Вадим Норд - Ошибка юной Анны
Сейчас бы какой-нибудь телефонный звонок был весьма кстати – не пришлось бы дальше слушать излияния соседки. Пусть бы кто-нибудь позвонил, а после можно было бы изобразить озабоченную занятость, сказать, что надо срочно отправить несколько писем и вроде как заняться делами. Пару-тройку писем всегда есть кому написать.
Но воспитанные люди стараются не звонить никому, без особой на то нужды, рано утром в субботу. Звонков можно ожидать часов в десять, не раньше, да и то вряд ли кто позвонит. А в двадцать пять минут одиннадцатого поезд прибудет на Московский вокзал, и там-то уж Александр точно отделается от назойливой собеседницы, которую будет встречать ее брутальный, малообразованный, недалекий муж, человек с замашками садиста (каких только интимностей в запале откровенности не выболтала соседка!) и странным чувством юмора. Начиналось все совершенно невинно: «Доброе утро. Вы не знаете, какая в Питере погода?» А потом как понеслось-поехало. Будь Александр писателем («инженером и знатоком человеческих душ», как выражался друг Андрей, слегка перефразируя Юрия Олешу), так ему бы эта неожиданная исповедь, возможно, могла пригодиться. Какой-никакой, а материал. Семейному психологу, наверное, тоже было бы интересно. Адвокат, специализирующийся на бракоразводных делах, непременно дал бы Марине (так звали соседку) свою визитку. Александр из вежливости слушал, кивал, время от времени вставлял краткие замечания вроде: «да, это так» или «нет, это не так». Невольно вспомнился чеховский рассказ, в котором главный герой, писатель или критик, убил пресс-папье докучливую посетительницу-графоманку и был оправдан присяжными. Ничего такого кровожадного Александр к соседке не испытывал и убивать ее, разумеется, не хотел, просто рассказ был в тему.
Четыре часа растянулись в целую вечность, но и вечность когда-нибудь заканчивается. На перроне Московского вокзала Александр высмотрел, к кому из встречающих подошла соседка. Столько узнал о человеке (можно сказать – сроднился с ним), что было бы странно не посмотреть на него. Ничего брутально-монструозного в облике соседкиного мужа не было – высокий очкастый блондин с интеллигентным лицом.
Августа пообещала к приезду Александра приготовить «что-нибудь из китайского». Из китайского так из китайского, Александр не возражал. Риск того, что Августе захочется приготовить мясо в остром соусе по-сычуаньски, был невелик (она, наверное, и поверить бы не смогла, что в блюдо можно класть столько перца), а все остальное Александр съел бы с удовольствием. Опять же, всплеск кулинарного азарта означал обед дома у Августы, а не где-то в ресторане. Это было весьма кстати, потому что домашняя обстановка как нельзя лучше подходила для запланированного Александром разговора. Он считал, что о «домашнем», то есть глубоко личном, лучше всего разговаривать в домашней обстановке. Впрочем, иногда и на природе хорошо – у реки или, скажем, в парке или в лесу.
«Что-нибудь из китайского» оказалось свининой с ананасами в имбирном соусе. Александру понравилось, как говорила бабушка «на три добавки». Попутно он научил Даню есть палочками. Тот оказался весьма способным учеником, к концу обеда у него из палочек уже ничего не валилось. Орудовал он ими не так споро, как вилкой, но опыт – дело наживное.
– Палочки – это хорошо! – заявил Даня, наевшись. – Облизал и мыть не надо! – К ужасу Августы, сын подкрепил свои слова действием и спросил: – А как они суп едят в Китае? Или там нет супов?
– Есть, – улыбнулся Александр, оценив степень надежды, крывшуюся в вопросе (и почему дети так не любят супы?). – И едят их тоже палочками…
– Да ну! – не поверил Даня.
– Выпивают жидкость, а что осталось – добирают, – объяснил Александр.
– И это считается культурно? – Даня, наверное, решил, что Александр шутит.
– Абсолютно! – заверил Александр. – Подобным образом можно поступать всегда, даже во время официальных приемов.
– В Китае! – назидательным тоном добавила Августа и шутливо погрозила сыну пальцем. – А то знаю я тебя!
Августа была в хорошем настроении. Вроде бы искренне обрадовалась приезду Александра, украдкой шепнула, что на шестнадцать часов Даня идет с друзьями в кинотеатр и многообещающе улыбнулась. Откладывать разговор до ухода Дани Александр не стал, потому что хорошо понимал, что на разговоры у них времени не останется. Когда Даня ушел в свою комнату делать уроки, а Августа приготовила в джезве кофе, Александр сказал:
– Я плохо знаю Даню. Хотелось бы исправить это упущение и подружиться с ним. Как ты думаешь, получится ли у меня?
