Евгений Гришковец - Избранные записи
Море! Море удивительное, чистейшее, сине-зелёное и ласковое. Я из окна вижу только море и высокие склоны Албанских гор. Через пролив до Албании здесь каких-то шесть-семь километров. В бинокль можно хорошо разглядеть тамошнюю деревушку и прибрежные движения албанских рыбаков. Телефон постоянно норовит перескочить на албанского телеоператора. Местные жители от этого предостерегают, потому что албанцы берут за роуминг существенно больше. Ох уж эти мелкие хитрецы и жулики!
Всё, что здесь вижу, наполнено божественной и оформленной красотой. Все местные виды давно описаны и зарисованы. Джеральд Даррелл любил эти места и написал про них ярко и замечательно. Его старший брат Лоренс, оценённый на родине как литератор значительно выше, чем Джеральд, жил совсем недалеко от места, где мы остановились. Он описал здесь каждый мыс, каждую бухту, а также закаты и восходы. Он занимался этим много лет. Даже не буду пытаться с ним тягаться. А блистательный Эдвард Лир, чудесный детский поэт, и не только детский… Тот самый Лир, который написал массу лимериков и довёл этот жанр до абсолютного совершенства, тоже любил Корфу. Он написал множество пейзажей и графических рисунков местных гор, мысов, островков и бухт. Выдающиеся люди с замечательным вкусом украшали остров своими домами, своим пребыванием, своей жизнедеятельностью и своей любовью. Для меня это большое открытие.
А ещё – лето в виде дымчато-синего знойного южного неба, дивного моря, грохота цикад в неподвижном жарком воздухе, раскалённых белых камней, зелёных олив и пальм, пыльных маленьких автомобильчиков и стрекочущих мотороллеров, тощих остромордых южных котов, громких, много жестикулирующих людей… Лето в виде холодного белого вина, вкусной, простой и внятной еды, лето в виде крепкого тёмного сна без сновидений… Лето! Наконец-то для меня оно началось.
25 июля
Слишком тут хорошо. Слишком тёплое море, слишком сильная нега от почти полного штиля, слишком приятно пить в тени олив и эвкалиптов холодное местное белое вино. И слишком спокойны совершенно синие на глубине и лазурно-зелёные на отмелях воды Ионического моря. И всё это – то, что слишком – вдруг оказывается именно тем, что надо, тем, чего так хочется целый год. Именно тем, что подразумевается под словом «лето»! А ещё здесь очень-очень вкусно. И готовят эту вкусную еду, и подают её, и наливают вино улыбчивые, лёгкие, не делано-доброжелательные, темноглазые местные люди.
Три часа пятнадцать минут лёта от Москвы – меньше, чем от Москвы до Кемерова… – три часа пятнадцать минут – и совершенно другой мир. Абсолютно! С другими запахами, звуками, другим небом и воздухом…
Правда, берег Албании и убогие постройки на нём напоминают о том, что мир этот хрупок и нежен, что не всё тут безмятежно, а лето быстротечно и неуловимо.
27 июля
…Я сегодня признался себе, что даже не буду пытаться работать в этом дивном месте. Ну не идёт работа! Слишком много самых простых и доступных соблазнов, чтобы я мог с ними справиться.
Море совсем рядом. Точнее, оно совсем-совсем рядом. Правда, до него не так просто добраться, потому что склон крутой и высокий. Но его видно из каждого окна и каждую минуту. Оно со всех сторон, это море, а с той стороны, где моря нет, – цветы.
К этому морю так приятно спуститься… Малюсенький пляжик, на котором двадцати человекам уже тесно. Малюсенькая таверна и крошечный ресторанчик чуть выше, который словно нависает над морем и над пляжем. Приятно и радостно окунуться в тёплое и спокойное море, а потом, даже не обсохнув, выпить белого вина…
Пью вино и думаю, что ещё немного – и я вернусь под тень домика, который всеми окнами смотрит на море, сяду, возьму хороший лист бумаги и буду писать. Напишу сегодня страниц 5–6, не больше. А к вечеру снова пойду окунуться…
Но вино такое лёгкое, что я не замечаю, как пью уже второй бокал, а тут ещё мимо пронесли за соседний столик целую гору мидий, сваренных в чесночном соусе и сливках. Мидии большие… Со стороны кухни слышен спор хозяина и хозяйки. Он грек, она англичанка. Они вечно о чём-то спорят, и у них явно давние и невероятно сложные отношения. Но оттуда же, из кухни, прилетают запахи чего-то на гриле, эти запахи смешиваются с морским ветром и дымом сигариллы, которую курит тощая итальянка за соседним столиком, и я понимаю, что я никуда отсюда сейчас не пойду, а съем и мидии, и то, что там готовится на гриле. И ещё попрошу сухих, как семечки, маленьких рыбок во фритюре, в процессе всё это запью ещё вином, а потом арбуз… и греческий кофе: маленькая чашечка густого, слегка поскрипывающего на зубах сладкого кофе.
