Максим Кантор - Красный свет
А 141 тысячу лиц немецкой национальности приказом Берии от 21 сентября 1941 года арестовали – и тоже отправили в Казахстан, но только уже не в спецпоселения, а в лагеря.
Российский вождь инструментом строительства империи выбрал национальный вопрос, он размешивал дрожжи новой евразийской нации, тасовал племена и создавал новый народ – а для этого перемещал сотни тысяч туда, а сотни тысяч гнал оттуда.
То был замысел перекрыть диффузное брожение мировой войны и национальных самоопределений семнадцатого года. Именно этим занялся азиат Сталин после Первой мировой и после Революции, работая с национальными компартиями на отторгнутых от России территориях. Этим же занимался и Троцкий – но строили они разное; азиат оказался успешнее космополита: он строил особый русский интернационал, с единой нацией, по Данилевскому. Империя тогда треснула, уже бродили из края в край калики перехожие – но Сталин собрал империю вновь. В ту пору страна распадалась на много стран, хотя в те годы дробление шло не кольцевыми разломами, оттого удалось распил склеить. Тогда, в семнадцатом, создавали однодневные республики и сезонные союзы, внутри обособившихся областей возникали пестрые деления, и Сталин перемешал всю пестроту заново – убивая саму идею национального самоопределения, но создавая единую небывалую нацию из многих.
Некогда калики доходили аж к самому Ленину в Кремль – жаловались тамбовские ходоки внимательному калмыку на произвол и голод в Тамбове; мол, мочи нет, батюшка, пришли мы правды искать в Кремль. Но тамбовских ходоков погрузили однажды на подводы и отправили в азиатские степи – и так стали поступать всегда, когда локальная правда грозила подорвать правду общую. Требовалось, чтобы не стало тамбовцев и калмыков – так тамбовский крестьянин оказывался в калмыцких степях с кайлом.
Было время в Германии, в двадцатые годы паломники добредали аж до Берлина – вливались послевоенные оборванцы в Капповский путч: податься люмпенам некуда – хоть на баррикады иди. И тогда их однажды построили в колонны и погнали на восток, рыть окопы. Не следовало позволять людям бродить безнадзорно – людское брожение должно было помогать созданию наднациональной нации; их грузили в вагоны и высылали далеко, так далеко, чтобы они забыли, кто они. Но когда началась война, про людей вспомнили – люди уже дозрели до употребления.
Число пилигримов перед самой войной достигало трех миллионов, а война добавила к ним еще три миллиона беженцев – впрочем, война тут же и разобрала большинство пилигримов по лагерям да рвам.
Бродяг всегда много перед войной, когда руки цивилизации слабеют – сквозь пальцы текут народы; а потом наступает момент, когда кулаки цивилизации сжимаются. Так было в Европе во время бесконечной Тридцатилетней войны XVII века, так же было в Европе во время длинной Тридцатилетней войны XX века. Война сперва дала беженцам разбрестись – а затем собрала бродяг в единый костер, война сжала свою горячую горсть и соединила бездомных в тюрьмах и окопах. И так сложился тот сплавленный войной мир, в котором Запад прожил полвека.
Спустя десятилетия руки Европы разжалась снова – и вытекли из расслабленных пальцев народы. Так всегда происходит перед бедой: сперва вываливают людей в чистое поле, а потом собирают их на поле брани. Вот и сегодня – опять пошли по Европе беженцы, и потекли бесконечные толпы бездомных по России.
Отцы-пустынники и девы непорочны брели по просторам Родины вновь. Калики перехожие, поднявши лытки, вновь топтали пустыри былого Отечества. Они шли и шли, куда глаза глядят – бесправные таджики и узбеки, завербовавшиеся в отряды афганского Дустума; русские мужички, попавшие в рабство к туркменским баям; грузины, бегущие от войны; абхазы из раскуроченных деревень; молдаване из Приднестровья, осетины и чеченцы из сожженных федералами сел; казаки из деревень, разграбленных горским набегом, – всех их стало много, намного больше, чем было перед прошедшей войной. Жители голодных городов с остановленными заводами стали попрошайничать, а горожанки разрушенных сел стали проститутками; они оседали в тех местах, где находили притон; их было много. Старались не называть цифры, старались таджиков привозить на стройплощадки ночью, а от цыган город освободить. Проституток по саунам и бандитов по малинам не считали. Некогда указом бездушного Берии вычистили проституток из западных районов Белоруссии; чекисты выявили 435 падших женщин и отправили их в лагеря; сегодня число проституток превышало былые цифры тысячекратно – продавали себя в любое рабство, лишь бы взяли. Число сирот и беспризорников обозначали по-разному: не то триста тысяч деточек, не то миллион. Чисел называть не хотели. Трещины между землями былой империи заполняли бесправными людьми и забывали – сколько именно людей вошло в дыры. Но все граждане знали – в трещины между разломами ушло много народу. Сгинувших иногда жалели, но чаще – нет. Их некому было жалеть. Теперь все ненавидели общее прошлое и мыкали горе поодиночке. Вавилонская башня просела, а Град Божий даже и строить не начали.
