Ася Лавруша - Шведский стол (сборник)
В ответ Ксана Андреевна зарыдала. Слезы были похожи на пощечину и мгновенный летний дождь – хлопок и все мокрое.
– Мама, у меня есть хороший врач, – спокойным тоном заметила Полина. – Я позвоню ему на этой неделе. Не переживай, это не страшно. Сейчас продаются отличные препараты, они в два счета снимут все эти возрастные симптомы.
Ночью Ксана Андреевна долго не могла уснуть. Все вокруг казалось медицинским и горьким – словно она злоупотребила временем и передержала в сердце букет гарни. Но укачивавшая сознание мрачная уверенность в том, что завтра ее ждет разочарование, уже не здесь, а там, во сне, вдруг уступала место осторожному предвкушению чуда. Сердце от этого перепада подпрыгивало, Ксана Андреевна просыпалась – и горечь возвращалась снова.
Погода всю ночь негодовала. Гроза то и дело обнажала пульсирующие, наполненные густой кровью артерии неба, и исхлестанная ливнем сочная пышная осень к утру устала и собралась на пенсию. В сером небе неторопливо прогуливалась одинокая туча, похожая на даму с собачкой.
Ксана Андреевна чувствовала себя совершенно разбитой – не помог даже крепкий кофе. Весь этот месяц она согревалась воспоминаниями о пяти днях, проведенных на острове, но в будущее, боясь обжечься, не заглядывала. Теперь же стало очевидным, что зыбкая романтика так или иначе обретет очертания какой-либо реальности, а перекатывавшаяся в душе у Ксаны волна доберется до берега… И бог знает, каким он будет, этот берег – холодным и остро-каменным или нежным и бело-песочным.
Ксана Андреевна пыталась рассуждать. – «Если Николо влюблен всерьез, то за тридцать дней чувства его должны только окрепнуть. Но тогда почему он до сих пор не позвонил? Ну и что, что раньше срока! Да мало ли, что она ему наговорила! Мужчина всегда может что-нибудь придумать, если он, конечно, хочет… Или это другой случай – чувство, которое развивается от присутствия?.. Одно дело, замечать, что ты здесь, а другое – не замечать, когда тебя нет – как было написано в какой-то переводной книжке… Она уехала, все встало на привычные места, он понял, что так лучше, спокойнее. Ведь в их возрасте любые, даже самые незначительные перемены переживаются очень тяжело…
Или, может, вообще ничего не было? Ни Николо, ни острова?.. Ей это привиделось, приснилось! А на самом деле она отсидела положенную неделю на гостиничном пляже с книжкой Барбары Картланд, в которой как раз и описывалась вся эта история. У нее просто климакс!.. Мозги временно выключились, вот она и решила, будто все, о чем рассказывается на тонких серых страницах под розовой в золоте обложкой, – будто все это произошло с ней лично!.. Телефон? Так она его из книжки и переписала, там же были какие-то цифры… где-то в середине…»
И словно желая поскорее убедиться в справедливости последних подозрений, Ксана Андреевна набрала оператора международной связи и серым голосом попросила соединить ее с четырнадцатизначным номером затерянного в Средиземном море фиолетового острова.
Трубку забетонировала бесцветная тишина. Прохаживавшаяся по небу «дама с собачкой» дурнела и полнела на глазах.
– Говорите! – строго велела пробившаяся сквозь бетон телефонистка.
Ксана Андреевна молчала, не зная, что говорить, как и – главное – кому! На другом конце провода ответил мужчина, итальянец. Но не Николо Кроче. По крайней мере, не тот, каким Ксана Андреевна его запомнила. Или вообразила.
– Здравствуйте, – произнесла она после долгой паузы. – Хай… Мне нужен Николо… Николо Кроче…
– Нье-ет, – прозвучало в ответ.
– А где он? Вериз хи?
– Его нье-т. Он умьер. Хи из дэд. Три недьели… Сьердце, хард… Синьора… – И дальше, вызывая ужас, упругой струей холодной воды в лютую стужу, полилась быстрая итальянская речь…
* * *Николо прилетел на материк около восьми утра. Встреча с директором фармацевтического концерна была назначена на десять. В аэропорту взял на прокат похожую на гончую собаку гоночную машину и рванул к центру, пытаясь скоростью заставить время побыстрее добежать до вечера.
У нужного адреса оказался минут за сорок, припарковал машину, вышел, огляделся по сторонам. На соседнем здании заметил новую вывеску: кафе «Любовь вне времени и границ». Улыбнувшись названию, решил, что, пожалуй, успеет выпить здесь чашку кофе.
