Вацлав Михальский - Собрание сочинений в десяти томах. Том третий. Тайные милости
Вода – проблема номер один в каждом мало-мальски крупном городе. Ее не замечают, как воздух или здоровье, пока она есть, но стоит перекрыть вентили, и жизнь начнет давать сбои – с каждым часом все более хаотические, все более яростные, болезненные, нарастающие, как камнепад в горах. Перекроют воду всего лишь на одни сутки, и неполадки пойдут громоздиться друг на друга в геометрической прогрессии, и жизнь начнет лихорадить, сначала жизнь заводов, фабрик, потом людей, животных, которые живут при людях; и если не подавать воду четверо суток, ущерб будет так велик, что на его возмещение понадобится год времени и город окажется на грани гибели.
Георгий хорошо помнил суровую минувшую зиму, когда замерз ныне действующий канал и город оцепенел перед надвигающейся катастрофой. На заводах и фабриках остановились беспрерывные технологические процессы, в больницах началась паника, вышла из строя теплоцентраль и случилось еще много более или менее крупных неприятностей.
На расчистку канала было мобилизовано свыше двадцати тысяч человек – рабочие, служащие, студенты. Начальником штаба по борьбе со стихийным бедствием был назначен Калабухов, а Георгий его заместителем. Первый день ушел на то, что разбирались с обеспечением людей лопатами, кирками, завозили палатки, походные кухни, жгли костры из солярки по всей шестидесятикилометровой длине канала и возбужденно-весело приплясывали возле этих костров, выпивали, закусывали припасенным из дому, запевали бодрые песенки, суетились, подавали советы, командовали все кому не лень. К вечеру Георгию уже было ясно, что дело организовано не только плохо, но и ошибочно, что положение надо немедленно выправлять. Он доложил об этом шефу.
– Если всю ночь люди проколобродят на холоде, протанцуют у костров, то к утру все двадцать тысяч будут ни на что не годны, и нам еще придется думать, что делать с обмороженными, больными, нытиками, паникерами. Во-первых, имеет смысл отправить домой всех, кто представляет маленькие организации, которые дали по десять-пятнадцать человек, такие группки будут создавать только неудобства. Во-вторых, оставшуюся, большую, часть людей надо разбить на четыре отряда, на четыре смены – три отправить домой спать, а четвертая пусть начинает работать. В-третьих, надо централизовать весь автотранспорт. В-четвертых, централизовать всю землеройную технику. Примерно так, а по ходу дела будет видно…
– Хорошо, – сказал шеф, – правильно. Действуй. А я, чтоб не путаться у тебя под ногами, поеду в город – там ведь тоже дел хватает.
К полуночи Георгий закончил формирование отрядов, сделал все назначения, учел все автомобили, тракторы, бульдозеры, скреперы, экскаваторы. Людей из маленьких организаций набралось в общей сложности около двух с половиной тысяч, и Георгий отпустил их без сожаления – отправил домой с помощью сформированного им в первую очередь автотранспортного отряда. Помимо шоферов, бульдозеристов и прочих, под командой Георгия осталось восемнадцать тысяч человек; их-то он и разбил на четыре отряда – по четыре с половиной тысячи землекопов, а каждый отряд, в свою очередь, разбил на сотни – с командиром во главе каждой. Таким образом был задан энергичнейший ритм с шестичасовой рабочей сменой и последующим двенадцатичасовым отдыхом. Через двое с половиной суток канал стал действовать в полную силу, город вышел из кризиса. За все это время Георгий не поспал даже пяти минут.
– У тебя хватка военная, – сказал ему тогда шеф, а это в его устах была высокая похвала. Именно после расчистки канала, после зимнего бедствия шеф уверился окончательно в том, что его преемником должен стать Георгий, и никто другой.
Для начала Георгий решил съездить на Студенческое озеро, питающее город водой, на старый водоем, построенный, как и канал, в начале двадцатых годов и остающийся с тех пор главным источником городского водоснабжения. Правда, в начале шестидесятых была пущена еще одна нитка, ныне уже так называемый Старый водовод – асбестобетонная труба диаметром восемьсот миллиметров. Но этот водовод не решил проблемы, в городе по-прежнему было трудно с водой, во многих районах вода не поднималась даже на второй этаж домов. И теперь все уповали на Новый водовод, на тот самый, строительство которого Георгий должен был форсировать, как сказал шеф, «елико это возможно», другими словами – любой ценой.
Прежде чем ехать на озеро, Георгий попросил начальника ОКСа (отдела капитального строительства) принести ему сводку по сооружению Нового водовода.
