Олег Рой - Одно чудесное пари
– Помню, помню. – с досадой скривился Иннокентий Федорович. Эх, послал ему бог таких горе-соратничков. Но делать нечего – других не дадут. Спасибо, что хоть эти есть. Из бывших сотрудников по заводу уже и не осталось почти никого, а те, кто еще жив, по домам сидят, таблетки глотают да микстурами запивают. Один он, Федорыч, в свои, страшно сказать, семьдесят шесть, еще скрипит и даже находит в себе силы бороться с врагами.
Задумавшись, он уже не слышал, что говорила ему Леокадия. А та, похоже, разволновалась не на шутку.
– Надо немедленно идти к этим вандалам и требовать, чтобы они сняли этот… эээ… опасный провод! – кипятилась она.
– Силовой кабель, – машинально поправил ее Федорыч. Он не стал распространяться насчет того, что кабель вчера же и убрали. Какая, собственно, разница? Вчера убрали, а завтра, глядишь, опять протянут. А то еще и чего похуже учудят. Нет уж, никак нельзя давать им спуску!
– А давайте прямо сейчас и сходим, – внезапно воодушевился он. – Говорят, у них новый прораб. Посмотрим, что за птица такая, авось перышки-то с него пощиплем. Взяли волю, понимаешь! С людьми совсем не считаются. Говорю же, нет порядка в стране и не будет!..
– Сегодня? – всполошилась Леокадия Альбиновна. – Нет, Иннокентий Федорович, сегодня я никак не могу. Мне сегодня еще за молоком надо, и к Ирине Николаевне я обещала зайти… А там уже и Андрей Малахов начнется… Может, завтра?
Иннокентий Федорович нахмурился. Ну, вот и работай с таким контингентом, для которого телевизор важнее идеологической борьбы! Но делать было нечего, выбирать соратников не приходилось.
– Что ж, давайте завтра, – вынужден был согласиться он. – Только с утра чтоб, как штык!
– А может, чуток попозже? А то я завтра с утра в аптеку собралась, валокордин заканчивается.
К радости Иннокентия Федоровича, покупка валокордина заняла не так уж много времени, и в условленный час боевая двойка решительно двинулась к ненавистному строящемуся зданию, загородившему полмира.
На территорию их, как обычно, не пустили. Наглые охранники сначала и вовсе норовили спровадить пенсионеров куда подальше, но Иннокентий Федорович права свои знал, а характер имел решительный и настойчивый, закалившийся в борьбе, как сталь из любимой в юности книжки о Павле Корчагине. Он настоял, чтобы к нему вызвали начальство, главного инженера или прораба, и охраннику ничего не оставалось как отправиться исполнять то, что велит активист.
Новый прораб, назвавшийся Георгием Владимировичем, сразу не понравился Иннокентию Федоровичу – этакий здоровенный бугай, такого ничем не прошибешь. И голосина у него, как медный гудок. Еще и вежливым притворяется, сволочь такая, – пригласил пройти в офис, предложил присесть, слушаю, мол… А еще и девица с ним, та уж вовсе ни в какие ворота – вся из себя модная, как с картинки, в курточке коротенькой да на каблучках. Что такая фифа на стройке делает, совершенно непонятно. Любовницу, что ли, он с собой притащил, показать, откуда деньги ей на цацки берутся? И когда прораб представил ее как стажерку и свою помощницу, ветеран только усмехнулся – знаем мы, какая от них помощь, от таких вот краль.
Леокадия Альбиновна насчет Маргариты была примерно такого же мнения. А вот о прорабе у нее сложилось иное впечатление. Ей он показался мужчиной весьма симпатичным, она даже другие очки надела, чтобы получше его рассмотреть. Нет, право, очень даже ничего. Будь она помоложе лет этак на двадцать пять, а лучше на тридцать, она б совсем не отказалась, чтобы такой мужчина за ней поухаживал.
Войдя в помещение, Иннокентий Федорович недовольно огляделся. Ишь ты, буржуи недобитые, специальный вагончик «под офис» у самых ворот оборудовали, плакатики по стенам развесили – покупайте, мол, квартиры в строящемся доме в Вешняках! Заманивают таких же, как они, капиталистов. Ясное дело – воры ворам продают, рука руку моет. Сколько ж такая квартира за квадратный метр стоит? Разве у честных людей есть такие деньги? Чтобы жилье в Москве покупать, надо как минимум бизнесменом быть или еще каким олигархом.
Ветеран решительно опустился на предложенный стул, отпихнул подальше от себя лежащие на столе яркие рекламные проспектики и грозным голосом осведомился у прораба:
– На каком основании вы подвергаете жизнь мирных людей смертельной опасности?
Леокадия Альбиновна, пристроившаяся на стуле рядом, согласно закивала, затрясла седыми кудряшками.
