Тамара Кандала - Шассе-Круазе
– Екклесиаст прав, как прав всякий поэт. Но это тоже было написано людьми, очень-очень давно, когда они не знали даже той малости, которая известна сейчас. А человека, которого можно заставить верить в существование ада или рая, можно заставить делать самые гнусные вещи на земле. И это касается любой религии. Лучше, если ты абстрагируешься от всего тебе известного и попытаешься, ну как ребенок, познать нечто новое с чистого листа.
– Как если бы, например, я потеряла память и стала изучать мир заново? – догадалась Лора.
– Вот именно. Это как в детстве, когда ты беспричинно кружишься от радости. Когда с замиранием сердца созерцаешь красоту, забыв думать, замерев, обратившись в зрение… Когда мир считаешь чудесным, магическим и даже чувствуешь это… Ты знаешь, что безусловная любовь, которую ты в детстве испытываешь к родителям и ко всем, есть то же самое, что всеприятие, которое испытывают святые?
– Значит, мы настоящие только в детстве?
– Попробуй пробудить в себе ощущение праздника и чудес, например, в новогоднюю ночь.
– Хорошо, я попробую. – Лора помолчала мгновение. – Это очень сложно, – призналась она. – Все так замусорено.
– В этом-то и проблема. И мусор этот наслаивается и наслаивается.
– А история? У вас есть история? Прошлое? Будущее?
– Понятие «история» абсолютно человеческое. Ну хорошо, в качестве ликбеза… Природа – живая, способная организовать сама себя, разумная, сознательная, чувствующая, взаимосвязанная на всех своих уровнях, от суб-атомных частиц до целых живых планет и всего Космоса, от человеческого сознания до Космического Сознания. Материя – есть возмущение огромного энергетического поля, называемого полем Энергии Нулевого Уровня, в котором все взаимосвязано. Это поле нелокально – это означает, что из любой точки Вселенной существует доступ к информации, находящейся в любой пространственной точке, и в любое время существует доступ ко всем событиям, происходящим во Вселенной в любое время. Не локальность подразумевает нефизические, независимые от времени и пространства основы существования: все существует в потенциале. Понимаешь?
– Не… оочень… – с трудом произнесла обалдевшая Лора. – Но очень впечатляет.
– Попробую попроще. Все происходящее с каждым живым существом – само его рождение, его радости, влечения, страхи, боль и гибель – все это сопоставимо с такими глобальными событиями, как рождение или гибель звезд, галактик, да и рождение самого нашего Мира.
– О’кей, с историей все ясно, – согласилась Лора, хотя ясно ей ничего не было. – А любовь у вас ТАМ есть? – передохнув, задала она вопрос из понятного ей репертуара. – Это гораздо важнее истории!
– Ну конечно. Любовь – это главная суть субстанции. Потому-то души умерших, не познавших НИКАКОЙ любви в их человеческом существовании, туда и не попадают. Они, видимо, существуют в каком-то другом пространстве, их ведь множество. Пространств. В некоторые из них мы можем даже переходить.
– Но если у вас нет тел, то чем же вы любите? Типа, духовная любовь? Сердечная? Ну как любовь к домашним животным, например? А как же страсти, телесные удовольствия? Ведь без всего этого с тоски можно подохнуть!
Беа рассмеялась:
– Наоборот, это телесная любовь – скука. Раз, два, выбросил гормоны, а потом и заняться нечем. А у нас, повторяю в другом порядке, ВООБРАЖЕНИЕ, СОЗНАНИЕ, ПАМЯТЬ, в том числе и о чувственных телесных удовольствиях. Причем память вековая, избранная, а значит, память только о САМОМ главном, сильном и важном. И воображение практически безграничное. И все это можно включить в любой момент, по желанию.
– А как насчет партнеров? – гнула свою линию Лора. – Вы что, в одиночку любите? Сами с собой любовью занимаетесь?
– Зачем же? Память может воссоздать любого из твоих партнеров не только в прошлых жизнях, то есть уже знакомых телесно, но и в параллельных обиталищах, то есть возможных. А воображение тут же к твоим услугам. И это намного изобретательней, воображай кого хочешь, хоть бога с Олимпа, хоть соседа по подъезду из здешней реальности. Но это все мелочи. Мы умеем вызывать в себе АБСОЛЮТНОЕ состояние счастья. То есть умеем получать результат, не жертвуя ничем и не оставляя жертв. Не прилагая особых усилий – каждому в соответствии с его воображением о СЧАСТЬЕ.
Лора попыталась вообразить свое «счастье». Попытка оказалась неудачной. Как и прежняя, с «абсолютной радостью». Она только расстроилась – видимо, несмотря на транс, умственные возможности и воображение у нее не были «на уровне».
– Не расстраивайся, – сказала Беа. – Это очень трудно вообразить, если ты не прошла через такое в реальности. Вам ЗДЕСЬ слишком многое мешает пройти через практику счастья. Даже тебе, после всех Инициаций, через которые я тебя провела. Быть счастливым – это особый дар. Новая ступень познания. Это не просто способность к наслаждению. И совсем необязательно связана с сексом, – улыбнулась Беа.
