Сергей Трищенко - ЯТ
К нам незамедлительно – незаметно и длительно – подошла конкурирующая цыганка:
– Гадать будем?
– Только и знаем, что гадаем, – отказался Том.
– Если знаем – зачем гадаем?
– Да кто его ест, вашего гада! – возмутился Том. – Стойте, где стоите, ешьте, что хотите.
– Гад гаду розь: хочешь ешь, а хочешь – брось.
– По другому мнению, не подвергаемому сомнению, гад гаду – друг, товарищ и брат, – вмешался Гад, то есть Гид.
Цыганка удалилась.
Чуть поодаль от неё мы отыскали настоящего продавца интересов. Но интересы у него оказались какие-то странные… По их внешнему виду мы не смогли определить, интересами к чему они являются. А сам продавец ничего не говорил: ухмылялся и повторял:
– Сами разберётесь, если истинные ценители.
Тогда я решил зайти с другого края.
– Жизненные интересы у вас есть?
– А? Интересы? Как же, как же, имеются. Есть, у меня есть. Но не продаются. Они мои, собственные. Самому нужны. А продать я вам тоску могу, в довесок.
– Тоже собственную?
– Ну нет, какая может быть тоска при наличии жизненных интересов?
– И много у вас тоски?
– Полно!
– Зелёная?
– Нет, спелая, созревшая.
Какую он продавал тоску, мы рассматривать не стали – устали.
Когда мы отошли, Том негромко сказал:
– Человек имеет жизненные интересы, а торгует тоской. Бывает же на свете такое!
– На свете и не такое бывает. А у нас – тем более, – в тон ему ответил Гид.
Мы снова пошли по рядам. И заметили парня, не желавшего стоять в той небольшой очереди, что стояла за чем-то. Он обходил всех, лез сквозь очередь и хватал с прилавка, не глядя. Я определил его действия, как «хватание без зазрения совести». Том согласился со мной. Но мы захотели подтвердить определение.
– Ты что, совесть потерял? – напустились мы на парня.
– Да нет, – ухмыльнулся парень, – я её продал!
– Кому?
– А вон, – и парень мотнул говловой (представляете, какую форму она имела?) назад.
У полотняной палатки, над которой трепетало полотняное же объявление «Скупаю излишки совести» – «Как завуалировано – подумалось мне, – и ни в чём гада не обвинишь!» – стояло несколько человек с ведёрками, наполненными чем-то белёсоватым и мутным. Очередь продвигалась быстро.
– Что-нибудь сдаёте? – поинтересовался, глядя на наши пустые руки, молодой на вид парень, но с бородой. Но борода была с одной стороны лица, левой. Наверное, он хотел стать провозвестником – или буревестником – новой моды. Или испытателем особо опасной бороды, поэтому начал с половинной дозы. Или испытателем терпения взглядов на бороду.
– А что вы предлагаете взамен? – глядя на него в упор, спросил Том. Мне показалось, что он кого-то в нём узнал. Себя?
– Ятики вы, значит, не хотите, – сказал продавец и утёр безбородую половину лица.
– Не всё можно купить за ятики, – вставил я.
Парень задумался, пощипывая половинную бороду. Мне почему-то вспомнился Полубородый капитан из «Голубой стрелы» Джанни Родари. Но на моряка продавец не смахивал. Да моряков рядом и не было.
Мы молчали, Том рассматривал парня, и что-то ему в нём не нравилось. Я смотрел туда же, но никак не мог определить, что Том в нём нашёл. Или, наоборот, чего не нашёл.
– Могу предложить наплевательское отношение к жизни, – нарушил молчание парень.
– А ещё что? – продолжал наседать Том.
– Равнодушие, апатию, безразличие, – продолжал перечислять парень. «Не ту ли самую апатию, что сняли с Тома? – мелькнула у меня мысыль, толстая и тяжёлая. – Это было бы слишком оригинально».
– А разве они не появляются у человека автоматически, едва он продаст совесть? – усмехнувшись, поинтересовался Том.
– Может, где-нибудь и появляются, – пожал плечами парень, – а у нас ничто не появляется и не исчезает само собой, а только с помощью других людей.
Том кивнул и успокоился. Видимо, не нашёл в парне ничего.
– Можно нескромный вопрос? – предложил я.
– У меня нет… – неожиданно растерялся парень.
– Да нет, я вам предлагаю: почему у вас борода с одной стороны?
– Ах, это… – улыбнулся парень, но улыбка вышла кривоватой, искоса выглядывающей из-за бороды, – девушка одна утром повстречалась… шустрая такая. Гляжу – стрижёт глазами. Не успел я оглянуться – полбороды как не бывало. А если бы оглянулся – и вторую половину состригла бы.
