Михаил Гаёхо - Мост через канал Грибоедова
Птенцы серые, пушистые. Одни маленькие, другие – крупнее.
Из взрослых пингвинов трое стоят, вытянув клювы вверх. Четверо стоят, вытянув клювы вперед и вниз, как бы ссутулившись. У четырех пингвинов есть птенцы, которые стоят рядом. У трех пингвинов маленькие птенцы, накрытые складкой живота, устроились между лап. На лапах видны три длинных черных пальца с перепонками. Два пингвина клювами наклонились к своим птенцам. Один пингвин наклонился, хотя птенца при нем нет. Один пингвин стоит в стороне от общей группы, повернувшись к зрителям и разведя крылья в стороны.
Из пингвиньих птенцов три, как уже говорилось, устроились между лап своих родителей, накрытые складкой живота. Пять птенцов стоят рядом с родителями, иногда прижимаясь к ним вплотную. Еще одиннадцать стоят на снегу поодиночке или небольшими группами по двое или трое.
Сорок семь или около того маленьких птенцов сбились в тесную группу. Так им теплее.
Сверху над пингвинами парит толстая хищная птица, подвешенная к стеклянному потолку витрины.
P.S. Всего в экспозиции десять взрослых пингвинов и шестьдесят восемь птенцов, хотя последнее число следует считать приблизительным ввиду невозможности точно сосчитать количество птенцов в тесной группе.
4
Когда Жуков пришел в музей, он долго ходил вместе со всеми по залам, осматривая экспонаты, а потом запросился в буфет.
Есть ему особенно не хотелось, но посещение буфета Жуков считал необходимым элементом похода в музей, подобно тому как в театре просмотр спектакля должен был сопровождаться лимонадом и пирожным в антракте, а к летней прогулке в парке полагалось в придачу мороженое – сахарная трубочка или эскимо на палочке.
Это внимание к гастрономической стороне вещей всегда было характерно для Жукова и было вниманием именно к стороне – то есть части целого. Здесь интерес был не в том, чтобы съесть вкусное, а в том, чтоб получить полный комплект впечатлений.
Из тех же побуждений достигший возраста Жуков, попадая в новый для него город или другое отмеченное на карте место, обязательно заходил в какую-нибудь местную столовую или кафе (чайхану, асхану, украинскую идальню), предпочитая заведение попроще, не предназначенное для туристов. Там брал что-нибудь местное. В памяти оставались: от востока – манты, лагман, зеленый чай с лепешками, от запада – драники, вареники, маленькие жареные колбаски, которые хорошо было запивать пивом.
В одном городе Жуков однажды взял местное блюдо национальной кухни. Два шарика из липкого картофельного теста с большим количеством свиного сала. Жуков не любил сала и липкости на языке. Взятое блюдо съел через силу, однако, бывая в том городе, брал каждый раз именно это блюдо, прочно вошедшее в комплект впечатлений, связанных с местом.
P.S. Название блюда Жуков по прошествии времени забыл – так же, как и название города.
5
В музейной витрине выставлены кабаны (дикая свинья – Sus scrofa).
Это семья: кабан и его свинья с поросятами.
Вокруг кабанов – лес, изображенный посредством трех берез, обрезанных сверху по размерам витрины, елочки, осины и одного сухого дерева, также обрезанного. По низу – трава, мелкие кусты, папоротники.
Поросята как бы идут по лесу вместе с матерью. Их шесть. Они полосатые. Полоски у них не поперек туловища, как у котов или зебр, а вдоль. Хвостики волосатые и закрученные. Один поросенок отстал от группы и роется пятачком в опавших листьях.
Кабан-самец стоит в стороне. Он большой, весь в щетине. Даже уши покрыты щетиной. Пасть кабана открыта, виден красный язык и короткие желтые клыки – верхние и нижние.
P.S. Общее число кабанов вместе с поросятами – восемь.
6
Носиков пришел в музей вместе с Жуковым и его мамой. В то время они с Жуковым всюду ходили вместе. Он взял с собой тетрадь, в которую собрался записывать все названия зверей и птиц, которых увидит в музее.
Но, поднявшись по лестнице в музейный зал на второй этаж, Носиков понял, что его план нереален. Он решил, что будет заносить в тетрадь только самое интересное. Сразу возникла проблема, что считать интересным. Интересна ли рыба под странным названием «Халява» (Rhinobatus halavi)? Наверное, да. А в другом месте – «Карась обыкновенный»? Наверное, нет. А «Гитара пятнистая» (Rhinobatus djeddensis), которая рядом с халявой? Носиков подолгу задумывался, потом решил, что легче написать лишнюю строчку, чем раздумывать.
