Эммануил Тафель - Звезда без любви не рождается
– Привет, старик! Не узнаёшь? – он пристально смотрел на Меньшова.
– Нет, прости, не припомню, – Игорь был озадачен встречей в парке с каким то подозрительным типом.
– А я тебе напомню, салага, Раннее утро, сберкасса, машина, милиция. Ну что вспомнил?
– Я-то вспомнил, но было темно, а когда стрелять начали, я на землю упал.
Парень как-то деловито оглядел Меньшова с ног до головы.
– Это хорошо, что ты упал, но потом поднялся. А вот если будешь базарить не по делу, то уже не поднимешься. Зароем! Усёк?
– Да, – с дрожью в голосе ответил Игорь.
– И в больничке от нас не спрячешься, из под земли достанем! – парень сплюнул сквозь зубы и неторопливо пошёл к выходу из парка.
«Ничего себе погулял, – со страхом подумал Меньшов. – Вот мразь, даже в больнице от них покоя нет!»
Он сразу же вернулся в палату, разделся и лёг в постель. Нервная дрожь не проходила и в висках больно стучала кровь. Когда ему вечером измерили давление, оно подскочило до ста шестидесяти.
– Что это с вами, Меньшов? – неодобрительно спросила дежурная сестра, протягивая ему таблетки.
– Ничего, спасибо. Я немного побегал. Утром всё будет в порядке.
Ещё неделю ему пришлось провести в больнице, а после выписки отец привёз его домой. Вечером позвонила Наташа и сказала, что смена начинается в девять часов утра. Они ещё немного поболтали, а затем Игорь спросил:
– Как там ребята? Как настроение в группе?
– Ты знаешь, в общем-то ничего. Правда Лескович взял нового ассистента, он ведь не может работать без помощника, но и тебе место найдётся.
«Ну вот, мне уже и замену нашли, – с горечью подумал Меньшов. – Съёмочная группа, она как девушка. Её нельзя оставлять надолго».
На следующий день Игорь пришёл на студию. В павильоне зажглись осветительные приборы, в коридоре деловито сновали актёры, а в операторской комнате ассистенты готовили аппаратуру к съёмке. Он поздоровался с ребятами и пошёл искать Лесковича. Поиски продолжились недолго, так как Володя торопливо шёл ему навстречу по коридору.
– Игорь, привет! – на ходу бросил он. – Павильон отменяется, нас вызывают на срочный репортаж. Наталья Викторовна уже раздобыла машину и ждёт нас на проходной. Быстро готовь аппаратуру, штатив и кассеты! Новый ассистент тебе поможет! И немедленно грузитесь в машину! Мы уезжаем через пятнадцать минут!
Игорь никогда не видел Лесковича таким возбуждённым, видно случилось что-то неординарное. Он заскочил в диспетчерскую, взял направление на съёмку и побежал за аппаратурой. У проходной его встретила Наташа, кивнула в знак приветствия и сразу же начала командовать.
– Камеру на сидение, штатив в багажник, кассеты и аккумуляторы в кабину!
– А меня куда? – решил пошутить Меньшов.
– А тебя в задницу! – резко ответила Наташа. – Нас полиция ждёт, там сейчас стрелять начнут, а ты шутки шутишь! Где твой пацан-ассистент?
Меньшов совершенно опешил от такого наскока.
– Да я этого ассистента в глаза не видел.
– Ну вот он, полюбуйся.
От проходной с аккумулятором в руках к ним неловко бежал здоровенный мужик. Ростом он был под два метра и весил килограммов эдак сто двадцать.
«Ничего себе пацан!» – усмехнувшись, подумал Меньшов.
Тут же с экспонометром в руках появился оператор Лескович, все быстро погрузились в машину и служебный микроавтобус, набирая скорость, понёсся по шоссе. Когда все отдышались, Володя обернулся к директору группы.
– Наталья Викторовна, объясните пожалуйста куда это мы так несёмся?
Случилось что-то экстренное? Почему такая спешка?
Наташа закурила, оглядела встревоженные лица ребят и уже спокойнее произнесла.
– Я сладко спала и видела утренний сон, но в шесть утра меня разбудил директор студии. Ему позвонили из полиции, они вышли на след бандитов, ограбивших банк. Вроде их брать собираются.
– Говорят, что они и милиционера убили, – пробасил ассистент. – Да, – подтвердила Наташа. – А телевизионный репортаж о подвигах славной полиции, здорово поднимет её авторитет, что на руку и дирекции нашей студии. Потому такая спешка.
Лескович понимающе закивал, а Игорь с тревогой вспомнил перестрелку у банка и нехорошую встречу в парке больницы. Автобус выехал за пределы города, машин на шоссе было немного и водитель увеличил скорость. У Натальи Викторовны зазвонил телефон. Она слушала, крепко сжав трубку, а второй рукой нервно мяла платок. – Ну что? – нетерпеливо спросил Лескович.