Интерьер заведения был выполнен в стиле хай-тек – много хрома, никеля и многочисленные компьютерные мониторы на стенах. Николо вообще-то не очень уютно чувствовал себя в скользких и стремительных пространствах двадцать первого века, предпочитая уют свечи, льняной скатерти и дерева в возрасте. Народу внутри было немного, и он уже почти передумал оставаться, но уйти не успел – к нему подошла приветливая молодая девушка, и, попавшись на ее улыбку, он заказал один большой эспрессо.
Девушка быстро принесла заказ, оставив рядом с чашкой разграфленный бланк, на который Николо даже не взглянул, подумав, что это какая-нибудь ненужная маркетинговая анкета. Рассеянно глядя в окно, выпил кофе и кивнул девушке, сообщая, что готов расплатиться. Та принесла счет. Николо Кроче не был ни бедным, ни жадным – но если счет за чашку кофе превышает обычную цену минимум в двадцать раз, то вопросительно поднять бровь может даже самый щедрый и богатый человек.
– Синьор, видимо, у нас в первый раз? – отреагировала девушка. – Синьор, видимо, не знает, что, заплатив за чашку кофе в нашем кафе, он одновременно заказывает букет алых роз, который уже через три-четыре часа будет доставлен по любому указанному адресу, в любой части земного шара – хотите в Африке, хотите в Австралии, хотите даже в Сибири! Правда в крупных городах. К цветам вы также можете приложить небольшое письмо, максимум десять слов. Обо всем этом написано у входа. Мы открылись недавно, но о нас уже многие знают. Когда вы вошли, я почему-то подумала, что вы наш клиент – поэтому и объяснять ничего не стала… Но если вам эта услуга не нужна, вы можете заплатить только за кофе, для случайных посетителей у нас обычные цены!
– Скажите, а вы могли бы узнать адрес одной русской женщины из Санкт-Петербурга? Девятого сентября она приехала в гостиницу «Солана»?
– Если у вас есть ее полное имя, то, думаю, это возможно. Мы свяжемся с отелем, а если там по какой-то причине информация не сохранилась, обратимся к нашим партнерам в России, и они наверняка помогут! У наших партнеров мощнейшие базы данных…
«Я обещал не звонить. Но не присылать цветы не обещал», – думал Николо, улыбаясь и старательно выписывая в клеточки бланка буквы, из которых было построено звонкое Оксанино имя. Сначала латинские, потом русские. Русские, кстати, выглядели как-то элегантнее что ли…
* * *«Я знала, знала, всегда знала… Так и должно было быть, именно так, только так… Я же старая, старая, старая…» – Где-то рядом с ней, вне ее, скакали ее мысли, стучалось сердце, и бегали обезумевшие нервы. Окаменев, Ксана просто ждала, когда этот сложный истерически подвижный механизм остановится. Она была уверена, что придет момент и, провозглашая запредельную, невыносимую скорость, прозвенит отчаянной длительности звонок, объявляющий конец самого последнего урока. А потом наступит полная и безвозвратная тишина…
В порыве страсти прильнувший к стеклу красный кленовый лист на мгновенье увлек ее внимание, и Ксанин взгляд случайно скользнул за окно. Сквозь потускневшие и поредевшие кроны деревьев просматривался двор. Во дворе гулял дождь и соседская собака Дайна. Из их подъезда вышел Николай Палыч, приветливый одинокий старик со второго этажа, хозяин бегавшей под дождем рыжей дворняги. Он выбросил вперед руки, и дождь с готовностью поставил на его раскрытых ладонях несколько редких крупных клякс. Николай Палыч вынул из кармана пронзительно-желтый полиэтиленовый пакет, надел его на голову, потом постучал по ноге, подзывая Дайну, и медленно направился с ней в сторону Большого проспекта. Навстречу ему шел молодой человек с выкрашенными в пронзительно-желтый цвет волосами и желтой же бородкой странной формы – узкой и длинной, то ли как у козла в деревне, то ли как у сфинкса в Египте…
«О, господи», – тяжело вздохнула Ксана Андреевна, почувствовав, что «механизм» остановился, но звонок не прозвенел, и бомба не взорвалась… Молодой человек, проходя мимо подъездов, сверял номера квартир. Когда с ним поравнялся Николай Палыч, желтоволосый юноша о чем-то у него спросил – и желтая полиэтиленовая голова старика кивнула, показывая куда-то в сторону их подъезда.
В руках молодой человек нес огромный букет красных роз…
В мире
Путешествие Нильса с дикими курями
В детстве Нильсу казалось, что мама сделала его из сахара – сварила, как конфету. Женщины, приходившие к ним в дом, видя его, неизменно восклицали: «Марта, какой у вас сладкий мальчик!» – и смотрели на него немного странно. «Нильс, поди на кухню, принеси нам коробку с печеньем», – просила мама.
