Юлия Монакова - Говорят, под Новый год…
Положив на колени подушку, Соня уютно устроила на ней сыночка, дала грудь, тот – тёпленький, ещё не проснувшийся окончательно – засуетился, завертел головёнкой, затем благодарно и торопливо зачмокал, поперхнулся и принялся поглощать молоко неторопливо и обстоятельно. От усердия у Женьки вспотел даже затылок, но он продолжал свою работу. Че-ло-век. Соня вдруг до слёз умилилась. Два самых дорогих её сердцу мужчины – муж и сын – были сейчас рядом с ней. И если один вполне мог существовать самостоятельно, то второй без неё пропадёт. Он пока ещё очень маленький, и пройдёт немало лет, прежде чем он станет независимым от мамы… Эта мысль резнула по сердцу, и, поддавшись мгновенному порыву, Соня крепко прижала отвалившегося от материнской груди сынишку к себе и осыпала поцелуями его крошечное личико. Женя смешно поморщился, как взрослый – «ох уж эти телячьи нежности!», а затем сладко и безмятежно заснул опять, разбросав ручки со сжатыми кулачками в разные стороны…
Тяжела и неказиста жизнь эстрадного артиста
Алекс, 25 лет, Москва
Потянувшись в полудрёме, на грани сна и пробуждения, Алекс внезапно ощутил под рукой присутствие чужого горячего тела. Ага, у него кто-то ночевал! Мысленно вернувшись во вчерашний вечер, он вспомнил всё, как было: сначала концерт, далее – встреча с компанией студентов и нахамивший ему молокосос, после – девушка из компании, побежавшая его утешать… Затем они вместе пошли к нему домой и почти всю ночь разговаривали, потягивая ром. А потом… Потом… Как-то так получилось, что они переспали.
К тому моменту, как пазлы в его голове сложились в целую картинку, он уже и имя её вспомнил – Марина. Приоткрыв один глаз, он покосился на лежащую рядом фигуру – спит ли? Её ровное дыхание свидетельствовало о том, что она действительно спит, и спит крепко. Алекс без опаски открыл глаза и, приподнявшись на локте, принялся рассматривать девушку. Вчера, при свете уличных фонарей, она ничем его внешне не зацепила, а её подружка показалась куда более красивой. Однако, когда они очутились у него в квартире, Алекс приятно удивился. При ярком электрическом свете, без своего дурацкого дешёвого пуховика и уродливой вязаной шапочки, Марина оказалась симпатяшкой. У неё была ладная, стройная фигурка, короткая стрижка и тёмные глаза, огромные, как у оленя. Внешне она чем-то напоминала актрису Ингу Ильм в юности – ту самую Машу Старцеву из «Приключений Петрова и Васечкина». И не было в ней того, что он всеми фибрами души ненавидел в бесконечных гламурных девицах с великосветских вечеринок – хитрости, фальши и показухи. Она была очень естественной, очень простой и очень искренней.
Алекс осторожно, чтобы её не разбудить, потянулся за айфоном – посмотреть время. Было только десять часов утра. Если учесть, что заснули они около шести… Странно, что он чувствует себя выспавшимся. Он тихонько поднялся с постели и направился в ванную. Сначала – принять душ, затем – приготовить завтрак, а там будет видно. Марина даже не пошевельнулась, продолжая ровно посапывать.
Немного подумав, Алекс решил заменить душ горячей ванной. Засунув в уши неизменные наушники, он попытался сосредоточиться на любимой музыке, но в голову почему-то всё время лезли обрывки ночной беседы с гостьей. Странно – не о случившемся сексе хотелось вспоминать (хотя секс был отменный), а именно об их разговоре. Малышка и в самом деле его зацепила… Но вдоволь поразмышлять на эту тему ему не удалось, так как утро принесло с собой непременные телефонные звонки. Поначалу его приятель Олег Привалов, известный режиссёр, попросился приехать с ночёвкой – скрывался от своей подружки. Затем позвонил Жорик Плющов, в прошлом – знаменитый фигурист и олимпийский чемпион, земляк Алекса. Сказал, что заедет к нему до обеда, вернёт деньги, которые был должен уже несколько месяцев. В этом был весь Жорик – брал и отдавал только наличными, только из рук в руки.
Алекс наскоро вытерся, завернулся в банный халат и отправился на кухню, чтобы приготовить кофе. Из спальни по-прежнему не доносилось ни звука – Марина безмятежно спала. Однако аромат свежесваренного кофе разбудил её и выманил из своего укрытия.
– Доброе утро, – несмело поздоровалась она, остановившись на пороге кухни и смущённо отводя взгляд. На её лице явственно читалась растерянность – как вести себя после вчерашней ночи, какой тон задать в разговоре?
