Сергей Семипядный - Украл – поделись
– С кем? – переспросила Татьяна и оглянулась. Никому, кажется, дела до неё не было. – Я – одна.
– Ну так идите в мою машину, я довезу. Ну! – Виктор тронул Татьяну за локоть.
– А которая ваша?
– Да вон та «волжанка». Идите садитесь, я сейчас.
Татьяна направилась к «Волге», а Виктор остался, чтобы проконтролировать ситуацию. Двое парней были заняты обсуждением случившегося, а третий куда-то звонил по мобильному телефону. Вот и отлично.
– Ну, рассказывайте, – обратился Виктор к пассажирке, когда они немного отъехали. – Вид у вас какой-то расстроенный. Случилось что-то?
– Да нет, ничего особенного, – ответила Татьяна, однако голос-предатель её выдал.
– Говорите-говорите! – весело и уверенно распорядился Виктор. – У вас проблемы. Рассказывайте. А вдруг я вам чем-нибудь помогу. Куда, кстати, мы едем?
– Сама не знаю. К метро куда-нибудь.
– Станций метро много. Впрочем, ладно, прокатимся. А вы мне расскажете, что у вас случилось. Вы по Садовому не катались?
И Татьяна разговорилась. Сначала она призналась, что у неё кончились деньги и ей не на что жить в Москве.
– А долго вы собираетесь пробыть здесь? – спросил Виктор. – Сколько вам нужно?
– Сколько? Откуда я знаю, – вздохнула Татьяна.
– Давайте прикинем, – предложил Виктор. – Вы где собираетесь остановиться? В гостинице? На какой срок?
– Если бы я знала, – отвернулась Татьяна.
– Тогда давайте по-другому. Вы с какой целью здесь?
– Надо найти мне одну… подругу, – с заминкой произнесла женщина.
– Подругу?
– Да. Можно и так сказать.
– Она здесь живёт?
– Нет. Приехала, как и я.
– Где она должна была остановиться?
– Да где угодно. У неё куча денег. В самой дорогой гостинице могла.
– Как же вы собираетесь искать её? Если она в гостинице, я мог бы помочь.
– Правда? – обрадовалась Татьяна, но тотчас же и погрустнела. – Нет, она в гостиницу не пойдёт.
– Это почему? Она скрывается от кого-то? От вас?
– От меня? – удивилась Татьяна. – Впрочем, и от меня, можно сказать.
– Она вам задолжала? – продолжал расспрашивать Виктор, стараясь при этом выглядеть обыкновенным любопытствующим.
– Мне? – вновь удивилась вопросу Татьяна. – Впрочем, в какой-то степени и мне.
Виктор решил брать инициативу в свои руки.
– Я помогу вам. У меня есть опыт, – уверенно заговорил он. – Сейчас где-нибудь перекусим и всё обсудим.
Виктор полагал, что если Татьяна приехала в многомиллионный город, чтобы найти Светлану, то, вероятно, на что-то она рассчитывает. Не только на случайную встречу, возможно.
24
Света вышла из поезда на Курском вокзале Москвы и вдруг поняла, что она сейчас находится очень далеко от своего села, что, ступив на асфальтовое покрытие перрона столичного вокзала, она оказалась совсем в другой жизни. И сама должна стать другой. Не Светкой из села Посконного, не сельской девушкой без высшего образования, не жительницей захолустья провинциального с раз и навсегда устоявшимся образом жизни. Она должна стать иной.
– Горячие беляши! Горячие! – выкрикивала полненькая девушка, стоявшая за огромным белым ящиком. Неопрятно одетая. С пренеприятнейшим голосом.
А Света сейчас с удовольствием чего-нибудь съела бы. Вчера она весь день голодала. Рублей у неё не было, только доллары. Пожилая пара, заматерелая матрона и плюгавый мужичок, её соседи по купе, жрали и жрали. С перерывом на сон и туалет. Ей предлагали присоединиться, но Света каждый раз отказывалась, так как видела, что «матрона» с подозрением косится на её тощую старенькую сумку, а плюгавчик пригибает головку, чтобы заглянуть ей под юбку.
И спала она в чём была. Не в халате, как «матрона», разъезжающемся при каждом почти движении (под халатом были бледно-сиреневые панталоны), и не в трикотажных брюках, пузырящихся на коленях и заднице, как приматроненный мужичок, а в вельветовой юбочке и летнего вида белой блузке с кружавчиками.
В поезде Света неоднократно подвергалась допросу. «Матрона», назвавшаяся Татьяной Александровной, зевала, прикрывая рот пухлой ладошкой (скорее, не рот прикрывала, а челюсть придерживала, чтобы не вывихнуть), и спрашивала:
– А ты, Света, не к женишку едешь? В Москву-ту?
– Нет, – отвечала Света. – К родственникам.
