Станислав Белковский - Зюльт
ДЕДУШКИН. Какой прекрасный чай! Со времен моей первой тещи, Софьи Лазаревны Нимврод, я не пил ничего подобного.
Стук каминных часов.
Знаете, Боренька, что я хотел еще сказать.
Тревога.
Пришлите мне, пожалуйста, новую трость. А то эта износилась совсем.
ГОЦЛИБЕРДАН. Исходилась.
ТОЛЬ. А сейчас у вас какая?
ДЕДУШКИН. Сейчас – канадский клен, с хрустальным набалдашником. А мне хотелось бы – норвежский граб. С порфировым набалдашником. Вы запишете?
ТОЛЬ. Я запомню.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я запомню.
ТОЛЬ. Мы запомним.
ДЕДУШКИН. Вы помните историю, откуда у меня такое пикантное отчество?
Раскаты зимнего грома.
ГОЦЛИБЕРДАН. В сто семнадцатый раз.
ТОЛЬ. Я всегда помнил, но сегодня утром почему-то забыл.
ДЕДУШКИН. Да-да. Меня же регистрировали в провинции. Это было летом, на Волге. Недалеко от Саратова. Мы на даче жили. Папа был командир пожарной охраны всего Среднего Поволжья.
ГОЦЛИБЕРДАН. Пожарных соединений.
ДЕДУШКИН. Пожарных соединений. Всего среднего Поволжья. Он был на работе. А бабушка старенькая понесла меня регистрировать. В ЗАГС. Ей имя сказали, какое выбрать: Женечка. А остальное – забыли сказать. А бабушка старенькая совсем. Неграмотная. Из деревни. Ее в ЗАГСе спрашивают: как по батюшке-то младенец будет? А у меня папа был по фамилии Волков. Федор Николаевич Волков. Бабушка и говорит: Волков. Отчество с фамилией перепутала. Тут ее спрашивают: а фамилию-то какую младенцу давать будем. Дедушкину, – отвечает бабушка. В смысле по дедушке. По материнской линии. Он у меня был Энгельгардт. Максим Карлович Энгельгардт. А они все перепутали. Из-за бабушки все. Из-за бабушки. Старая, слепая. Я должен был стать Евгений Федорыч Энгельгардт. А стал Евгений Волкович.
ДЕДУШКИН. Не переделывать же теперь. Правда?
Начинается настоящая декабрьская гроза.
Охрана выносит Дедушкина.
ГОЦЛИБЕРДАН. Для начала достаточно.
ТОЛЬ. Там, в Сумерках, – работают наши ребята?
ГОЦЛИБЕРДАН. Охраняют?
ТОЛЬ. Охраняют.
ГОЦЛИБЕРДАН. Наши.
ТОЛЬ. Поручи им пописать. С завтрашнего дня. И с хорошей техникой. Игорь любит, когда остается один, бормотать себе под нос. Вот в этом бормотании самое важное и есть. Нам обязательно надо знать, что он себе бормочет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты можешь на меня обижаться, Борис, но там уже трое суток как пишут.
ТОЛЬ. Это отлично. А в церкви?
ГОЦЛИБЕРДАН. В церкви – пока нет. Все в низком старте. Ждет твоих указаний.
ТОЛЬ. А где эта церковь-то?
ГОЦЛИБЕРДАН. Жирафья Канавка. С видом на стадион «Тыловые запасы».
ТОЛЬ. Какая задница! Не мог себе поприличнее церковь найти.
ГОЦЛИБЕРДАН. Видно – не мог.
III
Мария, Гоцлибердан.
ГОЦЛИБЕРДАН. Машка-Машка, привет-привет тебе.
МАРИЯ. Привет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты, как всегда, страшно занята своей щенячьей работой?
МАРИЯ. Я устала немного. Что ты хотел, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Не что, а кого. Ты же знаешь, Машка, я всегда хочу только тебя.
МАРИЯ. Перестань ерунду. Тем более по телефону.
ГОЦЛИБЕРДАН. Если этот телефон кто и слушает, то только наши. А наши никогда не расшифруют того, чего не надо.
МАРИЯ. У тебя какое-то дело?
ГОЦЛИБЕРДАН. У меня очень маленькое дело. Твой муж что-то собирался делать в январе?
МАРИЯ. Ты у меня спрашиваешь? Я не знаю, что он будет делать завтра. Хотя знаю – спать и пить. Вот что будет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Он не поехал к финнам вчера?
МАРИЯ. Нет. Не поехал.
ГОЦЛИБЕРДАН. Но в церковь, к попу своему – он сегодня собирается?
МАРИЯ. Откуда ты знаешь?
ГОЦЛИБЕРДАН. Я не знаю, я спрашиваю тебя.
МАРИЯ. Про это мог бы узнать у него напрямую.
ГОЦЛИБЕРДАН. Ну что ты. Я же такой деликатный. И потом – у меня есть ты. Такой упругой пизды я не помню за всю свою жизнь. Ни до, ни после.
МАРИЯ. Прекрати немедленно эту гадость.
ГОЦЛИБЕРДАН. Хотя после ничего и не было. Ты же не подозреваешь меня, что я сплю со своей женой.
МАРИЯ. Тебе поручено что-то конкретное?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты догадлива, как всегда. Боря просил узнать: сможешь ли ты отмобилизовать Тамерланыча, чтобы он в январе в Америку съездил. С выступлениями. О пользе и последствиях либеральных реформ. Пятнадцать тысяч долларей за выступление. Боря дает свой самолет. Охрану. Только лучшие гостиницы. И – никакого виски. Здоровый образ жизни. Английский язык круглосуточно. Фитнес-центр с утра. Чай «Эрл Грей» – на ночь. И – сон праведника. Так как?