Почерку Носикова был красивый, с круглыми буквами. Даже когда Носиков писал из неудобного положения, держа тетрадь на весу, почерк оставался красивым.
Он любил писать. Своим красивым почерком делал выписки из книг. Составлял всевозможные списки. В разное время жизни брался вести дневник, куда заносил события и факты, неявным образом полагая, что только записанное, занесенное в список, начинает существовать в полной мере.
P.S. «Карась обыкновенный» оказался не таким уж обыкновенным. Носиков, собственно, и представить не мог, что такое возможно, когда, будучи уже взрослым, прочитал на табличке: «Самцы обычно редки. При их отсутствии размножение происходит при участии самцов других видов рыб».
7
Жуков и Носиков пили чай с пирожными в музейном буфете.
Пирожные были прямоугольные в полоску: полоска бисквита, полоска крема, все полоски разноцветные, самая яркая, розовая, была сверху.
За соседним столиком сидела девочка в голубом платье – одна, без родителей – и ела пирожное «картошка». Жуков не любил эти пирожные – не вообще не любил, а именно эти, буфетные. «Картошку» должна делать мама или бабушка, остальное было подделкой независимо от вкуса. Такое же отношение у Жукова позже обнаружилось к вареной сгущенке, когда та стала появляться в магазинах. Сгущенка – домашний продукт, ее следовало самим варить в кастрюльке с водой. Был случай однажды, когда вода в кастрюльке выкипела и банка взорвалась. Сгущенку разметало по комнате – досталось и стенам, и потолку. Хорошо, никого не было в кухне. Потолок вскоре побелили, а на стене долго еще оставались пятна. Маленький Жуков любил их разглядывать, иногда они были похожи на каких-то зверей и птиц, иногда – на карту островов неизвестных.
8
Музейным буфетом маленький Носиков остался разочарован.
Конечно, он не ожидал найти там бутерброд с ветчиной из дикого кабана, но какое-то соответствие с музейной темой (музей был зоологический), по мнению Носикова, должно было присутствовать, хотя он и не знал, в чем это соответствие могло заключаться. Может, следовало поставить там чучела животных и птиц по углам, может – попугаев в клетках. Но буфет был во всем самый обыкновенный, Носикову ничего в нем не запомнилось из буфетного. Запомнилась маленькая девочка в голубом платье за соседним столиком. Перед тем Носиков видел эту девочку в зале музея около витрины с пингвинами. Там было несколько больших пингвинов и много маленьких птенцов, сбившихся в кучу. Девочка протягивала руку к пингвинам, трогала рукой белые перья у птиц на груди (вспоминая, Носиков готов был поручиться, что трогала, хотя знал, что протянуть руку сквозь стекло – нереально) и что-то говорила. Потом, так же протягивая руку, обращалась к пингвинчикам, потом к белым медвежатам, к козликам, еще к кому-то, кого Носикову не было видно. Подошла ближе, и Носиков услышал слова: «Всех убили, и этих тоже убили».
«Правда, – подумал Носиков, – нужно было убить птенчиков, чтобы сделать чучела», – только мысль об этом сама по себе как-то не приходила в голову. К девочке подбежал какой-то старик – седой, страшный, с длинными волосами. «Нельзя, нельзя так говорить!» – закричал. Чуть руками не стал хватать. Почему нельзя? Непонятно. Девочка испугалась. Но кругом были люди, и старик ничего не смог сделать.
P.S. Последним экспонатом, который видел Носиков перед тем, как пойти в буфет, был дикий кабан. Он стоял среди деревьев, кустов и папоротников и глядел на Носикова маленькими свиными глазками. Рядом была его свинья-кабаниха и маленькие поросята. Целая кабанья семья.
P.P.S. «И этих тоже убили», – подумал Носиков.
9
Однажды маленький Носиков прочитал книгу про индейцев. У них были красивые имена: Чингачгук, Ункас, Уа-Та-Уа. Носиков решил составить список индейских имен. В книге, которую он прочитал, их оказалось мало, и он решил дополнить список именами из других книг. Но индейцы там чаще назывались обыкновенными словами: Твердая рука, Орлиный глаз, Ястребиный Коготь, а настоящих индейских имен, таких как Уа-Ка-Ра или Су-Ва-Ни почти не было. И вот в одной книге оказалась целая куча имен индейцев из племени зулусов. Радостный Носиков стал переписывать их на листок в длинную строчку, чтобы потом красиво записать в тетрадь и в столбик:
Цвите,
Умслопогас,
Нада,
Чека,
Mono,
Динган,
Умланган,
Балека,
Македама,
Унанда,
Сенцангакона,
