Вадим Норд - Вероника желает воскреснуть
– Операций планируется четыре, – без предисловий начал Александр. – Две на лице, одна на груди плюс шлифовка кожи лица.
– То есть – три на лице, – поправила Алецкая.
– То есть три, – согласился Александр. – Вначале я планирую заняться носом, сделать ринопластику, затем – грудью, после чего сделаем круговую подтяжку лица…
– А нельзя ли разом – и нос, и лицо? – перебила Алецкая.
– Нет, – Александр покачал головой, – нельзя. Обе операции сами по себе довольно продолжительны, поэтому объединить их не получится.
– Я понимаю, – процедила сквозь сжатые губы Алецкая. – У вас свои интересы…
Можно было восхититься тем, как быстро переходила она от демонстрации одного настроения к другому, и тем, как четко подавалось это настроение. Талант, ничего не скажешь.
– Вероника Николаевна! – Александр немного повысил голос. – Хочу обратить ваше внимание на то, что в деле вашего лечения наши интересы полностью совпадают…
Давным-давно, лет пять назад, если не шесть, у Александр была подруга Женя, работавшая редактором в каком-то небольшом издательстве и сама писавшая прозу. Будучи сопричастной к литературе, Женя крайне резко реагировала на речевые штампы и неуклюжие обороты. За фразу «в деле вашего лечения наши интересы полностью совпадают» она могла бы убить. «Где сейчас Женя?» – подумал Александр, отвлекшись на секунду. Жуткий город Москва, гигамегаполис, в котором люди исчезают, как в небытие, в котором никогда не встретиться случайно. Или почти никогда.
– …За все время практики я ни разу не позволил себе «раскручивать клиента на бабки». Я исхожу из реального положения вещей и ваших, Вероника Николаевна, интересов. Если вы думаете иначе, то наше дальнейшее сотрудничество бессмысленно, ибо оно не имеет никаких перспектив. Вы меня поняли?
В любых случаях, при любых обстоятельствах, невзирая на любые лица, на первый же намек относительно «разности интересов» Александр отвечал жестко и непременно уточнял, поняли ли его пациенты. Иначе нельзя. Иначе замучают намеками. И вообще – или ты мне доверяешь, или мы расходимся в разные стороны. Кем бы ни был пациент, при выражении стойкого недоверия к врачу он переходит в категорию бывших или несостоявшихся пациентов. Толку все равно не будет, лучше закончить раньше. «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон», – говорил монтер Мечников из «Двенадцати стульев», и очень правильно говорил.
– Поняла, – лаконично ответила Алецкая.
– И четвертым этапом станет пилинг, то есть шлифовка, – продолжил Александр. – К сожалению, все проблемы устранить не получится…
Алецкая, до сих пор сидевшая в кресле свободно, правда, без закидывания ноги на ногу, подобралась и как-то сразу напряглась.
– «Мраморный» рисунок на некоторых участках кожи вам придется скрывать при помощи косметики. Медицина здесь пока что бессильна.
– Неужели нельзя сделать что-нибудь? – недоверчиво спросила Алецкая. – Пересадку кожи, например…
– Нет, нельзя, – ответил Александр. – А что касается пересадки кожи, то это весьма сложное дело. Без особой нужды кожу пересаживать не стоит. Оно, конечно, проще, чем пересадка сердца, но своих проблем хватает, а моя задача, Вероника Николаевна, избавить вас от проблем, а не создавать новые.
– Слова… слова… – сказала в пространство Алецкая.
– Хотите – верьте, хотите – нет.
Общение с Алецкой в чем-то сродни хождению по минному полю. Вообще-то по настоящему минному полю Александр никогда не ходил, бог миловал, но из книг и фильмов вынес определенное представление об этом процессе, главным отличием которого было постоянное напряжение – не расслабишься ни на секунду. Так и с Алецкой – не успеешь порадоваться тому, что она чуточку оттаяла, как снова в голосе металл, а в глазах – льдинки.
– Приходится верить. – Алецкая пожала плечами. – Хорошо, пусть будет четыре операции, пусть будет даже пять или шесть, лишь бы был толк! Надеюсь, что до Нового года мы с вами уложимся?
– Должны уложиться, – осторожно подтвердил Александр.
– Еще июль на дворе, – напомнила Алецкая.
– Должны уложиться, – повторил Александр и добавил: – Я не могу загадывать, но внутренне, интуитивно, я уверен в успехе. Иначе бы не брался вообще.