После всего этого я не нахожу в себе сил даже дойти до моря и по тяжёлому, как рюкзак, который давит на плечи, зною добираюсь до дома, где ждёт хорошая бумага, ручка и прекрасный вид в любом окне. Прохожу мимо стола с бумагой, не гляжу в окна, падаю и засыпаю. Здесь, в Греции, этот полуденный благодатный сон называется Гипнос. Какая тут может быть работа?! Какая литература?
Возможно, если бы знал, что такое будет длиться и длиться, а не сокращается стремительно шагреневая кожа летних дней, я взялся бы за ручку и бумагу…
Мне очень нравится Корфу. Мне нравятся простота и скромность, которые видны в жизни и поведении местных островитян. Мне нравится, что роскошь, которая здесь присутствует, укрыта оливковыми рощами или склонами и не бросается в глаза. Здесь нет табунов суперкаров и блеска многокаратных бриллиантов, как на Лазурном берегу. Здесь ездят по дорогам не торопясь, а то и просто медленно. Дорога-то вдоль моря одна. Она извилиста. А ещё это остров: куда спешить!
Проехав раз пять по дороге, которую проложили-то всего сорок лет назад и которая соединила малюсенькие деревеньки, на шестой раз ты уже запоминаешь даже некоторые лица местных обитателей. Деревеньки тут крошечные. И они ползут по склону к морю, так что центра у деревни даже и нет. Деревни эти явно возникали возле маленьких бухт, которыми изрезаны здешние берега и скалы. Как бухта – так деревня. Маленькая бухта – маленькая деревня, побольше бухта – деревня побольше. Маленькая деревня – всего несколько лодочек на ровной воде бухты, побольше – больше лодок, и сами лодки больше.
Если смотреть сверху на такую бухту, кажется, что лодки эти, как слегка сдувшиеся воздушные шары, которые уже не рвутся в небо, а словно зависли в воздухе и держатся швартовыми, не улетая и не опускаясь на землю. Вода такая прозрачная, что хорошо видны тени лодок на морском дне.
Едешь по этой дороге вдоль этого моря и уже знаешь, что здесь, за поворотом, есть маленькая таверна возле церкви, и там обязательно будут сидеть три-четыре деда, пить узо и смотреть на дорогу. Если дедов нет, значит, либо уже время Гипноса, либо уже ночь. Остальные признаки несущественны.
В другом месте целыми днями на балконе сидит старуха и тоже смотрит на дорогу. А возле деревни, где скала такая крутая и дорога настолько узка, что пришлось там устроить реверсивное движение (с обеих сторон этого узкого участка установлены светофоры, которые регулируют одностороннее движение то в одну сторону, то в другую) … Так вот, на этом узком-узком участке дороги, на невысокой стене, отгораживающей асфальт от пропасти, сидят всегда два деда. Один большой и толстый, с прикрытым глазом, а другой – маленький, тощий, в клетчатой рубашке. Я ни разу не видел, чтобы их там не было! Даже затемно или в часы общего дневного Гипноса. Они не разговаривают меж собой, просто смотрят на дорогу и являют собой часть пейзажа.
Мне нравятся местные пареньки, которые стаями ездят на мотороллерах. Худенькие, загорелые с самых пелёнок, большеглазые; во всех виден забавный, наивный гонор и даже спесь, этакие тонкие-звонкие мачо, которые жадно поглядывают по сторонам. Пыльные мотороллеры, шорты, сандалии, тонкая золотая цепочка, крестик – вот и вся одежда… Но какие же у них причёски и стрижки! То у кого-то кок как у Элвиса, то сложносочинённый чуб, при этом затылок коротко выстрижен, а на нём ещё и выбриты какие-то волны или причудливые узоры. Если уже позволяет растительность на лице – непростой формы бакенбарды… Всё это уложено и причёсано, набриолинено и напомажено с самого утра. Любо-дорого посмотреть. Вот только скучно им, бедолагам. Остров! А приезжающие белотелые барышни с веснушчатыми плечами с холодных Британских островов или нарядные девицы из наших губерний им ещё не по зубам…
31 июля
…Последние несколько дней, точнее вечеров, падают звёздочки. В августе, говорят, они посыплются ещё активнее. Вчера луна была маленькая, сегодня будет ещё меньше, можно полюбоваться звёздами. Потому что при большой или полной луне их здесь почти не видно. Луна яркая, даже зловеще яркая. Около полуночи она абсолютно медная, а потом белеет, и лунные тени здесь такие чёткие, что даже жутковато. А ещё она так отражается в море, что ночное небо подсвечено, и звёзды видны тускло, да и то только самые яркие. А звёзды здесь, когда луна истощается, такие, будто их промыли и начистили.
