Эдвард Куровский - Дама в голубом халате

Дама в голубом халате

Мы выпили бутылку «Выборовой», попробовали чешской водки и болгарского коньяка. Таким образом, каждому из нас нашлась своя национальная выпивка. Теперь следовало бы прогуляться. Мы вышли из гостиницы «Украина» полюбоваться Москвой, которая, между прочим, отлично подготовилась к конференции, посвящённой вопросам морали в социалистическом обществе. Вдали сияло огнями высотное здание СЭВ, да и многие другие тоже, прямо перед нами был мост через Москва-реку.

Мы прошлись вдоль длинного ряда припаркованных автомобилей. Здесь же, рядом с нами, бродили и киргизы, и чуваши, и представители мусульманского духовенства, но мы ни на кого не обращали внимания. Нас заботило совсем другое: как отнесутся к нашим рефератам. Мы преподаём педагогику, а значит нам близки и вопросы социалистической морали, у которой, как известно, много преимуществ перед сомнительными ценностями загнивающего капитализма. В конце концов, от того, как убедительно мы докажем это преимущество, зависит, будут ли напечатаны наши рефераты и дадут ли нам аванс… Впрочем, оставим прописные истины. Мы ведь и выпили только для того, чтобы увидеть мир в более ярком ракурсе.

— Легальных борделей в Москве нет, — произнёс, наконец, чех Зденек.

— Иначе и быть не может, — заметил болгарин Ян. — Кстати, у нас подобных заведений нету тоже, — уверенно заявил он.

Я же добавил, что Варшава — столь же целомудренный город.

— Но продажные девушки в Варшаве есть наверняка.

— В Москве тоже.

— Где же они? — в один голос воскликнули Зденек и Ян.

— Да всюду, — ответил я, потому что знал Москву неплохо, поскольку провёл здесь несколько лет. — Что, хотите убедиться в этом?

— Я — да, — сорвалось с языка у Зденека. — Так, чисто из любопытства, — тотчас же добавил он.

— Да куда теперь пойдёшь? — Ян взял Зденека под руку. — В гостиницу нас не пустят.

— Ну так как? — повысил я голос. — Хотите девочку? Могу устроить.

После выпитого я был уверен, что устроить можно всё, что угодно.

— Хотим, — снова сказал Зденек и кивнул.

— А я не верю, что здесь есть что-нибудь в этом　　роде, — произнёс Ян и отвернулся.

— Ну хорошо, — я решил доказать свою правоту. — Одной хватит?

— Три! — воскликнул Зденек.

— Зачем? Пусть одна заработает побольше.

— Друзья мои, о чём это вы? Не лучше ли пойти выспаться? — Ян, самый длинный из нас, потянул Зденека к гостинице.

— А как же насчёт шлюх?

— В социалистическом обществе их нет, — прикинулся моралистом Ян.

— А если хочется гульнуть налево, что же — нельзя? — подвыпивший　　д-р Зденек изо-бражал из себя героя.

— Ну, если в виде исключения, то можно, — сказал　　я.

— Что значит «в виде исключения»? Жизнь даётся человеку только раз — это, Зденек, фраза из твоего реферата, между прочим… — напомнил д-р Ян.

Зденек махнул рукой.

— … Не бывает так, чтобы личная жизнь — отдельно, служебная — отдельно, хмельная — отдельно. Человек живёт только один раз и обязан посвятить себя… — болгарин запутался в словах, — впрочем, сами знаете, чему.

— Знаю: строительству светлого будущего. Это утверждал ещё Энгельс. Знакомая песенка.

— Ну, так давайте вернёмся в гостиницу.

Я понимал, что здесь, вдали от дома, оба они не прочь развлечься, но боятся.

— Нет! — встрепенулся чех. — Профессор, признайся уж сразу, что ты ничего не можешь устроить.

— Или боишься это сделать, — добавил болгарин.

— Чего мне бояться?

Я повёл своих товарищей в центр. Мы вышли на мост над Москвой-рекой. Под нами проплыл ярко освещённый прогулочный катер. Несколько машин такси проехали мимо. Наконец одна остановилась. Я объяснил водителю, в чём проблема.

— Иностранцы? Садитесь, — услыхал я женский голос и увидел девушку на заднем сидении. — Вы откуда?

— Какая разница? — ответил я. — Платим долларами, или как хочешь.

— Можно и долларами, — обрадовалась девушка; судя по всему, такие клиенты попадались ей редко. Она шепнула что-то шофёру на ухо, и тот свернул в боковую улицу.

— Куда везёшь? — спросил я, когда два моих приятеля уселись поудобнее.

— Не бойся, поляк. Русская девушка может даже убить за измену, но если ей хорошо заплатят, она отлично обслужит. А эти двое — тоже поляки?

— Это мои товарищи.