– Все исключительно замечательно! – рапортовал начальник ОКСа, кладя на стол перед Георгием отчетность по Новому водоводу. – Мы следим крупелезно, из шестидесяти километров подрядчик уложил пятьдесят семь, общий объем работ выполнен на девяносто пять процентов. Каждый месяц гонят план на сто двадцать процентов – инденьтично!
Сводка обрадовала Георгия: действительно, осталось всего три километра! Если поднажать – работы на две недели!
– Спасибо, – добродушно сказал Георгий начальнику ОКСа, – у меня все. Да, вы не помните, на сколько кубов у нас Студенческое озеро?
– Первоначальная емкость один миллион кубометров, а сейчас семьсот тысяч. Площадь зеркала три четверти квадратных километра. Глубина два с половиной метра, но сейчас оно заилено. Всю дорогу работает земснаряд – отсасывает, так что инденьтично!
Начальник ОКСа крепко помнил отчетные и другие цифры, точно так же как никогда не забывал три своих любимых выражения: «исключительно замечательно», «инденьтично» и «крупелезно», что означало – скрупулезно.
Обычно эти его словечки смешили и раздражали Георгия, а сейчас они даже как-то пришлись по душе, – не всем же быть грамотными, спасибо и на том, что человек знает свое дело.
Ржавые железные ворота усадьбы были заперты. Георгию и его шоферу Искандеру пришлось долго стучать в них ногами.
– Ты что, сукин сын, стучишь! Ты что, едрит твою мать, белены объелся! – появился наконец за тополями старичок с трехлинейкой наперевес – озеро охранялось по всем правилам, на дальнем его конце была даже смотровая вышка.
Георгий обратил внимание, что винтовка у старичка с примкнутым штыком, а на штыке присох рыбий пузырь, – видать, недавно разделывал старичок штыком рыбу.
– Назад от объекта! – грозно закричал старичок, подбежав к воротам. – Назад!
– Добрый день, дедушка, – мягко поздоровался Георгий.
Мягкость его тона сразу насторожила охранника. Старик понял, что перед ним какая-то важная птица, тем более что за спиной Георгия стояла белая «Волга».
– Посторонним вход воспрещен, – неуверенно сказал старик.
Георгий протянул ему сквозь ржавые прутья ворот красную книжечку.
– Я сблизи не вижу! – испуганно остановил его дед, не беря в руки удостоверение. – Сейчас позову начальство. – Он повернулся и поковылял не спеша в глубину двора.
Минут десять никто не показывался из-за тополей, только промелькивали в глубине какие-то фигуры. Наконец появился высокий мужчина в соломенной шляпе.
– Начальник насосных станций, – отрекомендовался он, подойдя к воротам.
Георгий протянул ему свое удостоверение.
– Да что вы, Георгий Иванович, – услужливо улыбнулся мужчина, – кто же вас не знает! – И стал открывать замок, висевший с внутренней стороны ворот. – Проходите, милости просим!
– Спасибо! – польщенно кивнул Георгий. Все-таки ему было приятно, что никогда не виденный им и незнакомый начальник насосных станций озера, оказывается, знает его в лицо.
– Я останусь здесь или проехать во двор? – спросил Искандер.
– Оставайся.
Георгий обратил внимание, что начальник насосных станций чем-то обеспокоен и что одна пуговица на ширинке его штанов застегнута не на свою петлю, – наверно, начальника застали без штанов и он одевался по тревоге.
Под высокими тополями вдоль разбитой глинистой дороги валялись железные канализационные решетки, заглушки, трубы разных диаметров, задвижки, части насосов.
– Это наш склад, – пояснил Георгию провожатый.
Склад так склад. За два неполных года работы в городском хозяйстве Георгий насмотрелся такого, что этот «склад» показался ему вполне пристойным явлением, – все-таки под открытым небом валялись литые железные предметы, а не вычислительные машины на полупроводниках, не зерно, не мясо и не цемент.
– Здесь на озере у меня работают шесть станций. Их обслуживают тридцать шесть сменных машинистов, но большая текучка, Георгий Иванович, люди перерабатывают, зарплаты маленькие, с кадрами тяжело. Так что мне приходится вертеться как белке в колесе, можно сказать – света белого здесь не видим, я уже в отпуске три года не был, – торопливо жаловался начальник насосных станций. – Хорошо, что вы пришли, сами убедитесь – нам помощь нужна. Во как! – Он провел ребром ладони по заросшему седеющей щетиной кадыкастому горлу. – Извиняюсь, побриться некогда!
