Ева Ланска - Жена пРезидента
Вот только часов у Манты не было. «Одной Манте – один мандат…» – подумала Саша и улыбнулась. Ей захотелось снова вернуться туда, к ласковому океану и мужу, к этим краскам, к этим запахам, к этим странным рыбам в форме дельтаплана. Они машут крыльями в воде или лежат на поверхности, будто плавая в небе. Вид у них добродушный, хотя они близкие родственники акул, но какой-то неземной. Как у всего на Мальдивах. Ощущение присутствия на другой планете у Саши не исчезало ни на минуту, пока они с мужем были на острове.
Небо, песок и океан… Океан цветов самых необычных, и небо бескрайней ширины и высоты. И ты наедине со всем этим… Целыми днями можно никого не встретить из землян. Ей не хватало глаз, чтобы всё увидеть, всё вместить, осмыслить, понять. Как? Ну как такое можно было создать, придумать? Поневоле начнешь верить в Создателя, когда на каждом шагу доказательства его творений. Ее поражало всё: огромные стаи разноцветных рыб, буйство растительности, а главное – цвета! Цвет неба, песка, океана!
Обычное, человеческое, земное цветовосприятие: если светит солнце и погода ясная – море синее, небо голубое, песок золотой, а если пасмурно – небо серое, море темно-серое, золотой оттенок из песка уходит, и он становится тускло-бежевым.
Здесь же всё было не так. Всё жило по законам свободы от законов, от погоды, от времени года и времени суток, от земного времени… Здесь всё могло быть такого цвета, какого ему вздумалось в этот момент: океан изумрудный, как весной, небо ярко сиреневое, как на закате, солнце рыжее, как на пожаре, песок жемчужный, словно ранним утром. И даже когда пасмурно, цвета не желали подчиняться законам логики, света и природы.
Небо могло быть все в лиловых тучах, а волна смеялась прозрачной голубизной, рисуя на белоснежном песке разноцветных рыб. А на закате – сумасшедшее солнце, словно художник на палитре, снова перемешивало цвета золотыми лучинами. Рисовать каждый вечер одно и то же ему было скучно, и оно устраивало карнавал из цвета и света.
Море могло стать малиновым у берега и цвета индиго у горизонта, небо изумрудным с сиреневыми облаками, песок розовым, с длинными зелеными тенями. И эти цвета на следующий вечер были снова другими, не похожими на вчерашние. За десять дней не было ни одного одинакового заката…
Это был, кажется, их третий или четвертый вечер. Они сидели на берегу океана, глядя на закатное цветопредставление. У Саши стучало сердце от восторга, муж курил, пил шампанское и время от времени ловил фотоаппаратом понравившиеся кадры.
– Нереальная красота, – выдохнула она. – Просто не верится, что мы здесь и видим это. Наяву, а не во сне. Такое не могло бы, наверное, и присниться.
– Да, это место считается лучшим в мире. Я не езжу в другие, – буднично сказал он.
На острове они находились не совсем одни. Был еще повар. Смуглый приветливый человек запекшегося на солнце неопределенного возраста со странным именем Жюстин и непонятным английским. Он жил в соседнем маленьком бунгало и приходил только приготовить еду. Готовил Жюстин необыкновенно вкусно.
Кто-то убирал в комнатах, но Саша не видела человека ни разу. Они с мужем много времени проводили на берегу, в океане, на лодке…
Однажды Жюстин устроил дегустацию разных сортов шоколада. В специальных мешочках разложил шоколад всех цветов и оттенков. Из него можно было лепить фигурки и домашние конфеты. Жутко вкусные. Муж загорелся этим занятием и лепил два часа подряд, пока весь не перемазался шоколадом. Саша помогала ему, а Жюстин добродушно улыбался.
– Я бы еще и отличным поваром мог быть, не только музыкантом! – гордо заявил Александр, пробуя свое шоколадное произведение.
– Вы чудесный кондитер, мистер Алекс! – с уважением похвалил Жюстин.
Вдохновившись своими кулинарными успехами, муж попытался приготовить еще какие-то блюда. Жюстин незаметно исправлял мужнины поделки. Сашина роль сводилась к дегустации и похвале. Независимо от результата говорить «невкусно» было нельзя. Давись, но хвали. Иначе настроение мужа было бы испорчено на весь день, голова болела, а она стала бы врагом на всю жизнь. И Саша хвалила. Жюстин смотрел на это с отстраненным пониманием. Видимо, перевидал здесь всякого…
Муж полепил пару дней конфеты и фигурки, поготовил супы и салаты и остыл к этому занятию, как к музыке. А Сашиным предназначением было всерьез верить в его слова. Вскоре она снова застала его с бутылкой виски.
– Ты пьешь? Один? Почему? – опешила она.
– Скучно…
– Со мной?
– Нет, – помедлив, сказал он с несчастным выражением лица. – Вообще…
Несколько раз приезжала тренерша по йоге, высушенная женщина, похожая на воблу. Занималась с мужем йогой на расстеленном коврике, складывала ему пятки, следила за дыханием. Саша уходила к океану на это время. Плавала с рыбами, сидела на берегу, любовалась планетой.
«Изумрудное море, сиреневое небо, жемчужный песок, как можно быть при этом несчастным, как можно скучать…» – думала она. Но они были вдвоем, много разговаривали о будущей жизни, о его друзьях, о политике и о любви. И Саша старалась не обращать внимания на его появления с бутылкой. А он заказывал для нее букеты, в их кремовой спальне с меняющим цвет океаном в раме окна всегда стоял сладковато-терпкий аромат живых цветов и любви.
Она не заметила, как заснула.