Прежде люди верили в интернациональное братство и равенство – но сегодня им объяснили, что это вредная вера.
Коминтерн, однажды расстрелянный Сталиным, уже никогда не собрался заново – и в отсутствие этой скрепы держать Российскую империю стало нечем. Идеи Третьего Рима уже не было – ни в христианском, ни в коммунистическом изводе, никакой интернациональной идеи не было. Несть ни эллина ни иудея, сказал апостол, ибо все вы одно во Христе. Но не стало слова Христова, и появился эллин, и иудей, и азербайджанец, и русский – и один возненавидел другого.
Сталин расстрелял Коммунистический интернационал навсегда. Сталин понял имперскую идею через титульную нацию, на манер Данилевского, и даже понял четче и ярче Данилевского. Сталин замесил из племен и наций новый народ, и продукт почти сложился.
Ради строительства новой цивилизации пришлось пожертвовать идеей интернациональной – как коммунистической, так и христианской. Неприятность, которая случилась с Вавилонской башней Западной империи, – родственна той, что случилась с Российской империей. Фактически произошло повсеместно одно и то же: во время строительства большого здания отказались от причины, побудившей к строительству. Затевали возвести махину – христианскую цивилизацию; построили – но без христианства; и точно так же сложили коммунистическую империю без коммунизма.
Сперва сантименты показались строителям лишними: Ницше, Сталин, Шпенглер и Черчилль в описании конструкции пропускали христианство нарочно, заменяя религию жертвы и любви – деятельным фаустовским духом. Империи Запада (так мнилось) дух созидания пристал более, нежели доктрина любви. Любить это значит – отдавать, а созидать – значит «множить»; для строительства логичней второе.
Оказалось однако, что дух наживы непрочен в конструкциях; любовь – вещество вязкое, а множество приобретений – дым.
4
По всему миру люди думали и чувствовали одно и то же.
Всем им обещали равенство – а дали неравенство. И это самое поразительное из того, что случилось за минувший век. Обещали революцию, которая уравняет в правах бедных с богатыми, которая сделает принцип всеобщего братства – главным среди людей. Но вместо революции – дали войну, а вместо обещанного братства – смертоубийство и ненависть.
Согласитесь, если бы вас так же обманули в магазине, вы бы возмутились. Вы покупали свежую рыбу – а вам завернули тухлятину. Дайте жалобную книгу!
Лидеры человечества – с вежливостью продавцов магазина – терпеливо объясняли нервным людям планеты, что произошел досадный обман: в магазин проник жулик.
– То есть что же получается? Нам обещали равенство и братство, мы заплатили в кассу (часто жизнью и всегда здоровьем) – а равенства на самом деле нет?
– Действительно, к нашему сожалению, вы поверили мошенникам. Обещанного продукта сегодня не завезли, а вам продали возмутительную подделку.
– Позвольте, но вот же написано! Реклама равенства дана! – и тычут в нос администрации «Капитал» и «Город Солнца».
– Эту фальшивую рекламу давно изъяли из обращения. Администрация магазина приносит извинения. В качестве бонуса рекомендуем почти бесплатный шоп-тур в Арабские Эмираты.
– Но скажите, скажите! Когда же завезут равенство и братство? Что, вообще не производят? То есть начисто обманули или только сегодня на прилавках нет?
– Это сложный вопрос. Рекомендуем писать нашему руководству.
– Но скажите, а почему вместо равенства предлагают убийство и неравенство? Нет, мы понимаем, что равенство еще не завезли… но убийство мы вообще не заказывали…
– Видите ли, данный вид разумного насилия применен нашей администрацией в качестве защиты от внедрения обманного продукта равенства. Есть прецеденты, когда так называемое равенство распространялось и от него происходило зло. Было решено принять встречные меры.
