Сергей Горбачев - Андроид 2.0

И с чего ты решил, что на этом всё кончилось? А если это только начало? Ты хотел воевать – воюй. Ты хотел спасти – спасай. Но что ты сможешь один? Один на льдине… Какой романтичный образ. Ты опять решил себя пожалеть, дружище? Самое время жалеть. Это ведь не шатровы перед тобой дверь захлопнули, как ты думаешь, для перестраховки. Это система защищается. Нет, она только начинает защищаться, только флажки расставляет. А что дальше будет?..»

И он всё дальше и дальше загонялся в своих мыслях. Было уже далеко за полночь, но смотреть на часы не хотелось, как, впрочем, и на почти пустую бутылку виски. Так и лежал, глядя в окно на мерцающие красные огни. И эта, когда-то его телебашня медленно, но верно превращалась в большой красный флажок. Который воткнули у его кровати, да ещё подсветили прожекторами с трёх сторон. Чтобы видел лучше этот символ окружающего мира. И не было спасения от него… Пока память, словно в противовес большому флажку, снова не швырнула туда. В тот самолёт, где царила великая дрожь. Где он тоже оказался совсем один. Один на один с ними. И сразу стало стыдно: ведь потерял работу, только и всего. В отличие от того, кто сам потерялся на этой войне. И сразу стало ясно, что делать. Надо прыгать. За флажки, куда же ещё.

Часть 4.

Вид на будущее

Это полная чушь, несуразица, сапоги всмятку.

Глава двенадцатая

Неожиданная встреча на генсовете обескуражила Бена. Прошлое, приветливо улыбнувшись, вдруг стало настоящим, а он, как чаще всего и бывает, оказался не готов к этим распростёртым объятиям. Надо было срочно собраться с мыслями, а лучшего средства, чем дорога, в его арсенале и не было. Поэтому Бен долго не раздумывал. Один звонок старому другу, который давно звал в гости (самый быстрый вариант длиною в тысячу вёрст), и уже через день он рано утром выруливал на трассу «Дон»…

Старый друг Серёга, он же полковник Кулик, в прошлом спецназовец, а ныне председатель совета директоров банка «Юг-инвест», жил в Ростове-на-Дону и категорически не желал перебираться в Москву, хотя имел для этого все основания. Знали они с Беном друг друга уже с десяток лет и имели одну общую страсть – автопутешествия, в которые время от времени выбирались на пару. Последний раз, полтора года назад, объехали по периметру Австралию и теперь оба гордились этим своим достижением.

…Трасса «Дон» была на редкость свободна, и двигался Бен довольно быстро. Лишь потерял час в Ельце, но это привычное дело. Елец частенько отъедал чужое время своими холмами и светофорами, которые регулярно собирали вереницы тяжелогружёных фур, парализуя движение на трассе.

Бен хорошо знал эту дорогу, знал, где можно безнаказанно ускориться и не попасть под радар автоинспекции, знал проверенные заправки и где лучше остановиться пообедать. Например, под Воронежем в дорожном ресторане, разместившемся на борту старого авиалайнера Ту-134, незамысловато, но вкусно кормили.

Немногие любят ездить в одиночку, а он любил. И даже в шумной компании попутчиков легко отключался от людей, погружаясь с головой в то удивительное состояние, когда ты, автомобиль и дорога – одно целое, когда скорость и правильный рок-н-ролл не просто создают ощущение полёта, но и расширяют сознание. И Бен совсем не приукрашивал, когда признавался, что дорога – его медитация. Вот только объяснить, что с ним происходит в этот момент, он никогда не пытался. А зря…

Монотонно повторяющиеся за окном пейзажи час за часом, километр за километром растворяли в себе и вымывали сначала тревогу, а затем и все остальные ненужные мысли, которые словно не успевали за мелькающими деревьями и, цепляясь, застревая в них, отпускали Бена. Вот только странное дело: ощущение покоя наступало далеко не сразу, а вместе с усталостью, не раньше, чем через тысячу вёрст – не единожды проверено… Ну а после этого надо было просто ждать (когда час, когда день, а когда и месяц, неважно, время уже не имело значения), ждать правильного решения, которое обязательно придёт.