Сначала «Волга» ехала по улице Чайковского, потом по Кутузовскому проспекту, прямо на неоновый лозунг «Социализм — наша цель»… наконец я перестал ориентироваться, да после выпивки и не мудрено было. Ян дремал, Зденек же то и дело спрашивал меня, где мы находимся. Я этого не знал и потому, понимая, что несу ответственность за своих приятелей, следил за тем, чтобы не уснуть прямо в кресле, рядом с водителем. Мои глаза уже слипались, но я был уверен, что нас не ограбят, такое здесь случается редко.

Через полчаса выбрались на окраину Москвы, если судить по низким деревянным домикам и булыжной мостовой под колёсами автомобиля.

Шофёр остановил машину возле одного из домишек, который был выкрашен голубой краской (это нетрудно было рассмотреть в свете уличного фонаря). Сидевшая рядом с нами девушка по имени Таня вышла из машины и позвонила в дверь. Вскоре в дверном проёме обозначился зазор. О чём они говорили, мы не слышали. Таня показывала рукой в нашу сторону.

— Кто платит? — водитель нас не выпускал.

Я полез в портфель.

— Сколько?

— Как договорились. Я не включал счётчик.

Платить пришлось мне, я был самым трезвым, хотя чех и болгарин тоже полезли в свои портфели.

Когда мы по очереди, опираясь руками о стенку, входили в деревянный дом, Таня шёпотом предупредила нас: «Тише, не шумите». Шли по лестнице в полной темноте, поэтому трудно было не шуметь. Внизу наверняка жила семья, этих людей очень раздражала ночная жизнь соседей. На лестнице сложно было не оступиться. Зденек чуть было не слетел вниз, но мы удержали его. Таня опять попросила нас не шуметь.

В комнате на втором этаже чуть теплился жёлтый огонёк. Из кухни крепко несло самогонкой, но нас это уже не интересовало. В комнате, куда привела нас Таня, мы увидели в меру пухленькую дамочку в голубом халате, который не слишком-то прикрывал её тело, и мои жаждущие приключений товарищи растерялись.

— Садитесь, — сказала Таня.

Я уселся на стул. На ковре под ногами валялись газеты. Ян упал в кресло, а Зденек не сдвинулся с места, ожидая, видимо, приглашения лежавшей на софе женщины, которая держала в руке журнал «Огонёк».

— Пожалуйста, — она показала на место рядом с собой.

— У вас есть что выпить, или мне принести? — спросила Таня.

— Принеси, — сказал я, приглядываясь к этой девушке в широком свитере и пытаясь представить себе, как выглядит она голой.

Таня ушла на кухню, а лежавшая на софе дамочка в голубом халате спросила сидевшего рядом с ней чеха, как его зовут. Сама она отрекомендовалась нам как Галина.

— Хорошее имя, — пробормотал Зденек и потянул за полу её халата, чтобы рассмотреть под ним пышную грудь. Но Галина поспешно прикрылась и спросила, кто из нас будет платить.

— Уплочено, — Таня вернулась в комнату и стала стягивать свой широкий свитер.

— Тогда раздевайся, — подтолкнула Зденека дама в халате. — И нечего тут мне под халат заглядывать. Всё, что нужно, при мне.

Тут Зденек словно проснулся. Он спросил женщину, где она работает.

— Иди в жопу! — обиделась она. — Я ведь тебя не спрашиваю, женат ли ты и чем занимаешься.

— Это он просто так, из интереса, — вмешался я, чтобы успокоить Галину.

— Он что, милиционер, е. на мать?

Я засмеялся и отрицательно покачал головой.

— Ну, чего приехали — развлекаться или нас воспитывать? А что работать надо — так это колхозникам мозги парь, нам не надо. Они точно заплатили? — опять спросила она Таню, которая принесла из кухни стаканы.

Таня кивнула.

— А тогда раздевайтесь, некогда мне. Или валите отсюда. На пустую болтовню у меня нету времени.

Мы хотели её все трое, но каждый понимал, что тот из нас, кто доложит об этом куда следует, будет в выигрыше, остальным же придётся объясняться в другом месте.

— Пошли отсюда, — Ян почувствовал себя задетым. — Отдавай бабки, и мы пойдём!

— Какие ещё бабки? — подскочила Галина. — Разве я брала у тебя деньги?

— Успокойся, — сказала ей Таня укоризненно. — Куда же они теперь пойдут?

— А тогда вперёд, поехали, — Галина сбросила с себя халат и улеглась на спину, раздвинув ноги. — Кто первый?

Никто из нас не шевельнулся, хотя обнажённой эта женщина казалась привлекательнее, чем в халате. Ян глотнул самогонки и вдруг спросил, возможно ли окончательное искоренение проституции при социализме. Я постучал пальцем по лбу, а Таня, которая, очевидно, понимала болгарский, поинтересовалась у меня, откуда этот господин — из Болгарии приехал или с луны свалился? А потом добавила: