Владислав Картавцев - Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер
Вслед за шубой последовали пиджак, галстук, сорочка тонкой итальянской выделки с запоминающимся вензелем, брюки, а когда вождь остался только в одних трусах и тапочках, Кристина мягкими поглаживаниями принялась разгонять кровь по его телу. Она действовала неторопливо, зато весьма умело, все более энергично массируя его плечи и торс, и через некоторое время на лице БЛиБ-ВпчвН появились признаки жизни и даже некоторой осознанности. А еще через некоторое он сделал попытку самостоятельно подняться со стула и, подхваченный Кристиной, побрел в ванную.
Горячая вода и обильная пена с морской солью были сейчас как раз кстати. Главный по партии сидел в ванной и постепенно приходил в себя. Кристина, сбросившая с плеч халатик, терла его мягкой натуральной губкой, привезенной из Египта, не забывая одновременно поглаживать и массировать ему шею. Она трудилась, как шахтер в забое, и сама вскоре вспотела и, недолго думая, запрыгнула к нему в джакузи и заняла местечко у него между ног. Жаркое прикосновение такого доступного и роскошного женского тела, готового выполнить любое пожелание своего хозяина, окончательно привело БЛиБ-ВпчвН в чувство, и он закономерно отреагировал на это возбуждением внизу живота. А Кристина тем временем плотно прижалась к нему, положила его правую руку себе на грудь, а сама принялась водить бедрами вправо-влево, стимулируя проснувшееся желание шефа. Затем она выгнула спину, чуть-чуть приподнялась и села ему на колени, одной рукой обхватив его набухшую плоть и возбуждающе водя ею (ну, или им – если так будет правильно) у себя между ног. Она не торопилась, хотя и понимала, что самый желанный для любого мужчины момент – это момент проникновения. Ее задачей было обеспечить шефу незабываемый вечер и массу роскошных счастливых воспоминаний – и, кроме того, нелишним было подумать и о предохранении. Она совсем не хотела сейчас оказаться в интересном положении – пусть даже и от большого босса. Коме того, и товарищи по партии не одобрили бы.
Собственно, Кристину уже никак нельзя было назвать неопытной девушкой, которая не понимает, что делает, и к тому же в ее распоряжении были деньги партии (не все, конечно, но часть), выделяемые на содержание вождя. Она могла легко воспользоваться услугами врачей, чтобы сделать беременность маловероятной, могла принимать гормональные противозачаточные средства, но все же – вероятно, сказалось-таки деревенское воспитание по старинке, или же просто не хотелось лишних проблем – предпочитала пользоваться презервативами. Гигиенично и безопасно – и более универсального средства было не найти.
На полочке рядом с джакузи в пластиковом непрозрачном контейнере всегда находилась упаковка презервативов, которые могли понадобиться в любой момент. Вдруг вождь возжелает женщину прямо в ванной, вдруг ему опротивела привычная мягкость итальянских перин и китайского шелка? Вдруг он захочет почувствовать себя вновь студентом Высшей Партийной Школы при ЦК КПСС, когда встречи с девушками были категорически запрещены, и для создания интимной близости приходилось искать незанятое пока еще место в подвалах и на чердаках? Или, например, в общаге в душе, рассчитанном на одного, с твердым и скользким кафелем и водой, которая периодически текла то холодной, то обжигающе горячей – но никак не такой, как нужно? А ведь это были драгоценные воспоминания молодости – когда жизнь только начиналась, и партийная карьера со всеми вытекающими из нее благами была только впереди! Так что, презерватив в ванной был категорически необходим, а, может даже, и сразу два – на всякий случай.
Кристина уверенно управляла набухшим встрепенувшимся малышом вождя, то ослабляя то усиливая нажим пальцами. Она тоже – в который уже раз – почувствовала все возрастающее возбуждение и теперь действовала с энтузиазмом и огоньком. У нее была одна отличительная черта – ей было совсем необязательно притворяться и изображать бурный экстаз – он случался сам собой, что, конечно, для партийной карьеры было делом архиважным и архинужным. И ей стоило больших усилий не усесться всем своим весом на БЛиБ-ВпчвН прямо сразу, вгоняя как можно глубже в себя его оживший и подрагивающий от напряжения плотоядно ощеренный орган, и она даже принялась – чтобы немного поостыть – нашептывать посвященные лично ей стихи, которые когда-то написал ее бывший возлюбленный с Украины:
На хуторе у речки,На огромной печкеСпит ПетроС Христинкой —Своей гарной жинкой.Ему снится сон:Он салом окружен,Борща в достатке,Вареников валом,Но особенно приятно,Что много сала.Внизу на столе – горилка,Под боком – мягкая жинка.Ой, и славно нынеНа вильной Украине!