– Бандиты блокированы в доме, идёт перестрелка. Нам рекомендовали близко не подъезжать.
– Но если не подъезжать, то что же мы снимем? – совершенно искренне удивился оператор.
– Я как руководитель группы запрещаю снимать в зоне боевых действий, – строго сказала Наташа.
Автобус тем временем подъехал к посёлку, окружённому высоким зелёным забором. У кованных ворот стояли вооружённые ОМОНовцы, один из них поднял руку. Водитель остановил машину и Наталья Викторовна спрыгнула на землю.
– Мы с телевидения, у нас разрешение на съёмку, – она предъявила удостоверение.
Старший полицейский рассмотрел документы и приказал открыть ворота.
– Вы поосторожнее там, – сурово сказал он, пропуская автобус.
Но проехать к дому, где засели бандиты им не удалось. Метров через сто их остановил патруль и, несмотря на уговоры, машину дальше не пропустили. Лескович взял камеру, Меньшов штатив, а ассистент, которого звали Пётр, тяжёлый аккумулятор. Наташа осталась в автобусе и, когда попыталась закурить, у неё задрожали руки.
Здесь уже были слышны выстрелы. Поневоле хотелось пригнуться, но Володя Лескович упорно шёл вперёд и ассистенты послушно следовали за ним.
Рослый ОМОНовец с автоматом на груди, увидев съёмочную группу, рукой показал на ближайший пригорок. Там на высоте, оператор встал на колено, взял камеру в руки и начал снимать. Вдруг совсем рядом загрохотал пулемёт. Операторская группа, как по команде, залегла.
– Так мы много не наснимаем, – заключил Лескович. – Надо что-то придумать.
Но оказалось, что полиция за них уже всё продумала. Справа от пригорка показался БТР, весь закованный в броню. Это с его башни строчил пулемёт.
Меньшов быстро поставил штатив, оператор водрузил на него камеру и уже без перерыва, не отвлекаясь на выстрелы, продолжил съёмку.
Когда всё было кончено, им разрешили подойти к развороченному дому. Три человека были убиты, в одном из них Игорь узнал парня в тельняшке, который с угрозами подходил к нему в больнице. На полу валялись автоматы, патронташи и отстрелянные гильзы. Операторы отсняли всё что было дозволено, а уж затем, для завершения репортажа, стали снимать усталых, но радостных ОМОНовцев.
Вернувшись к автобусу, они застали Наталью Викторовну в кабине водителя. Она ела бутерброд, запивая его чаем из термоса.
– Ну что, ребята, отстрелялись? Я надеюсь, материал в порядке?
– В порядке-то в порядке! – огрызнулся Лескович. – Но поесть и операторам не мешало бы.
Нисколько не растерявшись, Наталья Викторовна подытожила:
– Нам надо немедленно вернуться на студию, поедите в столовой!
– Так до студии часа полтора пилить! – не унимался оператор.
– Может тебя своей грудью накормить? – Наташа просто пылала от гнева.
– Успокойтесь вы, в конце концов! – вмешался Меньшов. – Как-нибудь потерпим до студии.
Инциндент был исчерпан, хотя всю дорогу ехали молча. Сказывалась не только усталость, но и нервное напряжение. Зато на студии отснятый материал был принят на ура, быстро смонтирован и в тот же вечер показан по телевизору.
Съёмочной группе Натальи Погоняй была объявлена бдагодарность.
Работа вошла в привычную колею, хотя по вечерам после напряжённых съёмок Игорь сильно уставал и старался как можно скорее добраться домой. На студии он, как правило, обедал с Наташей. Она заказывала рыбу с картошкой, а Игорь салат и гречневую кашу. Выпив традиционный компот и аккуратно вытерев губы, Наташа сказала:
– Завтра в десять утра мы идём к знахарю, – и увидев недовольную физиономию Меньшова, категорично заявила. – И не вздумай отнекиваться. О встрече я уже давно договорилась.
Утром зарядил нескончаемый дождь, низкие тучи висели над городом и на настроение было соответствующим. Они подошли к Дому культуры железнодорожников. Центральная дверь была заперта и в здание клуба им пришлось заходить со двора. В большом вестибюле было сумрачно и свет горел только в привратницкой, где два здоровых мужика в униформе смотрели телевизор.
– Простите, нам к знахарю, – громко сказала Наташа.
Увидев молодую, красивую женщину, охранники приободрились.
– У него приём только по записи. Вы записаны?
– Да, конечно! У нас обо всём договорено. Тогда пройдите на второй этаж, комната двадцать четыре.
Они поднялись по широкой, но грязной лестнице и прошли в коридор, где у закрытой двери сидело несколько человек. На табличке было лаконично написано «Деревянников». С мокрых зонтов капало, из приоткрытого окна тянуло холодом и все как-то неловко молчали.