– Доброе, – Алекс приблизился к ней и спокойно поцеловал в щёку, словно добродетельный супруг – любимую жену. Марина вспыхнула и, ещё больше застеснявшись, пробормотала: – Можно мне… принять душ?
– Само собой. Пойдём, я достану для тебя чистое полотенце. В ванной увидишь на полочке нераспакованную зубную щётку – смело можешь использовать. Кстати, – бросив взгляд на её тёплый свитерок и джинсы, сказал он, – дать тебе что-нибудь переодеться? Ну, там, футболку мою, к примеру…
Марина не на шутку испугалась такого предложения.
– Нет-нет, что ты, не надо! Я в своём буду…
Он не стал настаивать, понимая, что девчонка ужасно зажалась, и дал ей время прийти в себя и немного освоиться. Вчера, под воздействием алкоголя, общаться было намного легче, чем при свете дня. Однако он мимолётно, но с большим удовольствием, отметил, что на трезвую голову Марина по-прежнему кажется ему очень хорошенькой и вызывает желание. Она и в самом деле ему очень понравилась. Хотя обычно Алекс скептически относился к девушкам, которые ложились с ним в постель на первом же свидании. Нет, он не отказывался, конечно – брал, если давали. Но желания перезвонить после этого у него никогда не возникало. А тут, подумать только – ему хотелось, чтобы Марина как можно дольше задержалась у него, он буквально мечтал продлить её пребывание в своём доме.
После душа Марина вновь появилась на кухне. Алекс жестом пригласил её присаживаться к столу, поставил перед ней чашку горячего кофе, а также подвинул тарелку с тостами.
– Приятного аппетита. Вот здесь – масло, тут – джем. Ещё есть сыр, угощайся.
– Спасибо… – пролепетала она, продолжая адски смущаться.
– Эй, ну что ты, малыш? – ласково окликнул он её и с удивлением почувствовал, что его сердце буквально захлёбывается от нежности. – Я тебе чужой, что ли? По-моему, после всего, что между нами вчера было… – он хотел закончить шуткой «я обязан на тебе жениться», но не решился, поэтому просто оставил фразу открытой. Марина подняла на него свои большущие оленьи глаза и робко улыбнулась в ответ. Это был идеальный момент, чтобы поцеловать её, но…
Но раздался звонок домофона.
Явился Жорик. Алекс буквально силой втащил его на кухню и заставил позавтракать вместе с ними – он был в курсе, что у бывшего чемпиона частенько в карманах гуляет ветер, и всегда старался его подкормить, подкинуть деньжат в долг или хотя бы просто напоить кофе. Он знал Жорика с детства – они были соседями по дому в родной Туле, и их родители даже приятельствовали между собой. Трагическая судьба талантливого фигуриста была известна каждому и многократно обсосана жёлтой прессой. Несколько лет назад во время олимпийских игр он рискнул выйти на лёд после очередной сложнейшей операции на позвоночнике, и, принеся своей стране золотую медаль, едва не остался инвалидом на всю жизнь. Пожалев его и дежурно поохав, Родина быстро забыла о своём герое. Более того – после того, как фигурист обезножел, от него ушла любимая жена. Невероятным усилием воли, диким упорством и бесконечными упражнениями Жорик заставил себя встать на ноги, чтобы не вызывать у людей хотя бы жалость. Само собой, в большой спорт вернуться он уже не мог, и потому пошёл на простую тренерскую работу в одну из московских ДЮСШ.
Увидев за столом Марину, юную, свежую и прекрасную, Жорик засмущался так же, как она сама.
– Очень, очень рад знакомству, прелестница, – Жорик церемонно поцеловал ей руку, стараясь быть галантным. Алекс даже почувствовал, что самым идиотским образом ревнует.
– Ой… Мамочки, неужели это вы! – Марина широко распахнула глаза, и так огромные. – Вы ведь – Георгий Плющов, правда?
– С ума сойти, – Жорик польщённо улыбнулся. – Не думал, что обо мне ещё кто-то помнит. А уж то, что меня узнает такая молодая особа – вдвойне приятно, не совсем, значит, я ещё старый пень…
– Моя мама – ваша фанатка! – выпалила Марина, и Алекс, не сдержавшись, захохотал в голос.
– Обломись, Жорик! – поддел он приятеля, впрочем, вполне беззлобно. – Ты в фаворе не у самих молодых особ, а у их матерей.
– Уверен, что у такой чудесной девушки и мама – молодая красавица, – ловко вывернулся фигурист. Но Марина продолжала сиять:
– Ой, а вы не дадите для неё автограф?.. Пожалуйста… Она просто умрёт от восторга!
Жорик с достоинством расписался на страничке записной книжки Марины.
– Вообще-то маму зовут Аня, но все называют Нютой… – торопливо объясняла девушка. – Вы прямо так и напишите – «Для Нюты», её это очень обрадует!