Сразу просим у читателей прощения, что даем здесь только перевод оригинального авторского текста, но поскольку Кристина уже давным-давно сама не разговаривала на мове и, к стыду своему, уже стала ее забывать, то и мы, тем более, имеем право излагать все исключительно по-русски. И к тому же, этот перевод в свое время был выполнен одним очень известным мастером словесности, тяготеющим к коммунистической идее, и по совместительству главным редактором идеологического печатного листка: «Из сумерек во мглу перетекая!» – специально по просьбе самой Кристины. А автор текста так и остался неизвестным широкой публике и теперь работал где-то в Сибири на должности гастарбайтера и иногда писал Кристине слезливые письма, в которых умолял ее во имя их прежней любви выслать ему до востребования тысячу (две-три) рублей.
Стихи, как всегда, помогли, и Кристина немного успокоилась – ведь холодная голова и отстраненность всегда давали ей возможность предугадывать желания мужчин. Впрочем, в данном конкретном случае это было нетрудно – БЛиБ-ВпчвН хотел ее, хотел именно сейчас и вовсе не собирался терпеть до постели. И она, конечно, не могла отказать своему боссу, поэтому выхватила из пластикового контейнера презерватив и, извернувшись, как кошка в полете, сумела довольно быстро и аккуратно натянуть его туда, куда положено, одной рукой, не ослабляя при этом хватки другой. Ну, а потом уже облегченно, дав волю чувствам, села на БЛиБ-ВпчвН, который обхватил ее за бедра двумя руками и начал двигать вверх-вниз, входя в унисон ее собственных движений. В момент проникновения БЛиБ-ВпчвН издал приглушенный рык, который, слившись с контральто Кристины, явил миру сладостную звуковую гармонию музыки – похожую на ту, что поднаторевшие в написании мелодий для эротических фильмов про любовь маститые композиторы всегда оставляют под самый конец. Теплая вода, истома и молодое тело не оставили БЛиБ-ВпчвН ни единого шанса – и вскоре он с долгим протяжным стоном откинулся на спину, и его тело обмякло. Дернувшись пару раз, он затих – утомленный, но воскресший и готовый к новым трудовым свершениям.
Вечер завершился спокойным чаепитием на кухне. Товарищ Зарганов сидел за столом в толстом турецком банном халате и в любимых тапочках в виде льва (очень мягких и пушистых с мехом внутри), а Кристина, прильнув к нему, нежно поглаживала его по спине и время от времени подливала горячий ароматный напиток ему в кружечку. Специально для чайной церемонии в квартиру был куплен японский глиняный сервиз, который оказался очень кстати и совместно с ароматическими благовониями создавал атмосферу мистического востока, где была и своя любимая гейша, и неторопливость, и самурай, облаченный властью и покрытый морщинами от беспрестанных забот.
Но разница все же была – и еще какая! Любой, побывавший в Японии, скажет вам, что тамошние гейши являются пред яркие очи возбужденных мужчин в виде совершенно непотребном – с лицом, вывалянном в муке, со страшными черными нарисованными бровями и ртом, вымазанном красной краской – наподобие Джокера из американского города дураков. Кристина же, в противовес им, была мила, очень мила, чертовски мила – так мила, что против ее чар не устоял даже суровый, испытанный пролетарскими бурями и вызовами человек-кремень, олицетворяющий собой борьбу добра со злом. И это многого стоило, и давало вполне наглядное представление о разнице здесь и там.
И чай у Кристины был прекрасен – не какая-нибудь дешевая пыль в пакетиках под знакомыми разрекламированными названиями, а настоящий аутентичный китайский и индийский, собранный трудолюбивыми руками тамошних местных товарищей, хорошо высушенный, заботливо упакованный и сохранивший всю прелесть и аромат этого дивного напитка. И доставлялся он прямо из Индии и Китая два раза в год чартерными рейсами для нужд партии – чтобы вселять уверенность, придавать сил и разгораться, как из искры пламя. И мы уверены, что японцы сколь угодно сильно могут гордиться своими древними традициями и ритуалами (хотя от некоторых из них нормального человека просто тошнит), но даже и они отдали бы должное обстановке и антуражу, в котором в тот вечер пребывал товарищ Зарганов.
