Инна Тронина - Дух неправды
– Вот так и войди в положение…
Печерский медленно встал, еле сдерживаясь, чтобы не зарычать по-звериному, не заорать благим матом и не разбить кулаком окно или зеркало.
– Ладно, Сонь, об этом потом. Лучше, если бы нас здесь не увидели. На худой конец – у нас вышел секас.[57] Всё поняла? Так и говори, если спросят. И ни слова больше никому, иначе порежут. Поняла? Онемей и всё. А я век не забуду…
– Да что ты меня учишь-то? – Соня зло усмехнулась. – Я этого Фюрера которого загасили, ещё давно знала. Они саватом, французским боксом занимались. Это смесь кикбоксинга с тейквондо, но патриоты на нём задвинулись. Они на все эти удары руками и ногами благословения у батюшки просят. А после занятий на джипах по Москве разъезжают, находят «чурбанов» и на них отрабатывают удары. Я ведь сама из Молдавии, – одними губам сказала Соня. – Когда только приехала, с девчонкой из Киргизии комнату делила, снимали на двоих. Так её сорок два раза ножом ударили. Может быть, те самые, которых… – Соня всхлипнула. – Миш, иди, времени мало!
Она вскочила, одной рукой дёргая Печерского за рукав, а другой, прижимая к боку прямоугольную, в блёстках, модную сумочку без ручки.
– Москва близко и тянуть они не станут…
– Спасибо.
Печерский похлопал девушку по щеке, и, его сильно качнуло. Неверным шагом он подошёл к двери и не сразу сумел её открыть. Потом буквально вывалился в коридор, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, но его руки дрожали. Печерский даже не сразу вспомнил, где именно оставил своего ставшего печально знаменитым гостя. А потом бестолково метался по коридорам, не зная, ставить в курс дела жену или решать проблему самостоятельно.
Нет, Пихтовников-то какой мерзавец! Прав был Мирен, – позабыл он всё хорошее. Вольтанулся,[58] что ли – красавицу Соньку на эту косолапую дебилку сменить! У неё зад по земле волочится, как у медведицы… Чёрт, что-то же делать нужно! Не хватало, чтобы Санкара здесь взяли и угробили! Он ведь и Гопалу, и Амрите обещал присмотреть за парнем, помочь, если возникнут трудности. Их сын раньше никогда надолго в чужую страну не выезжал. И вот, называется, присмотрел! Думал, Пихтовников ему благодарен будет за помощь, сдуру допустил, чтобы тот Санкара увидел. С виду такой простой, надёжный мужик, под два метра ростом. Бывший десантник, между прочим. Ну что ж, понятно, решил «бабла» срубить за просто так, да ещё нужные связи установить на будущее.
Никому доверять нельзя, блин, никому! И Маринке обязательно нужно подготовиться, чтобы ответить, как нужно, если спросят. Да какой, к дьяволу, концерт сегодня вечером, если в глазах всё плывёт? А отменять тоже нельзя… О, Господи, за что мне это? Так всё здорово начиналось – сверкающие лимузины у подъезда, поздравления, поцелуи, разговоры о пустяках. Говядина по-барски, перепела по-французски, креветки с мёдом и гуси с яблоками. Французские и итальянские вина, шотландское виски, ирландские ликёры, русские водки всевозможных сортов. Они до сих пор ещё чай пьют, гости дорогие, каждый из которых из зависти сделал бы то же, что Пихтовников. Просто они не видели здесь Санкара, и в этом вся разница…
* * *Печерский увёл «гармошку» в сторону и воздвигся на пороге, как статуя командора. Санкар и Миррен о чём-то тихо беседовали, сидя на диване спиной к двери. Печерский закашлялся, и они обернулись.
– Слушайте, ребята, совсем хреново получается! – Шансонье был багровый, вспотевший, почти безумный. – Мой охранник скурвился и позвонил куда надо. В казино проигрался – деньги срочно нужны…
– Ну вот, Санкар, а вы не верили! – почти весело заметил Миррен.
Индиец молчал, затравленно глядя то на Печерского, то на Миррена. Он был так потрясён случившимся, что потерял дар речи.
– Уходим сейчас же. – Миррен оглядел Санкара с ног до головы и заметил короткие валенки. – Вы в этой обуви прибыли?
– Нет, это валенки моей дочери Насти.
Печерский пытался сосредоточиться и не мог. Мысли разбегались, как блестящие ртутные шарики.
– Тогда немедленно переоденьтесь. Ни одной вашей вещи здесь быть не должно! – Миррен словно засветился изнутри и помолодел лет на тридцать. – Быстро, Санкар, время дорого! Соберите всё до окурка! И немедленно ко мне! Речь идёт о вашей жизни и никак не меньше!
– Что вы хотите предпринять?
Печерский увёл штору вверх и стал всматриваться в темноту, но ничего подозрительного не заметил. Кое-кто из гостей играл у ёлки в снежки, а из банкетного зала нестройный хор пел песню Окуджавы «Эх, пане-панове». Лаяли запертые в сарае собаки.