Фразы были заготовлены заранее. Так, чтобы сразу к делу и чтобы вынудить Августу сразу обозначить свое отношение к сказанному. Хоть как-то, но обозначить. И чтобы все прозвучало естественно, без натяжек и фальши. Александр говорил искренне, но он знал, что порой даже искренние слова могут показаться фальшивыми. Все зависит от отношения того, кто оценивает. Вдруг Августа не почувствует искренности? Вдруг она решит, что время прошло и уже поздно что-то менять?
– Я сама его плохо знаю! – рассмеялась Августа. – Он такой скрытный и такой загадочный. Недавно заявил, что собирается стать писателем. Я, конечно, обрадовалась, что у меня такой глубокомысленный ребенок, другие в его возрасте хотят быть сыщиками и суперменами, но все же поинтересовалась мотивами. Так он сказал, что главный мотив – отсутствие необходимости ежедневно ходить на работу. Представляешь, как я обломалась? Думала, что вырастила гения, а гений на проверку оказался лентяем. У вас в роду были гении?
– Я первый, – нескромно пошутил Александр.
– Вот и у нас не было, – притворно пригорюнилась Августа. – А у некоторых в каждом поколении по гению. Взять хотя бы мою школьную подружку Ирку Дерскую…
Александру осталось только слушать про незнакомую ему Ирку и гадать – случайно ли разговор «увелся» в сторону, или Августа сделала это намеренно. Повторять уже сказанное он не стал – глупо и незачем. Но решил, что вечером непременно пообщается с Даней, спросит мнение об увиденном фильме и вообще. Может, они и в шахматы партию-другую сыграют. Шахматную доску с расставленными позициями Александр в Даниной комнате видел несколько раз. Ребенок явно интересовался шахматами всерьез.
Выждав некоторое время, Александр попробовал зайти с другого фланга.
– Хотел бы обсудить с тобой наше будущее, – сказал он, очень внимательно наблюдая за тем, как отреагирует на услышанное Августа. – Питерский филиал у нас, я надеюсь, когда-нибудь будет, но на это «когда-нибудь» сейчас рассчитывать не стоит…
Августа молча кивнула – знаю, мол, говорил уже. Александр действительно уже говорил об этом, но сейчас повторил, потому что ему требовался небольшой «разгон».
– Скоро мы запустим в Москве вторую клинику…
Это Августа тоже знала, поэтому кивнула снова.
– Ситуация сейчас такова, что я из Москвы пока уехать не могу, – продолжил Александр. – Да и, если говорить начистоту, не хочу уезжать. Слишком много отдано клинике, плюс клиентура у меня в подавляющем большинстве московская. Смею надеяться, что моя репутация поможет мне и в Питере начать не с самой нижней ступеньки, но если я сейчас брошу все и перееду в Питер, то я потеряю долю в клинике, я сам от нее откажусь, потому что она была мне предложена на определенных условиях, и потеряю большую часть клиентов…
Августа снова кивнула. Ее молчание начало немного если не напрягать, то удивлять Александра. Чувствовалось в этом молчании какое-то неприятие, скрытый протест.
– Ты стоишь того, чтобы ради тебя бросить все и переехать не только в Питер, но и во Владивосток, – нисколько не кривя душой, заявил Александр. – Ты для меня важнее, чем клиника и прочие дела. Можешь в этом не сомневаться.
– Не хотелось бы сомневаться, – решила нарушить молчание Августа.
На взгляд Александра, слова ее прозвучали немного обидно. Ну, пусть не обидно, а немного настораживающе. «Не хотелось бы» – это так уклончиво, так неопределенно.
– Но у меня есть определенная ответственность. – Александр не без опасений (будет ли он понят правильно) приступил к самому трудному: – В первую очередь перед вами. Материальные соображения нельзя сбрасывать со счетов. Мне хотелось бы, чтобы наша семья ни в чем не нуждалась. Ну, «ни в чем» – это слишком сильно сказано, но как-то хочется мне зарабатывать как можно больше, чтобы мы жили как можно лучше и как можно меньше нуждались. Тем более что у меня есть грандиозные планы. Хочу еще двух детей. Как минимум. Я был единственным ребенком, и иногда меня это сильно расстраивало. Это же так приятно, когда есть брат или сестра…
– Когда есть, с кем делить наследство, – поддела Августа.
– Когда есть, что делить, – это тоже хорошо. – Александр притворился, что не понял Августу, потому что не хотелось сворачивать с оптимистической колеи. – Короче говоря – может, вы все же решитесь на переезд, а? Я понимаю, насколько это сложно, но мне кажется, что так было бы лучше… С работой у тебя в Москве проблем не будет. Я помогу устроиться, и школу Дане мы выберем самую лучшую, любую, какую вы захотите…
