Татьяна Успенская - Главная роль
Идти мальчик не мог, и Лиза понесла его к подъезду.
На вид года четыре, но, судя по голосу и тому, что он откуда-то «убёг», наверняка больше.
Дома с трудом раздела его и погрузила в горячую ванну. Он закричал. Спина и зад исполосованы! Осторожно касаясь живых мест, чуть обмыла, завернула мальчика в простыню, уложила в свою кровать.
Первое: скорее накормить и напоить.
Второе: позвонить в театр и сказать, что не придёт на спектакль.
После котлеты и тёплого сладкого чая мальчик уснул. А она села возле него и стала думать, что делать.
Вызвать милицию? Ей не сказал, где живёт, милиционеру тем более не скажет. Но в любом случае милиционер разбудит, запугает допросом и поволочёт в детскую комнату для выяснения личности.
У неё же нет никаких прав на него. И, может, родители с ума сходят – шутка ли, зимний вечер на дворе!
Гриф сидел рядом и вместе с ней смотрел на мальчика.
Зафиксировать побои нужно в любом случае: это то, из-за чего он убежал. И, если не зафиксировать, никому ничего она потом не докажет.
Лиза вызвала родителей.
Её мать – врач. На государственной пайке, а значит – нищая. Приходят к ней с раком и пневмонией, пьяницы, старухи с ногами-тумбами, просто бесхозные и одинокие – придумывают болезни, поговорить идут.
Её мать – кроткая. Каждого выслушает, каждому подарит доброе слово и подробно расскажет, что делать, чтобы поскорее выздороветь. Потому и сидит мать порой в своей районной поликлинике до ночи – не может не принять кого-то, поторопить не может.
Отец у Лизы артист и мечтатель в жизни. Раскрасил детство. Раскинет перед ней макет старинного корабля, разными голосами подаёт команды, пиратские песни поёт, разрисовывает перед ней сказочные растения на дне океана. Они с отцом носятся по штормовым морям, терпят крушение, попадают на необитаемый остров, ищут пути к спасению сквозь заросли необычайной красоты цветов и кустов. Сами делают модели кораблей – старых и современных. Вереницей стоят корабли на этажерке. А то на неё нападает пират с повязкой на голове, со свирепым лицом и чёрной лентой, закрывшей один глаз. Она от страха замирает, когда он берёт её в плен и сажает в платяной шкаф – в пещеру. Там нечем дышать. Но вот пират превращается в прекрасного принца со жгучими глазами, пышными русыми волосами, улыбкой до ушей и спасает её. Ведёт под руку к столу – ужинать – на зов мамы, которая недавно пришла и на скорую руку сготовила ужин.
В другой раз отец превращается в мушкетёра. И главу за главой рассказывает о приключениях Д’Артаньяна.
А то он – циркач – в обтягивающем костюме, и весь вечер они под музыку кувыркаются, лазают через кольцо, задирают ноги.
Кончился отец-артист с Перестройкой.
Прекратили платить ему деньги в его знаменитой биологической лаборатории, где он занимался исследованием флоры. Всю жизнь отца интересовали редкие сорта растений, и хобби превратилось в профессию. Но кому и зачем нужны редкие сорта и хобби в погоне за долларом? Отец походил беззарплатным недолго – в сарае приятеля стали вместе чинить машины. Не прошло и года, купили тёплый просторный гараж. Машин у россиян с каждым годом прибавляется, они ломаются и часто разбиваются в сумасшедшем московском движении, а потому день у отца безразмерный, но хорошо оплачиваемый. А о хобби пришлось позабыть.
Зато ей мечту отец разрушить не позволил и сам отвёл её в Театральное училище, несмотря на то, что добытчицей она явно стать в театре не смогла бы. Несмотря на протесты и уверения, что ей ничегошеньки не надо, тащит ей в дом всё, что может: модный телевизор с видеомагнитофоном, телефон с ответчиком, картину на стенку. А от «артиста» и мечтателя остались лаконичные записи на ответчике: «Плыву в Эгейском море, слизываю солёные брызги с губ», «дерусь с ветряными мельницами»… «Солёные брызги» означают – пригнали ему много иномарок, и все хотят отремонтировать их по дешёвке и поскорее, вот и умаялся папенька. А «дерусь с ветряными мельницами» означает склочный характер клиента – суёт клиент нос в кухню мастеров, поучает.
Давно уже отец стал президентом небольшой фирмы, нанял двух слесарей, но любит сам лезть в нутро неполадки.
Редко теперь родители бывают в празднике – лишь в какое-то домашнее воскресное утро. Уж тогда стоит потратить время на двадцатиминутный пробег до их дома. Сидят за завтраком и смотрят друг на друга – вроде как желают друг другу доброго утра. А потом начинают «лить слёзы» по тем, кто не сумел сохранить себя в Перестройке. Тут и спившиеся, и собой покончившие, и нищие… знакомые, незнакомые – те, с чьей бедой столкнулись в прошедшую неделю. Но вот выговорились, и в отце просыпается артист: анекдоты, шуточки, сценки сатирические и комические разыгрываются перед благодарным зрителем.
