Роман Сенчин - Чего вы хотите? (сборник)
– Эх-х, судя по всему, Россию уничтожить.
– И в чем это все-таки проявляется? Вы так часто про это говорите…
– Во многом проявляется… Но, понимаешь, сегодня не Средневековье – людей не истребляют открыто. Истребление постепенное, зато целенаправленное.
Папа положил в рот остатки картошки и стал медленно жевать; Даша вздрогнула от резко нахлынувшей злобы. Не на папу именно злобы, не на это его жевание, а на такие вот разговоры, которые она слышала с тех пор, как стала что-то воспринимать. Не только родители, а все вокруг говорили и говорили, что Путин плохой, что Россия гибнет, народ вымирает, что надо что-то делать, менять. Но все-таки – где эта гибель? В чем проявляется?
– Нас в школе, – сказала, стараясь сохранить в голосе шутливость, – заставляют приводить примеры.
– Тебе примеры нужны? – Папа совсем посмурнел, но и вроде бы растерялся. – Да полно примеров.
– Ну какие? «Крокодил», да?
Мама испугалась:
– А ты откуда знаешь про «крокодил»?
– Ну, вы сами обсуждали…
– И «крокодил» в том числе, – подхватил папа. – Но это, по существу, мелочь. Просто возмущает факт, что почти доказано участие члена правительства в этом деле… в крышевании производителя одного из главных составляющих страшного наркотика, а на это не реагируют… Но дело в другом… Дело в том, что наш народ отучили работать. Не дают ему работать.
– Ну как, все работают…
– Мучиться в офисах по восемь часов – это не работа! Работа – это производство материальных благ или наука. А мы ничего не производим, если открытия совершаем, то они остаются на бумаге или их реализуют за границей, и потом мы покупаем результаты за огромные деньги… Самолеты мы не строим, автомобили свои – хлам почему-то, железные дороги не прокладываем, продукты почти все – иностранные…
– Но если у нас не получается…
– Всё у нас получается. Может, что-то хуже, но все равно… Китайцы не умеют делать хорошие автомобили, но стараются ездить на своих и постепенно прогрессируют. А мы… Иногда начинаем какие-то ограничения вводить, ввозные пошлины повышаем, но получается смех. Потому что, во-первых, нет объяснения человеческого, зачем ограничения и повышения, а во-вторых, мы уже просто не суверенны. Мы во всем зависим от Запада. Да и от Востока. Уже и военную технику покупаем у потенциальных врагов.
Даша глянула на Настю и поежилась от выражения ее лица – сестра смотрела на папу так внимательно, будто старалась запомнить каждое слово…
– Ну ладно, – вставила, когда в речи папы возникла пауза, – я поняла.
– Это всё достаточно сложно понять, тем более что внешне-то наоборот – блестим, цветем, фейерверки пускаем. Особенно здесь, в Москве.
– Да ничего не цветем! – не согласилась мама. – Смердим наоборот. Вот выйдем сейчас на улицу – и что увидим?
– Лучше не выходить. – Папа усмехнулся.
– Вот-вот, скоро будем жить, как белые в ЮАР, – в крепостях, и по городу передвигаться группами… И не этих я виню, конечно, – эти приехали, потому что их пустили. Конечно, им здесь в любом случае лучше, чем у себя, где ничего не осталось… Оформляют на сорок тысяч, платят пятнадцать…
«Ну, это я уж точно сто раз слышала», – сказала Даша про себя. Хотела подняться, но вместо этого осталась на месте.
– …И государство вместо того, чтобы как-то противодействовать, националистов гнобит, когда они про это говорить начинают.
– Ну дак, эти типа государственные мужи такой откат получают! – перебил папа. – А главная проблема в том, что русским никакой цели жизни не дают. Я имею в виду власть… Зарабатывать деньги – это так… Деньги, конечно, важны, но они не конечная цель. Народ на этом держаться не может. Даже сытое общество без цели в конце концов взбесится и устроит.
– Или погибнет, – вставила мама.
– Да – или погибнет… Вот мы сейчас увидели, что на митинги после выборов вышла не голытьба, не какие-то там мифические экстремисты, а в основном более-менее благополучные люди. Но они поняли, что им готовят еще десяток лет бесцельного существования, – и выразили протест. На проспекте Сахарова на днях, говорят, вообще двести тысяч собралось… К сожалению, всё это, по-моему, ничего не даст, и, вполне возможно, другого шанса что-то изменить уже не появится. Момент упущен.
– Почему? – спросила Даша.
– Русский народ… не славяне, а именно русский народ, он и так уже почти исчез как единое целое. Советский народ рассыпался в один момент – вон Средняя Азия за несколько лет в феодализм вернулась, словно и не была в Советском Союзе, а до этого в Российской империи с ее европейской культурой… И внутри России то же самое – что Северный Кавказ, что Поволжские республики, что наша с мамой родная Тува… Всё рассыпается и гибнет… – Папа в очередной раз протяжно вздохнул. – Ладно, всё это так не расскажешь, не объяснишь. Читай побольше, радио слушай…
После ужина Даша с час сидела за учебниками, но готовиться к завтрашним урокам не получалось. К тому же и уроков, скорее всего, не будет – так, прощание, оглашение оценок за вторую четверть… Кое-как дождалась половины десятого, пошла умываться.
