бертом в орлянку. Выигрывал все время Берт, но приятелей это не волновало – они были полны решимости узнать, когда же теория относительности всё-таки возмутится и исправит положение.
– Грязные инсинуации! – гордо сказал Цукерно. – Измышления воинствующих невежд! Монархические происки!
– А диагноз-то налицо… – заметил доктор, поправляя пенсне.
Пол Топорны отвлекся от бильярда, за которым разделывал в пух и прах господина Крепеньких (отставной контр-адмирал все время требовал реванша, но пока сумел победить только однажды, и то потому, что офицер суда ему поддался), попросил у Немертвых свой дипломат, перебрал бланки и удовлетворенно кивнул, после чего вернулся к игре.
– Уже на учете? – поинтересовался Бессмертных.
– Точно так, – отозвался Топорны, лихо уложив крученый шар в лузу.
– Палачи! Кровавые сатрапы охранки… – тихо, чтобы тот не услышал, проговорил Цукерно. – История нас рассудит!
– Ну будет вам, будет, – примирительно произнес следователь. – А скажите, господин Цукерно, верно ли, что члены вашей ложи единственно приемлемым государственным строем считают демократический?
– Ну разумеется! – воскликнул тот.
– И что же? – поинтересовался Руперт. – В вашей стране уже построено полностью демократическое общество?
Розен отчетливо хрюкнул, но сделал вид, будто поперхнулся виски со льдом, кое поглощал за отсутствием вожделенной «бессмертновки».
– Пока, – с чувством собственного достоинства ответил Цукерно, – пока еще нет. Увы, издержки прежнего режима все еще дают о себе знать, и мы вынуждены много работать над этим! Зачем, по-вашему, создана наша ложа? Взгляните на эти мозоли!
Он сунул ладони под нос следователю. Тот поспешно отодвинулся.
– Да, руки натруженные, вижу… И как успехи? – спросил он.
– Дела идут, – сурово сказал демократ. – В любом случае, у нас простому человеку живется намного лучше, чем в вашем Каролевстве, где никто не защищен от произвола властей!
– Угу, то-то у вас в прошлом году голод случился, – заметил Теодор, не отрываясь от газеты. – Потому что народные избранники фонды разворовали и сбежали. Начали посевную – а сеять-то нечего, нечем и негде… Помнится, по всему миру средства на провизию собирали.
– Это издержки, – нахмурился Цукерно. – Мы должны создать идеальную социальную модель, и на пути к этому возможны некоторые… ошибки.
– А о каком это произволе вы изволили толковать? – поинтересовался Немертвых.
– О таком, что в вашем распрекрасном Каролевстве человека ни за что ни про что могут схватить, расстрелять, отправить на каторгу…
– И съесть, – подсказал комиссар. – Если беарийцам попадется.
– Да, съесть! И это в цивилизованной, казалось бы, стране! Ваш правитель поощряет варваров из соседней державы, в которой и вовсе творится невесть что! И вдобавок…
– А у вас уже перестали использовать стимулы? – поинтересовался доктор.
– Что, простите? – сбился с мысли Цукерно.
– Стимулы, – повторил Немертвых и опустил газеты. – Ну, такие палки, которыми просветители бьют недовольных по почкам. Хм?..
– Э-э-э… – замялся тот. – Право, впервые слышу. Я уверен, это происки недоброжелательно настроенной прессы. Когда я натыкаюсь на такие байки о моей стране, у меня буквально волосы встают дыбом!
– Было бы, чему вставать, – хмыкнул Сидельских и махнул стюарду, чтобы подал еще виски.
– Ваш юмор, сударь, слишком тонок, я не в состоянии его разглядеть, – сказал Цукерно надменно.
Комиссар не стал разбрасываться словами, а молча положил ногу на ногу и принялся оной ногой покачивать. Вид хорошо поработавших на своем веку тяжелых сапог с подкованными каблуками явно подействовал на господина демократа не слишком умиротворяюще, и он поспешил отодвинуться в сторонку.
– Вот об этом я и говорю, – горько заметил он. – Права человека! Пустой звук! Пускай вашему гражданину и даст политическое убежище другая держава, так нет же, за ним отправляются такие вот… господа и силой волокут на расправу!
– Еще чего, – сказал Сидельских и откусил кончик сигары. – Буду я таскать! Чик – и готово!
Цукерно постарался переместиться таким образом, чтобы между ним и комиссаром оказался массивный стол.
– А свобода? Пустой звук! – продолжил он. – Ну ладно, на Мглистых островах, у нас, в других местах люди хотя бы имеют некоторую свободу передвижения, а в Каролевстве? В Беарии? Эти ваши бесчисленные консервные заводы и лесоповалы! Да что там консервы! Права женщин жестоко попраны! Никакого надзора, контроля и просвещения!
– Недоработки на местах, – хмыкнул Берт. У него опять выпал орел.
– О да, вольеры и гаремы – не самое приятное человеческое изобретение, – невпопад сказал дю Бриндвиль. – Всю жизнь взаперти, бедняжки! То ли дело наши рощи – женщины могут свободно общаться, находиться на свежем воздухе… Ну а мелкими неудобствами, право, можно пренебречь. В конце концов, всегда найдется мужчина, готовый оказать даме необходимую помощь. Правда, – улыбнулся он, – отец говорил, что вывезти всех моих старших сестер на курорт было делом нелегким: всё-таки сто двадцать стоунов земли…
– Земли? – заинтересовался демократ.
– Отлично придумано! – откликнулся отставной контр-адмирал. Они с офицером суда как раз закончили очередную партию, и господин Крепеньких восстанавливал силы. – Я в восторге! И обрезка не нужна…
Цукерно перебрался поближе к нему и о заговорил, увлекая собеседника в другой конец салона.
– До чего надоедливый тип! – сказал Сидельских.
– Лечить, – кратко высказался Немертвых.
Топорны выразительно клацнул замочком дипломата.
– Да, пожалуй, так проще, – согласился доктор.
– И ведь до чего заразная штука – эта демократия! – заметил Бессмертных. – Хуже intelligenza, право слово…
– Согласен, – кивнул Немертвых. – Больных intelligenza еще можно вернуть в общество, а с демократами, увы, современная наука пока что справляться не научилась.
– А хуже всего, что они так и норовят устроить эпидемию, – вставил Ян. – Лезут и лезут во все щели… как тараканы!
– Изоляция, – высказался Топорны. – Дезинфекция. И карантин.
– Так ведь там и нормальные люди живут, – вздохнул тот. – А сходу поди различи. Этак всех нормальных и уморишь, демократы-то – они живучие!