– У него осталась единственная возможность спастись – срочно уехать отсюда вместе со мной. Я как чувствовал – взял у приятеля в посольстве автомобиль с дипломатическими номерами,[59] а не нанял всегда здесь напрокат. Никто не сможет остановить нас ни тут, ни в Москве. В индийское посольство поехать уже не получится, да и перехватить могут на подступах. Слишком многие желают отличиться, как ваш охранник, Майкл. Мы направляемся в «Спасо-Хаус».[60] Там никто не станет искать Санкара, клянусь вам. А после я переправлю его в Индию.
– На Новинский? – Шансонье застыл с раскрытым ртом.
– Его, если арестуют, вряд ли даже до тюрьмы довезут. Надёжнее застрелить при попытке к бегству или при сопротивлении. Напишут, что при Санкаре Никкаме было оружие, или он хотел применить свой приём, и поэтому пришлось… Важно уничтожить его, а отбрехаться потом можно. Чистоплюйство не всегда уместно в реальной жизни. Вы удивлены? Писатель разъезжает на дипломатическом автомобиле и может среди ночи завалиться в своё посольство? Если вырвемся сейчас, потом всё объясню. А пока у нас есть дела поважнее. Поторопите Санкара, он долго копается!
Печерский пробежал через комнату, и пол под ним загудел. Санкар встретил его отчаянным взглядом, но вслух ничего не сказал. Он уже переобулся в лакированные остроносые ботинки на меху.
– Идём скорее, Санкар. – Печерский взял его за ледяную руку. На мгновение шансонье показалось, что из юноши вытекла вся кровь. – Так надо, понимаешь? Поедешь с Мирреном, а после разберёмся. Подумай о родителях. Каково им будет, если ты сгинешь здесь? Да и нас не забывай тоже. Ты ведь друзьям зла не желаешь. Всё своё собрал?
Санкар кивнул, обвёл взглядом комнату с уже потухшим камином, в которой прожил всего один день. Потом быстро вышел к Миррену.
– Вы, кажется, так и явились в пиджаке? – Печерский наморщил лоб, припоминая. – Ваша машина в подземном гараже? Только бы этого урода Пихтовникова по дороге не встретить…
– Ничего, старина, не волнуйтесь. – Миррен смотрел не сердито, не испуганно, а весело, даже торжествующе. – В его интересах нам не попадаться. Ну, Санкар, выше голову! Научитесь не только великолепно драться, но ещё и достойно встречать предательство и подлость. Когда-то в Аппалачских горах меня обрызгал своей отвратительной вонючей жидкостью скунс.[61] Этот проклятый запах не удалить потом ничем – ни стиркой, ни чисткой. Мне было восемь лет, мы путешествовали с отцом и старшим братом. Скунса можно принять за пушистую собачку. Он поворачивается задом, поднимает хвост, топает ножками. А потом на несколько метров стреляет невероятно мерзко пахнущей струёй. И, помнится, встреча со скунсом была первым настоящим разочарованием в моей жизни, Я никак не ожидал от милого зверька такой пакости. Вот и вы, Санкар, не ожидали… Майкл, в подземный гараж можно попасть только тем путём, которым мы пришли сюда? Там стоят секьюрити, насколько я мог заметать. По-другому к моей машине никак не подойти.
– Можно через гостиную… Там окно открывается. Вся стена стеклянная. Попробуем прорваться. Боже, помоги!
Печерский размашисто перекрестился, и все трое вышли из библиотеки. Теми же коридорами, которыми Михаил шёл на встречу с Соней, они добрались до лестницы и тихо, на носках, спустились к гостиной.
– Никого нет… Отлично!
Печерский с порога оглядел гостиную и снова вспомнил, что говорила Соня, и какая ярость захлестнула от этих слов его душу. Надо будет вернуть должок Пихтовникову – такое прощать нельзя.
– Я сейчас открою окно. Вы, Райдер и Санкар, выйдете на улицу, сразу повернёте налево, потом ещё раз налево, и окажетесь перед въездом в гараж. Там есть кнопка – позвоните. Я тем временем войду туда через другую дверь и открою вам. А после выпущу машину за ограду. Тут недалеко, так что вряд ли вам помешают. Звоните три раза подряд и потом – два раза коротко. А то спутаю ещё с кем-то другим…
– Вы прекрасный конспиратор, Майкл, – усмехнулся Мирен. – Но возразить нечего. Пойдёмте, Санкар.
Он взял безмолвного индийца за рукав куртки и потянул за собой в образовавшийся проём. Ветер ворвался в гостиную, заиграл ёлочный мишурой, подвесками на люстре, воланами штор, бахромой покрывал на диванах и крестах. Потом Печерский закрыл стеклянную дверь в окне и всё стихло. Слизнув капельки от растаявшего снега с пересохших губ, он пересёк гостиную и вышел.