– Что? – не понял прораб. Он хоть и выглядел спокойно, но Иннокентий Федорович не зря прожил столько лет, успел поднабраться и опыта, и мудрости, так что в людях и их поведении хорошо разбирался. По виду собеседника он сразу сообразил – испугался парень. Ну, ничего, так ему и надо!.. Держись, Георгий, как тебя там по батюшке, это еще цветочки, ягодки будут впереди.
– О чем это вы говорите, уважаемый?.. – стал уточнять собеседник.
– …Иннокентий Федорович, – тут же услужливо подсказала активистка. – А я Леокадия… Альбиновна.
– Какое интересное отчество… – удивился прораб. – Это что же за имя такое – Альбин? Никогда не слыхал. Только женский вариант знаю: Альбина.
– Это скандинавское имя или римское, – подала вдруг голос девица. – Я когда в Лондоне училась, у меня там был приятель, швед, с таким именем. Он говорил, что в древние времена Альбинами часто называли викингов, воинов, моряков. А сейчас это имя немного забылось.
– Да что вы говорите? Неужели? – просияв, обернулась к ней пенсионерка. Она и впрямь ушам своим не верила от радости. Всю жизнь прожила, стесняясь своего отчества, то есть матчества, сколько раз думала взять другое, да так и не решилась – и документов целую гору менять придется, и нехорошо как-то по отношению к памяти покойной мамы… И вдруг, на старости лет, выясняется, что отчество-то у нее нормальное, не хуже, чем у других людей! А то даже и лучше. Героическое, можно сказать, отчество, раз так звали викингов и моряков. Леокадия благодарно посмотрела на девушку: та уже не казалась ей манерной и неприятной, как с первого взгляда. Симпатичная девочка, пожалуй что, была бы и красивая, если б не такая худая. И что у этих молодых за дурацкая мода на худобу? Что тут хорошего, когда у человека можно все кости пересчитать, точно у узника концлагеря?
– Это к делу не имеет никакого отношения, – вмешался Иннокентий Федорович, прервав «лирику» – не за этим они сюда пришли. – Давайте лучше поговорим о вашем самоуправстве.
– Каком еще самоуправстве? – нахмурился прораб.
– О силовом кабеле, который вы проложили в непосредственной близости от подъезда! – пояснил пенсионер. – А там, между прочим, жильцы нашего дома ходят. Живые люди могли пострадать.
Георгий вздохнул с явным облегчением.
– Вот вы о чем. А я-то в толк не возьму, что случилось… Но этот вопрос уже давно решен. У нас позавчера была небольшая авария, вышла из строя подстанция – вот и пришлось подцепляться к ближайшей. Да, мы действительно протянули силовой кабель вдоль стены вашего дома, но сразу же убрали, как только устранили неполадки. А это произошло меньше чем за сутки.
Об этом Иннокентий Федорович и сам прекрасно знал, но так легко сдаваться не собирался.
– Силовой кабель – это прямая угроза обществу! – провозгласил он и выразительно покосился на свою спутницу. Взгляд его явно говорил: «Ну, что ты молчишь? Немедленно поддержи меня.» И Леокадия Альбиновна, хоть уже и без особого энтузиазма, внесла свою лепту в разговор.
– Там дети ходят и пенсионеры. Та же Ирина Николаевна, моя подруга. Она такая рассеянная! Представляете, звонит мне вчера вечером и рассказывает: «Знаешь, Лека, целый день не могу понять, почему на меня Матильда так странно смотрит». Матильда, это ее собачка, пекинес, ей дети ее подарили, чтобы не скучно одной было. Так знаете, что выяснилось? Оказывается, она забыла Матильде в мисочку воды налить. Хотя корм положила. Она ее сухим кормом кормит, знаете, этим, забыла название, его еще все по телевизору рекламируют…
– Леокадия Альбиновна, не отвлекайтесь, – пророкотал Иннокентий Федорович. – И меня не сбивайте! Я, можно сказать, с социальной несправедливостью бороться пришел, а вы тут со своей собачкой.
– Так она не моя, а Ирины Николаевны…
– Все равно, не о ней речь! А о законности вашей стройки. – Эти слова были адресованы уже не соратнице, а врагам – прорабу и его помощнице. – На каком основании здесь вообще начали строительство?! Не имеете права. – Иннокентий Федорович по привычке завелся.
– Так, вот только кричать на меня не надо! – прораб тоже повысил голос. – Кричать я, уважаемый, не хуже вашего умею. Стройка наша вполне законна, согласована со всеми инстанциями. И, насколько мне известно, вы и сами отлично об этом осведомлены. Мне говорили, что вам еще весной, по вашей же просьбе, были переданы копии всех документов.
Сказав это, он выжидательно посмотрел на Леокадию Альбиновну, и та несколько стушевалась под его прямым настойчивым взглядом.
