Татьяна Осипцова - Принцесса на горохе
Сделав небольшую паузу, он завершил:
– Я рад, что отец затеял эти поиски и нашел вас. Я теперь не чувствую себя последним. Жаль, что папа не дожил, но надеюсь, он смотрит на нас и радуется…
Больной неожиданно всхлипнул.
У Иры тоже увлажнились глаза.
Лена шепнула:
– Нам, наверное, пора. Вы ведь еще навестите его до своего отъезда?
– Конечно, и оставь наш телефон в гостинице, или лучше ― свой сотовый, мало ли что…
Лена записала на листке блокнота номера телефонов и передала Виктору. Объяснила ему, что сестры пробудут в Вене еще около двух недель и обязательно навестят его.
Они распрощались и вышли из палаты. В коридоре им встретилась давешняя медсестра. По просьбе сестер Лена задала ей главный вопрос.
– Состояние вашего кузена крайне тяжелое. Врачи считают, что ему отведено не более двух месяцев, ― сообщила она после разговора.
И Ира, и Юля знали, что едут навещать умирающего, но пока не познакомились с ним, это как бы не касалось их лично. А теперь…
На обратном пути в отель все подавленно молчали. Когда машина остановилась у входа, Елена указала на небольшой ресторан напротив.
– Здесь две русские девушки работают официантками, так что проблем с языком не будет. Именно поэтому я выбрала для вас этот отель.
Договорившись о завтрашней встрече и попрощавшись с Леной, сестры поднялись в свою комнату.
– Обычный трехзвездочный номер, ― огляделась Юля, ― ничего особенного.
Но Ирине показалось, что здесь очень уютно: массивные мягкие постели, светлый густой ковер, гравюры на стенах, торшер на толстой бронзовой ноге.
Тут Юля вспомнила, что последний раз они ели в самолете, и потащила сестру ужинать.
У Иры совсем не было аппетита, она вяло ковырялась в тарелке и вдруг спросила:
– А если бы на месте Виктора был Колька?
Юля замерла с вилкой в руке.
– Да, действительно, ведь Колька нам такой же троюродный… Но уж его-то никакой СПИД не возьмет, так проспиртован. Да и где СПИДом заразиться в глухой деревне? Голубых там отродясь не бывало, наркоманов тоже нет ― одни алкаши, и Колька такой же…
– Ну, в деревне жизнь не сахар, ― вступилась Ирина.
– Да от безделья все! Вот баба Настя ― до девяноста семи дожила и только последние три года скотину не держала.
– А помнишь, какое у нее молоко было, и мед?
– А помнишь, как мы один раз в улей сунулись и нас пчелы искусали?
– Это вас искусали, я с вами не лазила. Колька вечно тебя во что-нибудь втравливал. Один раз в улей, в другой раз на лошадь тебя взгромоздил, а ты упала. Так коленки расшибла! Ох, и всыпала ему тогда баба Настя! И мне заодно, чтобы за вами лучше смотрела.
– Как же, смотрела ты! Ты больше на парней засматривалась!
– Мне было пятнадцать, а вам по шесть. Как ты думаешь, весело мне было всю дорогу с вами таскаться?
Они помолчали, улыбаясь детским воспоминаниям.
– Сколько же лет мы уже в деревне не были? ― прищурилась младшая сестра.
– Лет семь. Олежка еще в школу не ходил, а Вовка только первый класс закончил. Баба Настя, помнишь, сама предложила мальчишек на нее оставить, а нас отправила с нашими больными разбираться.
– А мы даже к ней на похороны не приехали…― вздохнула Юля. ― Но как бы мы смогли? Они же с мамой день в день умерли.
– Надо хоть на могилку съездить.
– Да как в эту глушь вологодскую добираться? Лидка писала в прошлом году, что к ним и автобусы от города теперь не ходят. Да в Вену проще попасть, чем в Вологодскую губернию!
– На твоей машине можно…
– Она развалится на тамошних дорогах! Джип нужен. Ой, все равно раньше будущего лета об этом думать нечего. Зима на носу, какие могилки!
На следующий день Лена показывала сестрам город. Вначале ехали на машине, делая остановки около собора Святого Стефана, памятника Марии-Терезии, издали полюбовались на императорские резиденции. В какой-то момент Лена лукаво посмотрела на сестер и сказала:
– У наших гидов есть такая загадка для русских туристов: «Столица распавшейся империи, на гербе ― двуглавый орел. Его императорская резиденция стала всемирно известным музеем. В городе есть памятники в честь побед над Турцией, Францией и Германией».
Сестры почуяли подвох, ведь не может она говорить о Петербурге?
– Правильный ответ ― Вена! ― рассмеялась Шнайдер.
– А ведь правда, мы подумали о Питере, ― объяснила Ира, ― и наш город тоже очень красив. Нигде в мире нет такой панорамы, какую можно увидеть с Дворцового моста. Необыкновенный простор и неповторимые архитектурные ансамбли!
