Ева Ланска - Жена пРезидента
– Я подумаю. Если что, ты первый кандидат.
– Ай, ловлю тебя на слове! А если серьезно, Саш… Мы все играем в бирюльки, кто в политику, кто в дружбу, кто в любовь, кто сразу во всё. И только ты настоящая среди нас. Я тебя уважаю, Сашка! Не упади от пафоса, я даже горжусь тобой. И знаешь, я тоже не теряю надежды когда-нибудь выбраться из этого общества милых ушлепков, – закончила Лиза голосом, в котором от торжественности не осталось и следа.
– А где вы оторваны от цивилизации и пьете? – спросила Саша, вспомнив Лизины слова.
– Как где? На яхте… Которую муж твой снял по случаю своего тридцатого дня рождения. Говорит, неожиданно перепало денжищ от отца. Плещемся в теплых водах, пьем холодное шампанское. Дикий контраст в районе гланд. Лично в меня уже не лезет. Как обычно, никто не помнит, по какому поводу, все в лохмотья. И так каждый день…
Саша молчала, не в силах произнести ни слова.
– Господи, Сашка, ты не знала, что ли? – догадалась Лиза. – Ой… А я думала, ты просто из-за дел не поехала. Добродел твой говорил вроде, что вы потом вдвоем. Намекает, что устал очень от умных разговоров.
– Да… мы потом. Ну, так что там?
– Да всё как всегда. Одни и те же морды. Трезвым никого ещё не встречала на борту. Давид с чуваком каким-то, на фигуриста известного похож, я его боюсь, того и гляди акселем тройным скакнет. Анжелы нашей нет. Но тут до фига других таких же из дружественных республик. С одной твой, кажется, мутит. Ходят слухи, что она вроде как уже беременна, Саш. Ну, ты это, только не близко к сердцу, ладно? Мало ли чего болтают по пьяни. Может, она сама инфу пустила…
Чей-то посторонний голос вклинился в разговор:
– Саволайнен, иди тост лепить! Тут недобор без тебя трансцендентного дионисизма!
Голос пьяно заржал, и Саше показалось, что это Давид. Но она не была в этом уверена. Искажения изменили тембр, а слов с гласной после «р» не было.
– Пока, Алечка! Я тебе наберу еще! – крикнула Лиза в трубку и отключилась.
Саше хотелось кричать. Нестерпимо хотелось. Кричать так громко, чтобы поднялась огромная волна! И чтобы этой волной смыло всех милых ушлепков с палубы… Она обессиленно упала на кровать. Перед глазами был идеальный потолок. Ни единой трещинки. Белоснежный лист бумаги с открытыми кавычками светильника, который они с мужем купили в Монако. Две параллельные серебристые дуги с парой плафонов молочного стекла, когда-то так подходившие к их идеальному счастью и потолку без единой трещинки…
«Кавычки открываются, – вяло подумала Саша, – и я могу написать итог моей жизни и моей любви: я доказала всем, что чего-то стою, кроме того единственного, которому я хотела это доказать… Кавычки закрываются. Всё. Конец…»
Телефон зазвучал как звонок с последнего урока выпускного класса.
– Александра?
Голос был ужасно знакомый.
– Да, я.
– Привет! Это Олег Иваныч. Из магазина «УДАЛИ». Помните такого? Вы телефон свой оставляли. Вот я воспользовался!
– Помню, Олег Иваныч. Здравствуйте.
– Я, представляете, вчера неожиданно включил телевизор! Вообще-то я этого давно не делал. А тут вот не знаю почему, взял и включил, понимаете. И он мне сразу рассказал о вашем избрании лидером партии «Молодые патриоты России». Хотел поздравить. В первую очередь вас, конечно, с этим событием. Ну и его с тем, что он наконец что-то хорошее сказал!
По голосу было слышно, что Олег Иваныч улыбается. Саша вспомнила замечательную улыбку «прикольного метафизического дядьки с чудесными голубыми глазами», как Лиза о нем говорила, и тоже невольно улыбнулась.
– Спасибо, – ответила она и неожиданно почувствовала прилив тепла и какой-то необъяснимой радости в районе солнечного сплетения.
Это та энергия, которая рождает завораживающий свет в глазах. Саша вспомнила, она тоже умеет улыбаться.
– Я очень рад за вас. И рад, что наш старый талисман работает. Этот слепой черный гений всё еще отлично видит, кому помогать, – довольно засмеялся Олег Иваныч.
– Вы знаете, я бы хотела вернуть плакат. Подарок мужу не состоялся, а Николай переживает, наверное…
– Александра, вы помните песенку: «Со мною вот что происходит. Совсем не та ко мне приходит. Мне чего-то не то на плечи кладет…» – Он спел и засмеялся так радостно, словно «та» уже открывала дверь магазинчика «УДАЛИ». – Оставьте его себе. Он еще не всё совершил…