– Спасибо, – кивнул я, поворачиваясь, чтобы уйти. И увидлел – длинным задержавшимся взглядом, – что в соседней палатке у продавца борода с правой стороны! Но уточнять причину его полубородости мы не стали. Вместо этого просто спросили:
– Что вы продаёте?
– Наслаждения, – медовым голосом протянул продавец.
– Наконец хоть что-то хорошее! – обрадовался Том.
– Я бы на вашем месте не очень торопился, – поостерёг его Гид и спросил парня:
– Какого рода наслаждения вы предлагаете?
– Самого разнообразного! Мужчинам – женского рода, женщинам – мужского. Но могу и наоборот, – спохватился он, заметив наши кислые физиономии. – Есть нейтральные, среднего. Или чуть выше среднего.
– А любовь вы тоже продаёте? – опомнился я.
– Не по моей части, – ухмыльнулся парень.
Счудя по его чудаковатой ухмылке, любовь если где и продавалась, то не настоящая – так, жалкая подделка, суррогат (суровый и рогатый), или же мы вкладывали в данное понятие разный смысл. Или один и тот же, но с разных сторон. Признаюсь, мне стало легче, хотя представить, чтобы кто-то торговал настоящей большой любовью, я не мог. Хотя… если большая, но неразделённая? Куда её девать-то? Но кто купит неразделённую? У кого хватит средств на большую? Что он предложит взамен? А разделить нельзя. Или можно? Отрезать кусочек, расфасовать по сто грамм. И торговать, торговать, торговать!.. Нет, глупости. Разве что идиот расстанется со своей любовью, но идиоты не любят. Настоящая бывает лишь у настоящих людей.
Я забормотал про себя: «Настоящая, насидящая, належащая, надлежащая, подлежащая… Нас-тощая? Нас стоящая, на сто…». Потом прекратил кислое занятие и спросил:
– А слава на Ярмарке продаётся?
– Слава? Нет, скорее, тщеславие. Но мало бывает и редко встречается.
«Ага!» – смекнул я. Или смектнул? – вроде что-то бурчануло в животе.
– Не купите ли? – вкрадчиво поинтересовался я, перенимая повадки мелких торговцев, коих много бродило по Ярмарке. Воистину: с кем поведёшься, у того и наберёшься.
– Не на что. Весь капитал растратил на наслаждения, – и парень похлопал рукой по тугим липнущим мешкам.
– Жаль, жаль, – вздохнул я.
Видя моё замешательство, Том решил мне помочь, и задал, как показалась, животрепещущий вопрос – во всяком случае, что-то трепетало в его руке, когда он обращался к продавцу:
– Скажите, ум или память можно купить?
Продавец замешкался. Гид сделал мне знак, и мы отошли в сторону, где он, приглушив голос, сказал предупреждающе:
– У нас не все знают всё, но мало кто признаётся в незнании, скорее наоборот. Каждый считает себя истиной в последней инстанции, что не всегда соответствует действительности. Но это не главное. Важнее другое: ваше отношение к услышанному. Нельзя у обычного торговца выведать то, что знают одни узкие специалисты. Поэтому не надо принимать на веру всё, что они говорят. Относительно отдельных вещей поинтересуетесь… хотя бы в госпитале.
– А когда мы туда пойдём? – спросил я.
– Немного позже, – нахмурился Гид, – им сейчас не до нас. Они борются с эпидемией. Дурные примеры.
Разговор продавца с Томом, между тем, продолжался.
– А ум, память? – повторил Том.
– Ну-у… Если бы я был невежливым, то сказал бы, что это из другой сказки. Они же фундаментальные вещи! Разве можно продать Солнце? Лучи его – пожалуйста, сколько угодно. А то, что вы сказали – недвижимое имущество. Как дыхание, кровообращение…
– Способность к дыханию, вы хотите сказать? Одно-то дыхание, наверное, можно…
– «Твоё замёрзшее дыханье лица коснулось моего», – процитировал продавец строки поэта конца 20 – начала 21 веков, – «Я не сумел согреть его”, – И добавил: – Сейчас появились удобные калориферы, подогревающие выдыхаемый воздух, специально для подобных случаев. Встроенные.
– Нет, спасибо, не надо, – отказались мы.
– А силу продаёте? – Том, как многие в его возрасте, не отличался оригинальностью в стремлении накачать мышечную массу с наименьшими затратами: купил – и всё. Типа протеинов. Но и с протеинами качаться нужно!
– Тоже не наше. Мне она кажется чем-то, – торговец пошевелил пальцами, – эфемерным, неощутимым. Какого на свете не бывает. Сила не существует отдельно от источника.
– Но если есть источник силы, значит, можно набрать из него, и… – воспрянул Том.
– Нет, я в переносном смысле, – поправился продавец, – сила человека – в мышцах, сила машины – в двигателе, сила народа – в духе. Мне порой кажется, что «силы вообще» не существует.
– Чего не существует, силы? – возмутился Том. – А как же «сила солому ломит»?