Местный депутат в кресле через ряд, тот, что похож на рыбу Манту, зашевелился и потер щеку плавником с дорогими часами. Как и рыбе, часы были ему не нужны: он проснулся автоматически к концу четырехчасового перелета. Попросили пристегнуться и приготовиться к посадке. Саша взглянула на свои часы и перевела их на местное время – разница между Москвой и Красноярском четыре часа. Здесь уже было раннее утро, люди собирались на работу.
Кресло рядом с Сашей, на котором должен был сидеть муж, оставалось пустым весь полет. Вопреки законам жанра фортуна «Красноярских авиалиний» никому его не отдала…
Глава 15
В аэропорту ее встретил очень молодой и очень не выспавшийся человек, почти мальчик, Влад – помощник Петра, руководителя их филиала. Представившись и поздоровавшись на автопилоте, он тяжело взял ее небольшой чемодан, словно тот был набит гирями.
– А почему вы одна, Александра Анатольевна? – перекосившись на правый бок, спросил Влад. – Петр Игоревич сказал, что вы вдвоем будете.
– Я одна за всех, – улыбнулась Саша и взяла его под руку для равновесия.
Через час после размещения в гостинице она привела себя в порядок, собрала всю команду из четырех человек и начала работу. Программа была согласована, но лишний раз проговорить по пунктам и напомнить людям обязанности не помешает.
Программа предстояла не слишком обширная, но плотная и ответственная: она ознакомится с работой Красноярского регионального отделения партии, встретится с представителями общественных и молодежных организаций, примет участие в дискуссии по модернизации молодежной политики в крае и в публичных слушаниях по проекту краевого бюджета на следующий год. В редакции газеты «Наш Красноярский край», где состоится прямая линия, пообщается с людьми и ответит на интересующие их вопросы. Это основное. Есть еще кое-что более мелкое, но не менее важное. Все тексты отредактированы, речи подготовлены, документы в порядке, у людей хороший настрой, можно начинать работать.
Отсутствие лидера партии Александра Добродела она объяснит срочной необходимостью принять участие в ответственной акции. Лидер партии молодых патриотов не может в ней не участвовать. Бог политического успеха должен простить ей эту ложь во спасение. И, в конце концов, вместо Александра Добродела прилетела Александра Добродел. Формальности почти соблюдены…
Прямая линия в газете «Наш Красноярский край» оказалась самой прямой и самой горячей. Разгорячившийся сибирский электорат задавал вопросы, на которые убедительнее всего лучше было отвечать прямо и честно.
– Госпожа Добродел, объясните, чем МПР отличается от кучи остальных партий? – интересовался «электорат». – Молодые патриоты, старые или среднего возраста – какая разница? А другие партии что? Они против патриотизма, что ли? На словах-то все «за». Все выступают за Россию, за то, чтобы простому человеку жилось лучше. А на деле – одна говорильня! Им всем нужно уболтать простого человека да урвать кусок пожирней. И как этому самому простому человеку разобраться, кто хороший, а кто плохой?
– Да, разобраться в этой политической каше сложно, но сделать это необходимо, – отвечала Александра. – Есть расхожее выражение – если вы не занимаетесь политикой, политика занимается вами. И это, к сожалению, правда. Я попытаюсь обрисовать российскую партийную палитру так, как я ее понимаю. Во-первых, есть партия власти «Единая Россия». К ней можно относиться по-разному, но именно она является ответственной за жизнь страны на протяжении последнего десятилетия. «Единая Россия» объявила своей идеологией российский консерватизм. Но этот консерватизм, по нашему убеждению, оторван от реальной жизни страны. Мы не поддерживаем тех, кто настаивает на повышении налогов для бизнеса, стремясь заткнуть дыры в бюджете. Лидера партии ЕР нельзя отнести к противникам радикальных перемен в экономике. Но такая позиция не находит отражения в идеологии всей «Единой России». Во-вторых, есть коммунисты – главная на сегодня оппозиционная партия, ориентированная на малообразованную, беднейшую, преклонных лет часть населения. КПРФ эксплуатирует ее ностальгические эмоции по бывшему СССР, полагаясь в своей деятельности на идеи столетней давности. В-третьих, ЛДПР. Для избирателя это – успешный политический или артистический проект Владимира Жириновского, построенный на обещаниях омыть русский сапог в Индийском океане, дать «каждой бабе по мужику» и защитить всех бедных русских. Те, кто любит цирк, голосуют за ЛДПР. В-четвертых, есть «Справедливая Россия», пришедшая на смену националистическому проекту «Родина». Партия остается непонятной для избирателя, но преодолевает проходной барьер на региональных выборах во многом благодаря благосклонному отношению к ней части элиты, хотя этот ресурс близок к исчерпанию. Далее следует блок малых партий, почти неразличимых для избирателя, поскольку он, избиратель, не может объяснить, чем, например, «Яблоко» отличается от «Правого дела». «Яблоко» – древний бренд и еще более древний плод, но что это за партия, чьи интересы она сегодня представляет, не понятно, впрочем, как и «Правое дело». В результате складывается картина, когда практически все оппозиционные партии, которые должны объяснять, доказывать своему избирателю, чем они отличаются друг от друга и чем они лучше других, вместо этого пытаются доказать, что они больше других против «Единой России», полагая, что тем самым получат голоса избирателей. Однако же всё ровно наоборот: чем больше они критикуют партию власти, тем менее отличимы друг от друга в глазах избирателя. В результате об очередной партии избиратель не знает ничего, кроме того, что она «против» и у нее симпатичное название. Он вынужден выбирать не между носителями различной идеологии, а между «Единой Россией», Жириновским и теми, кто общей толпой против единороссов.