– Я думаю, Вену вы тоже полюбите, а Дунай наверняка не хуже вашей Невы, ― вступилась Елена за родину своего мужа.
Они прогулялись по Грабену и Рингу, зашли в несколько больших магазинов, но покупок не делали, не так уж много денег у них имелось с собой. Зато посидели в кофейне и попробовали знаменитые венские пирожные.
В понедельник они нанесли визит в контору адвоката Бауэра, передали документы, подготовленные в Инюрколлегии. Им сказали, что оглашение завещания состоится в четверг, в присутствии переводчика от фирмы Бауэра, впрочем, они могут прийти с фрау Шнайдер.
Фрау выразила желание прийти, Юля настояла:
– Лена, мы тебе доверяем, ты наша, русская. А бог его знает, что этот австриец напереводит!
Вторую половину дня они с Леной провели в зоопарке. Сестры решили, что когда-нибудь ― скоро средства будут позволять― они приедут сюда с сыновьями, покажут зверей, разгуливающих почти на свободе.
На следующий день Елена предложила съездить в Зальцбург. Игрушечный городок напоминал декорацию из средневековой жизни. Музей Моцарта не очень их вдохновил, больше понравился дворец Мирабель. Лена уговорила совершить экскурсию в Ледяные пещеры ― Айсризенвельт, и сестры не раскаялись:
сверкающие ледяные колонны и застывшие водопады произвели на них потрясающее впечатление.
Вечером, уже в отеле, Ирине вдруг пришло в голову, что такие путешествия с индивидуальным гидом штука недешевая.
– Юль, ты сколько в агентстве за тур заплатила?
– Какой тур? Я оплатила твой паспорт, визу, билеты и отель. Услуги Лены Шнайдер ― в кредит. Скажи спасибо, что Зинаида с ней давно сотрудничает и Лена ей доверяет.
– А если она нам перед отъездом сумасшедший счет представит? ― испугалась старшая сестра.
– Ир, ты что, забыла, что мы уже практически миллионерши?
– Не забыла, но все равно как-то не верится…
– Не верится ей! Да две недели назад мы вообще ничего об австрийских родственниках не знали, а теперь мы в Вене! Уже послезавтра все бумаги оформят и мы получим наследство.
На следующий день с утра сестры прогулялись вдвоем по центру, просто глазея по сторонам, а после обеда к ним присоединилась Лена и отвезла их к Виктору.
На этот раз больной лежал в постели. На улице накрапывал дождик, и дверь на балкон была закрыта. Они пробыли у него около часа. Показывали фотографии своих родителей и сыновей, рассказывали о них. Виктор нашел, что в юности чем-то походил на Вовку.
– Я попрошу Клауса ― это мой друг, ― чтобы привез альбом с моими детскими фотографиями. Вы ведь еще приедете?
Сестры кивнули. Ира поинтересовалась:
– Виктор, а у тебя нет фильмов с участием отца?
– Нет, к сожалению. Но я думаю, их можно найти в любой видеотеке.
– Я сегодня же закажу подборку. Сколько фильмов взять? ― деловитая Лена уже достала блокнот.
– Картин, где он в главной роли, не более десяти, ― ответил Виктор, ― но его любимыми были "Утренняя звезда" и "Раненое сердце".
– Хорошо, я найду эти. Мы можем посмотреть их как-нибудь вечером.
В четверг, ровно в девять часов утра в адвокатской конторе Бауэра состоялось оглашение завещания.
Адвокат представил им переводчика, господина Бюлоффа. Когда все уселись, Бауэр раскрыл лежащую на столе папку и начал читать.
Бюлофф переводил очень быстро и грамотно, но с жестким немецким акцентом.
– Госпожа Малинина и госпожа Калашникова (он запнулся на Юлькиной фамилии, видимо, вспомнив одноименный автомат, затем слегка улыбнулся), наша контора была уполномочена найти в России наследников господина Вильгельма Отто Фишера. Сейчас, когда ваше родство установлено и документально доказано, я оглашаю завещание.
Бауэр сделал паузу, ожидая конца перевода, затем вскрыл большой конверт:
«Я, Вильгельм Отто Фишер, находясь в здравом уме и твердой памяти, в присутствии…»
Отбросив юридические формулировки и прочую казуистику, завещание состояло в следующем:
100000 Евро ― фонду борьбы со СПИДом, 10000 ― экономке фрау Зайферт, остальное ― двоюродной сестре Анне, урожденной Фишер, а буде она умрет, ее наследникам в равных долях.
То есть, Ирине и Юлии достались в наследство: счет в банке "Австрийский Кредит" на сумму 1912760 Евро на момент составления завещания, пакет акций в доверительном управлении этого же банка на сумму 2183300 Евро, дом в Вене, две машины в его гараже ("Мерседес" 2001 года выпуска и "Феррари" 1953 года) и отель "Астра" в Майрхофене.
