Людмила Загоруйко - Куклы Барби (сборник)
Что теперь происходит там, и кто эти люди? Может, это бандитские разборки? Звонить в милицию? Тогда рассерженные преступники или их враги-мстители её найдут и, наверное, убьют. Аня даже представила себя убитой и лежащей в роскошном гробу, засыпанном цветами. На лице – страдание, след пули у виска чуть припудрен и замаскирован.
Какая ещё милиция? В кресле осталась её сумочка с паспортом, бандитам даже искать её не придётся, и никакая милиция не поможет. Домашний адрес – налицо. Так что же делать? Ждать. Время покажет, твёрдо решила она и немного успокоилась. Аня посмотрела на свои босые ноги и заметалась по дорожкам, пытаясь заглянуть в окна со стороны балкона.
Продираясь сквозь кусты, она влезла в какую-то лужу, нашла всё-таки, да так глубоко, что ступни по щиколотку завязли в слизкой, жирной грязи. «Откуда эта трясина? – подумала Анюта. – В разгар лета и тридцатиградусную жару? К тому же – засуха». Грязные ступни подсохли, стали коричневыми и походили на ноги, обутые в сапожки. От них поднялась и распространилась по всему телу дрожь. Анюта почувствовала, что покрывается «гусиной кожей». Вот те на! Она замёрзла! Среди лета, в жару!
По зелёному пространству микрорайона мирно гуляли бабушки с внуками. Сгруппировавшись стайками, беседовали соседи. Где-то громко звали кошку, залезшую на дерево. Кошка откликалась, душераздирающе мяукала. Текла обычная дворовая жизнь и только у неё, Ани, не всё, как у людей: война и проблемы. Она почувствовала себя изгоем и глубоко несчастной. На неё косились, наверняка заметили, что босиком и вся не своя. Соседи шушукались, кивая в её сторону головами. Значит, информация просочилась, знают.
На тропинке появился одетый в костюм высокий парень в галстуке и белой рубашке, что-то спросил. Ему показали, тыча пальцем в её окна. Сердце у Ани заныло: и этот к ней. Всеобщий ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ. К другим сегодня никто не ходит.
Тут, наконец, подступил страх. Хотелось спрятаться, зарыться головой в песок на детской площадке, слиться с ним, потерять цвет и форму. Она нашла лавочку, села и, чтобы чуток успокоиться, стала вспоминать по порядку события сегодняшнего длинного дня.
С утра всё складывалось наилучшим образом. Она, наконец, «добила» магазин, в котором твёрдо пообещали, что привезут недостающий в гарнитуре ящик. Мебель Аня купила год назад, но один ящичек никак не хотел садиться на место. Его меняли несколько раз. В первый – он был слишком широк и не просовывался, во второй – слишком узок и западал, гулко проваливаясь в пустоту. Злополучный ящик никак не могли подобрать по размеру. Гарнитур стоял собранный, но не весь, частями, в нём на всю его ширину зияла беззубая пустота. Магазин обещал дефект устранить, и периодически выполнял обещание, но упрямый ящик упорно не хотел садиться на место. Аня атаковала менеджеров и продавцов. В зеркальном магазине она чувствовала себя неуверенно и как бы просительно клянчила. На неё мало обращали внимания. За мебель уплачено, теперь она не клиент, а вечно ноющее недоразумение. Её отправляли за справками на склад. «Склад» объяснял по телефону, что где-то там, на мебельном заводе в другой области, уже переделали станки под другие размеры и её ящик никак невозможно подогнать. Голос был приятно-мужской и без лишних телефонных раскланиваний узнавал Аню. Она звонила не часто, раз в квартал. Голос, последняя инстанция в запутанной цепочке «производитель-магазин», действовал на неё успокаивающе.
Процедура примерки нового ящика проходила тоже очень странно. Его привозил большой мебельный фургон, разворачивался во дворе, не вписывался, ломал под домом декоративный кустарник. Из фургона выходили трое-четверо дюжих парней в синих форменных комбинезонах и кепках с логотипом фирмы. Эскорт нёс ящик и чемоданчик с инструментами. Сосредоточенность, сила и мощь на лицах и в бицепсах.
После неудачной примерки фургон уезжал, оставляя в недоумении всех соседей в округе. «Сколько она может покупать мебели, скажите? И за какие деньги?»
Сегодня обещали с ящиком и примерками покончить. Осчастливленная, Аня поворковала со «складом». Он тоже выразил уверенность, что никогда её больше не услышит. Даже во сне она не посмеет шептать ему на ухо про ящик, дефект и что-то ещё такое неприятное и неэротичное. Они обменялись комплиментами и распрощались.
Второе важное дело, назначенное на одно и то же время, касалось бюро технической инвентаризации. Ровно с трёх до четырёх ей привезут ящик и придут из БТИ. Постояльцы должны быть в квартире с деньгами и ждать. Расчёт.
Аня проснулась в хорошем настроении. «Всё устраивается», – подумала она и как бы сама себя сглазила.