– И ты не можешь мне помочь в этом? Ну хотя бы приблизиться? Объяснить, в какую сторону я должна двигаться?
– Пытаться объяснить тебе это – значит отказаться от сложности в угоду простому. А это унизительно. Ты должна прийти к этому сама. Это главное условие любого нового опыта. А опыта «счастья» особенно.
– То есть вы там намного выше организованы? Духовно и интеллектуально?
– Если нас мерить вашими мерками – мы интеллектуальная нелепость. И наоборот. Там нет неопределенности. Не происходят случайности, ни мелкие, ни крупномасштабные – то есть того, на чем держится все здесь. Но это только один из действующих там «законов». Вернее, их отсутствие.
– Вы бессмертны? – задала Лора сакральный вопрос.
– Не знаю. Зато знаю, что нам не нужна энергия для выживания. Мы сами сгустки энергии. Со своеобразной… душой. Мы живем вечно в своем собственном измерении. И краткое мгновение в измерении бесконечности. Вечность, мгновение – понятия земной жизни. У нас другие категории. И, главное, это не важно.
Лора не могла пошевелиться, как если бы на нее напал столбняк. Она пыталась осознать услышанное. Убедиться, что разговор происходит все-таки наяву, а не во сне. Никаких весомых доказательств этому не было. Беа-Глаз не располагала к реальности уже сама по себе. Но в то же время вот она, перед ней, ее можно было взять в ладошку, поднести к лицу, почувствовать нежность прикосновения ресничек к коже. Услышать наконец, не важно, ушами ли, какой-то точкой в мозгу или шестым чувством, но услышать и понять разумность услышанного.
– Значит, нас всех НЕ засосет бесследно черная дыра астрального лона?! Но знать это уже само по себе счастье. То самое, высшее, – сумела, наконец, сформулировать Лора.
– Это понимание очень важно для счастья, – согласилась Беа.
– А ты не могла бы мне хоть что-нибудь подсказать.
Лора понимала, что выклянчивает подачку, но удержаться не могла, в конце концов, она-то была обыкновенной смертной, и единственное ее отличие от окружающих было присутствие Глаза. Хуже было то, что Лора сама не знала, какой подсказки ждет от Беа. Она затруднялась сформулировать для себя даже вопрос. Нелепо было надеяться на ответ.
– Например, если бы я могла поделиться этим знанием с дорогими мне людьми, разделить с ними эту главную тайну, я, наверное, оказалась бы ближе к этому самому «высшему счастью». А?! – наконец сообразила Лора.
– Именно это и невозможно. Это те самые тайны бытия, которые каждый должен хотя бы попытаться открыть для себя сам. В этом их смысл. И смысл человеческого существования здесь. Есть коллективные вопросы, но ответы – всегда глубоко и таинственно персональны.
– Именно поэтому человек так одинок здесь?
– Вот именно. Но изволь, с тобой кое-чем я все же поделюсь – все со всем связано. Ничего не бойся, главное приключение начинается после вашей «смерти».
В ту же минуту Лора поняла, что Беа озвучивает ей то, что она, Лора, уже знала. Причем знала всегда, по крайней мере столько, сколько себя помнила.
– И я сделаю для тебя что-то, чего делать не должна бы. Но… на то и правила, чтобы делать исключения… для любимых.
– Что?! Что ты сделаешь? Как ты знаешь, что сделать, если я сама не знаю, чего у тебя попросить?
– Вот именно. Как раз по этому поводу. Щекотну у тебя в мозгу точку, ответственную за воображение – у вас тут с этим вообще проблема, и у тебя в частности.
– А больно не будет? – обеспокоилась Лора.
– От моего воздействия – нет. А от последствий – не гарантирую, это уж от тебя зависит. Понимающим и разделяющим всегда больнее. Сочувствие – оружие обоюдоострое.
У Лоры в этот момент что-то колыхнулось в груди, и она вдруг поняла, как сильно любит ее Беа. И тут же ощутила заливающую все существо радость оттого, что эту любовь разделяет. И поняла, увидела свою избранность – у нее есть Беа. Ей, Лоре, дан шанс узнать и понять то, мимо чего она могла бы пройти, даже не задумавшись. И тут же это новое знание повергло ее в смятение – значит, теперь каждое мгновение ее жизни будет наполнено новым смыслом, она увидит то, что до этого оставалось незамеченным для глаз. Бери выше – для души. Ее, Лориных, глаз. И ее же души. Но как же так?! Без всякой подготовки? Без «закаливания» чувств? Она станет теперь отзываться на любую чужую боль? Выдержит ли это ее бедная голова? А сердце? И все только потому, что ее снабдили чуть большим воображением? А может, лучше как раньше? Как все? Но она прекрасно понимала, что «как все» не сможет быть больше никогда.