Посмеются от души родители и разбегутся по своим делам. Отец – на свою фирму: бывший сослуживец, или его сын, или сосед просил за воскресенье починить машину. Мать – в магазин и борщ варить на неделю. Что ни делает мать – приборматывает отцовские шуточки, стихи и песни. Так и потратят воскресенье – в делах и вроде как вместе, потому что сильно спелёнаты они друг с другом.
Наконец отец на пороге!
– Что случилось?
Маленькой любила виснуть у него на шее и болтать ногами. Теперь довольствуется тем, что может уткнуться в его грудь, пропахшую мазутом, железками, машинным маслом.
И в этот день постояли в передней без слов, а потом за руку повела отца в спальню.
Увидев спящего мальчика, тот сел. В ярко-карих глазах тает тоска десятилетия, когда изо дня в день ждал внука.
Что он там себе напридумывал?
Только не тронь отца сейчас. Отец дедом становится. Руки наливаются радостью – ласкать, подкидывать, на ветку дерева усаживать – пусть учится добираться до верхушки.
Не заметила, как мать пришла, пока за отца его новое рождение переживала.
Мама у неё невесомая – половица под ней не скрипнет.
Теперь и мама смотрит на мальчика – превращается в бабку.
Ни полслова не сказала родителям, дура, что не будет никогда у них родного внука, теперь стой над чужим, плоди в родителях ложные надежды. И, чтобы взорвать их, сказала:
– Как звать, не знаю. Что делать, не знаю. Нашла избитого в сквере. Алесь бросил меня.
Сказала всё сразу, чтобы отвели родители взгляды от ребёнка и, наконец, помогли ей.
А они словно не услышали – продолжали смотреть на мальчика.
Но уже снова глаза отца затягиваются паутиной скуки: не наш пацан.
Отец идёт в кухню и, когда они с мамой приходят следом, говорит:
– Дай парню выспаться, он сам всё объяснит. Утром вместе пойдём в милицию.
– Нет. – Впервые в жизни возражает мать отцу. – В милицию не пойдём. Из милиции его отдадут в детский дом. А как детям живётся там, мы знаем. Никто из нас троих этого не хочет. Я составлю акт о нанесённых побоях. У нас с тобой, доченька, разные фамилии.
– Но ты врач не моего района.
– Это не имеет значения. Я шла по скверу и одновременно с тобой увидела мальчика. У тебя дома осмотрела его.
– Алесь бросил меня, – повторила Лиза, удивляясь, почему родители никак не отреагировали на её слова.
– И слава богу! – Отец садится на своё место и включает телевизор. Но тут же выключает его.
Скатерть на кухонном столе розовая с редкими лилиями по краю.
– Дело не в разнице лет, – прячет от неё глаза отец. – Дело в том, что рано или поздно из него вылезет его папочка. Ты не заметишь, как окажешься бабой для обслуги и не будешь нужна ему ты – та, что внутри.
Лиза вскинулась возразить: они часами разговаривают, они понимают друг друга. Отец осадил её взглядом:
– Заматереет, и ты не будешь нужна ему.
– Откуда ты знаешь? – вырвалось у неё.
– У меня глаза есть, и я кое-что понимаю в жизни.
Тут и мама встряла в разговор:
– Ты заменила ему мать: чуть не с ложки кормила, как младенца, учила его разговаривать и ориентироваться в мире. А теперь он – на своих ногах, необходимость в тебе отпала. Что ещё ты можешь дать ему? Ни денег, ни карьеры, ни удачи!
Она лишь переводила взгляд с матери на отца и обратно.
– Я вижу, ты несколько ошарашена, – вздохнул отец. – Ты думала: удачно выскочила замуж, и мы с мамой в восторге. А ведь мы с ней ни разу не обсуждали ни твоего Алеся, ни твоего брака. Не сговаривались. Оказалось, оба знали одно и то же: не повезло тебе. Не защита он тебе в этой жизни!
– Он защищал… от шпаны… я была с ним… – залепетала было она и прикусила язык и положила руки на свой пустой живот.
– Не была, – возразил отец. – Ты играла роль доброй мамочки. Всем сердцем играла, потому что очень хотела иметь детей, а их не получилось.
– Нет! – во второй раз за жизнь возразила мать отцу. – Получилось. По моим наблюдениям ещё как получилось.
– Мама, откуда ты знаешь?
Мать смахнула слезу. Это было так неожиданно, что отец вскочил и неловко обнял её, низко склонившись к ней, стал гладить по гладко зачёсанной седеющей голове, по узлу на затылке, тыльной стороной руки вытер мокрую щёку.