У неё на квартире жили двое парней, обычно там находилось их значительно больше: пятеро, шестеро человек, которые покатом лежали на ковре и тихо цедили пиво при наглухо зашторенных окнах, как будто пивопитие – это преступление и надо скрываться. В кресле, как страж, сидела невзрачная девчонка и тоже молчала. «Она что у них одна на всех?» – думала Аня и жалела бедную некрасивую девочку.
Парни возвращались домой поздно. Это не нравилось соседям этажом ниже. Они на них жаловались и говорили, что у ребят подозрительный внешний вид. Аня на их реплики не реагировала, потому что соседям не нравились и мешали все её арендаторы подряд, но с облегчением вздохнула, когда ребята объявили, что через две недели съезжают. Как раз за этот период они должны ей сегодня заплатить. Полный расчёт и был третьим делом, за которым она сюда и пришла.
На звонок в дверь никто не отвечал, потом явился один из квартирантов с другом. Сегодня ребята были возбуждены. Они ссорились, но Аня не вникала. Лезть в чужие дела – не её удел. Они любезно пропустили её в дом, и ушли на кухню обсуждать что-то важное. Аня осталась в комнате в обществе большого попугая. Он сидел в просторной высокой клетке и косился на неё. К попугаям ребята явно питали страсть.
У большого попугая был предшественник, попугай маленький. Он выпорхнул из клетки, уселся на дереве под балконом и долго общался с воробьями, видимо, дома ему было скучно. Попугая просили вернуться, но он не захотел, снялся с места с новыми пернатыми друзьями и улетел. Инвестиция в пернатую тварь оказалась неудачной. Парни не сдались и купили за триста долларов нового попугая: крупного, роскошного и говорящего.
Пришли из бюро инвентаризации. Аня уладила с ними все вопросы, через минут десять подъехал фургон. Принесли ящик, поставили на место и запросили денег за какие-то недостающие шурупы, которые по версии рабочих находились тут, но бесследно исчезли. С собой денег у Ани было недостаточно. Квартиранты обещали рассчитаться с минуту на минуту. Деньги вот-вот принесут, но их не несли. Постоялец нервничал, выбегал на балкон, звонил кому-то, уточнял, возвращался и просил немного ещё подождать. Аня, в свою очередь, успокаивала мебельщиков. Один из них вышёл к фургону, второй – остался и попросился в туалет. Тут выбили двери. В этот самый момент, когда Аня скользила по ступенькам вниз, из туалета появился ничего не подозревающий мебельщик. Ему приставили к виску дуло пистолета, связали и уложили на пол отдыхать. Больше всех расстроился попугай. Он кричал, переворачивался вниз головой, бил крыльями, наконец, кто-то догадался, на клетку накинули полотенце. Попугай сразу затих.
Сначала Аня попробовала найти утешение у мебельщика номер два, торчащего у фургона-исполина. Она сказала, что в квартире творится что-то неладное и товарищ его, по всей вероятности, скоро не вернётся. Мебельщик молчал. Рабочий день подходил к концу, и ему хотелось домой. А тут эта зловредная тётка со своим ящиком и какими-то проблемами наверху. Он пробовал связаться с напарником по мобильному телефону, но тот не отвечал, значит, действительно там что-то происходит. Потом эта дурочка, почему-то босиком и с грязными ногами, просится к нему посидеть в фургон. Зачем? Может, аферистка. Он залез в кабину и захлопнул за собой дверцу.
Аню не покидала надежда найти себе временное пристанище и спрятать, наконец, от досужих глаз босые ноги. Она решилась подняться к соседям, позвонила в двери дотошных матери и дочери. Открыла ей старшая из хозяек. Соседка посмотрела на грязные Анины ноги, потом увидела перепуганное бледное лицо и впустила. На шум вышла дочь хозяйки. Гостью усадили на кухне за стол. Аня попросила водки. Водки в доме не было, но выпивка нашлась. Где-то за книгами обнаружился спирт, припрятанный для каких-то семейных целей. Спирт развели и дали Ане.
Вообще-то отношения с соседями снизу складывались сложно. Сначала Аня выводила из себя обеих женщин своим затянувшимся ремонтом. Когда уже всё было сделано, к ней на огонёк заглянул её приятель. Они давно разошлись, но отношения поддерживали. Засидевшись допоздна, приятель остался ночевать и по привычке ночью скатился с дивана. Тут-то и обнаружилось, что течёт прогнившая труба, причём в самом неудобном месте, и нет никакой возможности её перевязать или что-то под неё подставить. Аня безуспешно собирала воду в вёдра и тазики, надеясь, что соседям не навредит. В три часа ночи в двери позвонили. Заспанную соседку встретили радушно, усадили за стол и угостили. Ночная гостья была одинока, а приятель умел заговаривать зубы, так что застолье затянулось. Пока Аня собирала воду, приятель и соседка вызвали аварийную службу. Аварийщики ехать не спешили, а когда появились в дверях, то обнаружилось, что они все вместе, хозяйка, гости и сантехники, в одном эйфорийно-праздничном состоянии. Воду безрезультатно пробовали перекрыть, благоразумно решили, что утро вечера мудренее, и разошлись.