Скорее всего, Бен это придумал. Какие могут быть медитации за рулём автомобиля на протяжении как минимум десяти часов? В обычной своей манере придумал аксиому для внутреннего пользования и сам в неё безоговорочно поверил. А почему срабатывало? Так по вере же всегда и воздаётся, значит, так верил в себя. Вот только выглядели придумки Бена как динамическая броня для танка, ну или как доспехи средневековые – защита от того прекрасного мира, за который все так цепляются…

Однако вернёмся к дороге, каждый участок которой у Бена обязательно с чем-то ассоциировался или вызывал свою эмоцию. Московская область, например, – самая незаметная, ведь выбравшись из Москвы за МКАД, он всегда приходил в такой восторг от начала большого пути, что и не замечал, как влетал в Тульскую губернию с её банальными тульскими пряниками, которые в любых количествах и размерах предлагают во множестве торговых лотков на обочине трассы. А вот Липецкая область радовала скромными автоинспекторами. Ну в том смысле, что несколько раз здесь удавалось Бену уболтать местных милиционеров не штрафовать его за превышение скорости. Обратите внимание – не заплатив при этом ни копейки! Воронежская область – это всегда заправка и обед. Ну а дальше, до Азова – самая длинная – донская земля, со своей рыбой, раками и симпатичными девахами, призывно выставляющими бесстыжие коленки напоказ пролетающему мимо потоку.

Вот и сейчас Бен автоматически крутанул головой в сторону длинного барака с большой вывеской «Motel», возле которого явно скучали две девицы. Было тепло, бабье лето на Дону бесцеремонно раздвинуло осень и теперь нежно кружило октябрьской паутинкой. Девушки были в коротеньких юбчонках, которые правильнее было бы назвать широким поясом, и ярких топиках.

Бен улыбнулся: этот мотель и эти цветастые тряпочки на загорелых телах живо напомнили Австралию, когда, съехав со скоростного шоссе №1, что тянется по периметру всего континента, они впервые увидели настоящих аборигенов. Два по пояс голых мужичка в ярких цветастых трусах до колена споро пылили куда-то по обочине. Кулик тут же затормозил: они с утра ехали уже пять часов, видели всего три автопоезда навстречу и немереное количество бесконечно скачущих за дорожной оградой кенгуру, а тут такая экзотика. Он сразу пошёл знакомиться и угощать аборигенов сигаретами, а Бен фотографировал. И что больше всего удивило, так это пластиковые банковские карты, которые торчали из-за резинки трусов у каждого аборигена. Это эффектное зрелище больше всего и поразило русских.

Уже вечером, остановившись на ночлег в придорожном мотеле штата Тасмания, друзья-путешественники расспросили белого хозяина заведения, и тот, смеясь, рассказал, что совсем недавно правительство Австралии принесло официальные извинения коренному населению Зелёного континента за то, что белые колонизаторы их так нещадно ущемляли в правах и даже забирали детей, пытаясь хоть их приобщить к цивилизованной жизни. Ну а с карточками, так это правительство штата решило быть святее папы римского и выплатило «пострадавшим» семьям тасманских аборигенов по 58 тысяч австралийских долларов.

– Просто так. Ну за то, что детей их когда-то от голода и болезней спасали, – состроил гримасу хозяин мотеля. – А карманов-то в трусах не бывает, вот и носят карточки за резинкой…

– Как ни крути, сравнение с аборигенами не в вашу пользу… – хмыкнул Бен, провожая взглядом стремительно уменьшающиеся в зеркале заднего вида женские фигурки на обочине. – С такой работой у девок не только карточек, но и резинки, поди, нет.

На подъезде к Ростову-на-Дону Бен отметил время и остался доволен: десять с половиной часов в пути – хороший результат, без фанатизма, но и спешить-то особо было незачем. Он свернул на Аксайский мост и по левому берегу Дона выехал на азовскую дорогу. Ещё через полчаса оставил позади Азов и совсем скоро въезжал в Займо-Обрыв – удивительное место на берегу Азовского моря, так поразившее когда-то Серёгу Кулика своими кручами и ветрами, что тот не устоял и построил именно здесь, на отвесном берегу, загородный дом с таким потрясающим видом, словно и не обмелевшее Азовское море лениво билось о камыши внизу под обрывом, а древняя Меотида, геродотовская мать морей, раскинулась от горизонта до горизонта…

– Ну наконец-то! Лёха, я не понял, тебя кто учил так медленно педали крутить?! – весело кричал с высокого крыльца Кулик, пока Бен заезжал во двор.

Загорелый круглолицый крепыш в полосатой майке, Кулик меньше всего походил на банкира.