МАРИЯ. Хороший вопрос. Ты думаешь, он выдержит целый месяц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Это я тебя хотел спросить. Ты-то что думаешь? Выдержит? Даже не месяц. А пять недель.
МАРИЯ. Я так устала, что сама ничего не понимаю. Выдержит – не выдержит. Он плохо переносит долгие полеты, ты же знаешь. Помнишь ту историю с Ирландией. Пять часов, две бутылки виски. Его еле откачали. А здесь сколько?
ГОЦЛИБЕРДАН. Девять часов до Нью-Йорка. Потом пять выступлений на Восточном побережье, и четыре – в университетах. В Лиге плюща – как романтично звучит! Первые три дня – акклиматизация. Самое главное – собрать его. Чтобы не ушел в запой накануне. Американцы очень ждут. Они его очень любят.
МАРИЯ. Самое смешное, что я тоже очень его люблю.
ГОЦЛИБЕРДАН. Это неправда. Ты уговариваешь себя. Любить ты можешь только меня. Когда я касаюсь прямоугольной родинки на твоей правой груди. Это невозможно сыграть.
МАРИЯ. Прекрати эту баланду сейчас же.
ГОЦЛИБЕРДАН. Разве ты знаешь смысл слова «баланда»? Истинный смысл?
МАРИЯ. Ты хочешь, чтобы я сама сказала ему про Америку? А откуда я узнала?
ГОЦЛИБЕРДАН. Нет, блядь, я этого совершенно не хочу. Ужасающе, удручающе не хочу.
МАРИЯ. Не ругайся, пожалуйста.
ГОЦЛИБЕРДАН. К вам напросится в гости профессор ДЕДУШКИН. На субботу. Он и передаст.
МАРИЯ. Он, кажется, милый старик.
ГОЦЛИБЕРДАН. Борис подарит ему новую трость. Гималайский дуб с набалдашником хинганского перламутра. И прямо с этой тростью милый старикан заявится к вам. В Большие Сумерки.
МАРИЯ. В субботу? А Игоря кто предупредит?
ГОЦЛИБЕРДАН. Сегодня старик проест ему всю плешь. Воскресит, как Иисус Лазаря. Там Боря пообещал профэссору помочь спиздить одну недвижимость. Так дедуган готов расстараться по полной программе. Если Игоряшка будет в субботу хоть немного трезв, тебе – медаль.
МАРИЯ. Не ругайся. Я постараюсь. Но я уже ничего не могу сделать. Там что-то происходит.
ГОЦЛИБЕРДАН. Там – это в церкви?
МАРИЯ. Там – это в голове Игоря. Он сидит целыми днями и бормочет себе под нос. Пока не заснет. А выезжает только к священнику. Мы уже полгода не были нигде в гостях.
ГОЦЛИБЕРДАН. Полгода – это не срок. А бормочет – это хорошо, что бормочет. Еще бы записать и расшифровать это – цены бы не было. Ты видела этого священника?
МАРИЯ. Один раз. Тощий молодой парень. Неприятный очень.
ГОЦЛИБЕРДАН. Священники вообще приятными почти не бывают. Так вот. Подготовь мужа, пожалуйста, к поездке в Америку. Самолет Корпорации вечной жизни. Не хрен собачий! А мы бы с тобой тем временем тряхнули молодостью. На недельку – в Доломиты, а?
МАРИЯ. Я с тобой больше никуда не поеду.
ГОЦЛИБЕРДАН. И меньше не поедешь. Конечно. Обсудим ближе к делу. У него сейчас есть хорошие костюмы?
МАРИЯ. Они будут малы. Он поправился.
ГОЦЛИБЕРДАН. Надо, чтобы до Рождества похудел. Или пару новых костюмов. И вспомнил английский хоть понемногу. Купи ему хорошие фильмы без перевода.
МАРИЯ. Я не знаю, как мы дотянем до Рождества.
ГОЦЛИБЕРДАН. Как-нибудь дотянете. Ты помнишь девяносто второй год? Вот когда было трудно. И ничего.
МАРИЯ. Я не помню. Это слишком давно.
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты не можешь не помнить. Тогда я впервые соблазнил тебя в вип-комнате ресторана «Феникс». Мексиканского ресторана. В здании Мосгорсправки.
МАРИЯ. Ты позвонил специально, чтобы обижать меня?
ГОЦЛИБЕРДАН. Я позвонил, чтобы сказать: ты первая женщина без очков, которую я полюбил. Я раньше не мог без очков. И только с тобою – смог.
МАРИЯ. Я хочу заказать контактные линзы.
ГОЦЛИБЕРДАН. Они тебе не нужны. Ты видишь лучше всех нас вместе взятых.
МАРИЯ. Я ничего не вижу. Какой-то туман перед глазами.
ГОЦЛИБЕРДАН. Это декабрь. В декабре бывают туманы. И снова осень пахнет тамерланом, дорога непроезжая черна, за полустанком или за туманом, как водится, не видно ни рожна… Все-таки самое прекрасное в твоем муже – это его отчество.
МАРИЯ. Он завтра будет в городе. Интервью. На работе. Я попробую одеть его в костюм. Не знаю, что выйдет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Интервью? С кем?
МАРИЯ. Кажется, «Вашингтон пост». Я уже запуталась в этих названиях. У меня своей работы полно, в конце концов.
ГОЦЛИБЕРДАН. Не все скоту масленица, будет и «Вашингтон пост». Надеюсь, он не пьяный поедет?
МАРИЯ. Это я надеюсь, что не пьяный. К чему ты это, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Если ты останешься в Сумерках, я мог бы заехать к тебе.