Такие слова надо говорить проникновенно и твердо, тоном киногероя, заявляющего, что придет день, и родина будет свободной (любимая женщина будет спасена… Карфаген будет разрушен… дворец будет построен… Берлин будет взят… сады в пустыне будут цвести… и т. д.). Так, чтобы те сразу же верили. Даже если верить не хочется или не можется, вот, например, как сейчас.
– Я должна что-то подписать? – Алецкая сделала жест правой рукой, словно расписалась в воздухе невидимой ручкой.
– Сначала ознакомьтесь, – Александр выдал ей для ознакомления стандартный договор и все полагающиеся приложения, дожидавшиеся своего часа на краю стола. – Если будут какие-то вопросы, то я вам на них отвечу.
Алецкая взяла бумаги и углубилась в чтение.
«Повезло, вроде как договорились», – самонадеянно и опрометчиво подумал Александр и, конечно же, сглазил. В три последующих часа он тоже думал о везении, но в несколько ином ключе – повезло, что сегодня не операционный день.
Три последующих часа прошли в бурном обсуждении договора, обычного стандартного договора, составленного грамотными юристами (клиника «La belle Hélène» с неграмотными не сотрудничала) и обычно не вызывающего неприятия у клиентов.
– Вот здесь написано: «Клиника вправе самостоятельно, с учетом медицинских показаний, определять объем диагностических и лечебных мероприятий, проводимых пациенту, а также привлекать необходимых для их проведения специалистов…» Я категорически с этим не согласна. Получается, что мы сейчас разговариваем с вами, Александр Михайлович, а оперировать меня будет какой-нибудь Ваня Пупкин!
Подробное объяснение того, что именно подразумевается под словами «определять объем диагностических и лечебных мероприятий, проводимых пациенту», Алецкая слушала невнимательно – смотрела то в окно, то в потолок, то на Александра. Дослушала, упрямо тряхнула головой и снова взялась за свое:
– А все-таки почему бы не написать, что клиника может делать все это после моего одобрения?
«Да потому что этот пункт может парализовать всю работу! – едва не вырвалось у Александра. – И вообще, сапоги должен шить сапожник, а пирог печь пирожник! Как можно обсуждать узкоспециальные вопросы с неспециалистом?!»
Но приходилось очередным усилием воли проглатывать слова, так и готовые сорваться с языка, и объяснять, объяснять, объяснять… Нордический характер, говорите? Да тут и каменная статуя взвоет от отчаяния!
Кое-как Алецкую удалось уговорить. «Не мог ей Соймонов юриста выделить? – раздраженно подумал Александр. – С юристами проще, они в теме».
– Ну а это вообще ни в какие ворота: «В случае отсутствия лечащего врача по уважительной причине и необходимости продолжения начатого курса лечения Клиника обязуется оказать Пациенту необходимые услуги силами другого врача, имеющего соответствующую квалификацию…»
«Куда бы в командировку уехать до весны? – с тоской подумал Александр. – Как у Высоцкого: «На войну бы мне, да нет войны…»[19]
За двадцать минут решили и эту проблему. У Александра появилась стойкая уверенность в том, что на этом вопросы не закончатся. Так оно и вышло.
– Клиника не несет ответственности за неисполнение, либо ненадлежащее исполнение своих обязательств, если она приняла все меры для надлежащего исполнения обязательств, но ожидаемый результат не был достигнут, несмотря на правильные действия, поскольку современный уровень развития здравоохранения не гарантирует стопроцентного результата… Александр Михайлович! Я уже однажды подписывала нечто подобное и в результате осталась ни с чем! С такой вот мордой лица осталась! – Алецкая подалась вперед и вскинула голову, словно давая Александру возможность получше рассмотреть ее лицо. – Это я не подпишу никогда! Вы понимаете? Ни-ког-да!
Подкрепляя сказанное, она грозно потрясла договором в воздухе.
– Вряд ли администрация согласится исключить этот пункт, Вероника Николаевна, – вкрадчиво сказал Александр. – Он в некотором смысле… м-м… краеугольный.
Осложнения, увы, случаются. Даже у добросовестных и квалифицированных специалистов. Далеко не все можно предугадать, не от всего можно уберечься… Только возьми на себя ответственность за осложнения, и скоро клиника будет разорена судебными исками.
– Поймите, Вероника Николаевна, речь идет не о халатности…
– Вы все очень мягко стелете! – взвизгнула Алецкая. – Только потом спать жестко! Этот пункт надо вычеркнуть! Иначе я не стану подписывать договор! Вы можете убрать этот пункт или мне надо обратиться к вашему директору?
– Геннадий Валерианович тоже не станет этого делать, поверьте.