– А родственники-ту ждут тебя?
– Ждут, – кивала Света и смущалась, сознавая недостаточную развёрнутость своих ответов.
– А родственники-ту – кто они? Всамделишные? Или так, шестая вода на киселе?
Именно «шестая», говорила Татьяна Александровна, а не «седьмая».
– Да, они… По матери родственники они.
– Тётка, что ли?
– Нет.
– А кто ж тогда?
– Да почти что.
– Да, – со значением вздыхала Татьяна Александровна, – нонче многие ищут не там, где потеряли, а там, где светло.
Муж Татьяны Александровны, Валерий Леонидович его звали, загадочно улыбался, сделав, очевидно, собственные выводы относительно поездки молодой женщины в Москву.
Так, судя по всему, и не оставив однозначного резюме в общественном мнении купе, Света оказалась в Москве. Она принялась бродить по вокзалу и разглядывать витрины киосков. Следовало каким-то образом войти в столичную жизнь. Наткнувшись на пункт обмена валюты, Света не без робости вошла в него и обменяла одну стодолларовую купюру на рубли. И получила более полумиллиона.
Света съела три хот-дога и подумала, что новая жизнь ей определённо начинает нравиться. Если даже еженедельно она будет расставаться с одной бумажкой в сто долларов, то и в этом случае она бесконечно долго будет ощущать себя Рокфеллером.
Но – увы. Не успела Света как следует насладиться жизнью обеспеченного человека. Да и много ли свершений можно уложить в трёхчасовой промежуток времени, едва ли не половина которого была прожита словно в тумане, словно во сне. В ярком и отчётливом сне, полном красок и запахов, холодного зимнего неуюта (руки мёрзли) и многочисленных актов принятия решения, мучительных до ужаса, до той именно степени, когда дрожат колени, стучит кровь в ушах, а сердце работает, словно паровой молот.
А в тот короткий период полного отсутствия конвульсий и напряжённости, в тот краткий период душевной устойчивости, предшествовавший несчастью, Света купила платье, обвивающее мягкими складками полупрозрачного струящегося шифона, и чёрную кожаную сумочку, похожую на кастрюльку. Ну и по мелочи кое-что.
25
Днём и вечером – Арбат, потом – ночная Москва. Да ещё Новодевичье кладбище, где Светка побывала маленькой девочкой и хотела побывать снова. Это всё, что знала Татьяна о желаниях подружки, осуществить которые та когда-то мечтала в случае, если вдруг окажется в Москве. Не миновать ей, конечно, и Лужников – где ж и отовариться, как не на рынке.
– Рынков здесь много, не одни Лужники, – вздохнул Виктор.
– Но наши все туда ездят, – возразила Татьяна удивлённо.
Виктор не стал спорить. Он был озабочен. Его ждали дела, а тут такая история. И сколько потребуется времени, чтобы отыскать Светлану, теперь одному Богу известно. Конечно, провинциалов, как и иностранцев, словно магнитом притягивает центр столицы, но и центр – не круг на футбольном поле. Придётся чёрт знает сколько времени таскаться с Татьяной по Москве, ибо оставить её он не может.
Татьяна, правда, щедрая душа, обещала ему десять процентов от суммы украденных Светкой денег, но ему-то нужны не какие-то там проценты, а все деньги, которые были похищены Бабухиным и Литиковым из поезда. Виктор стал прикидывать, кого бы привлечь к мероприятию по поиску Светланы. И, может быть, не только для того, чтобы высвободить часть собственного времени.
– Вы поселитесь в гостинице, и мы начнём поиски, – принял решение Виктор. – Времени у меня немного, поэтому будем работать с утра и до вечера ежедневно. С вас её полный словесный портрет. Кстати, фотографию её вы не прихватили?
– Нет. Не думала, что может пригодиться.
– Жаль. Фотография пригодилась бы.
– А вы хотите отгулы взять? – спросила Татьяна.
– Отгулы? – не понял Виктор.
– Вы ведь где-то, наверное, работаете?
– Да, я возьму отгулы, – кивнул Виктор.
– Начальство – как, сердиться не будет?
Виктор махнул рукой.
– А начальство всегда сердится, всегда и постоянно оно чем-нибудь недовольно.
Кстати, подумал Виктор, не помешало бы ему разработать для себя соответствующую легенду. Дело-то всё-таки касается приличной суммы денег. И линию поведения своего надо бы продумать детальнейшим образом. И надо решить, как вести себя с Татьяной. Виктор предпочёл бы дружеские отношения, не лишённые при этом светской церемонности. Вот только…
В общем, Виктор не особенно верил в дружбу разнополых человеческих особей. А особенно внимательным, усмехнулся он, надо быть при совершении таких манёвров, как проход узкостей, швартовки и отшвартовки в условиях ночной видимости.