– Поучила? – спросила мама.
– Да. Я спать.
– Загрузили мы тебя?
– Ну, так…
– Не обращай внимания, всё хорошо будет.
Завернула на кухню попить воды. Папа писал в своем кабинетике. Из магнитофона раздавалось полурычание-полуплач:
Сладкие конфеты минутных послабленийНейтрализуют горечь несбывшихся надежд.Костяшками пальцев постучи по деревяшке,Уж если кто смеется, то от злобы или зависти.О-о, на всей планете мертвый сезо-он…
– Па-ап, – позвала Даша.
– Да?
– А мы елку будем ставить?
– Будем, – папа не отрывался от тетради. – Или завтра, или послезавтра куплю.
«Куплю»… Еще недавно папа старался хоть перед Новым годом соблюдать некоторую… Ну, сказочность, что ли… Елка появлялась как бы неожиданно – папа делал вид, что обнаруживает ее у двери: «Дед Мороз, наверное, принес?!» И хоть лет с семи-восьми Даша не верила в Деда Мороза, но внутри появлялось нечто сладковатое, как в детстве. И до сих пор готово появиться. Но вот: «Куплю завтра или послезавтра…»
– Спокойной ночи.
– А, да, спокойной ночи…
Разобрала постель, надела сорочку. Постояла у окна. От него не то чтобы дуло – рамы плотные, качество европейское, – но навевало холодком. И в то же время было душно. Проветрить? Поздно уже… По Судостроительной улице ехали машины. Довольно много машин для десяти вечера в конце декабря. Светились витрины супермаркета «Дёшево» на первом этаже дома напротив, бегали огоньки над входом в овощной магазин рядом. Слева темнела строящаяся двадцатиэтажка. Сейчас темнела, а днем там что-то сваривали, резали, поднимали кранами. Скоро достроят, заселятся люди…
Москва жила как обычно, и не верилось, совсем не верилось, что близка катастрофа.
Взрослые выдумывают всякое. Скучно им просто так жить, что ли, без волнений и страхов? А может, свои разные неудачи оправдывают тем, что скоро всё рухнет. Горечь несбывшихся надежд… У мамы с папой наверняка не всё удается…
Легла, открыла ноутбук, вошла на свою страничку «ВКонтакте». Вспомнила, что так и не написала Алине ответ. Сейчас тем более не может написать… Копаться в фотках, роликах, сообщениях не хотелось. Что-то противно даже…
Разговор с родителями не выходил из головы. Набрала в «Википедии» «Промышленность в России» и сразу наткнулась на такое: «По итогам первого квартала 2010 года по темпам роста промышленного производства (5,8 %) Россия вышла на 2-е место среди стран «Большой восьмерки», уступив только Японии».
Эти слова обожгли, словно она поймала папу на лжи… Но ведь это цифры почти двухлетней давности… Хотя с тех пор вряд ли сильно что-то изменилось…
Тут же были и графики. И почти на всех одинаковое: в 1991 году высокий уровень, потом почти вертикальный спуск до 1998 года, а дальше – подъем. Пик подъема – 2007, потом некоторый спад. Но это, наверно, из-за того мирового кризиса… А по производству автомобилей, гражданских вертолетов, пищевых продуктов, электричества синяя полоска бодро поднималась к самому верху шкалы.
И так хотелось взять ноутбук и пойти к папе, сказать, что он неправ, показать… Может, папа действительно ошибается? Слушает там это свое «Эхо Москвы», всякие старые депрессивные песни, и не знает правды. И еще пишет в своих книгах про это – неправду выдает за правду.
Но глупо прямо сейчас идти и показывать. Просто прогонят обратно: «Спать! Утром в школу! Завтра обсудим». Да и ладно… Нет, надо запомнить и потом, при случае, сказать.
Закрыла «Википедию» и заставила себя думать о хорошем. О чем?.. О лете, море.
Три раза они были в Евпатории. Там Даша впервые увидела море… Разговоры о том, чтобы летом съездить на юг, Даша слышала с детства. Но то не было денег, то не знали, где там остановиться, и пока решали, скопленная сумма растворялась на неотложное. По путевкам ехать – очень дорого. Потом один знакомый писатель родителей, из Петербурга, рассказал, что купил квартиру в Абхазии, и пригласил к себе туда, но мама отказалась: «Не хочу я к этим, я на них и тут насмотрелась». – «Но в Сочи я вас везти не могу», – сказал папа, и поездка в очередной раз отменилась… На следующее лето появился другой знакомый, имеющий домик под Евпаторией. «Приезжайте на пару неделек». Они собрались и поехали.
