Кира Измайлова - Следствие продолжается. Том 1
Дэвид мрачно дочитывал модифицированный «Уголовный кодекс»: история прекрасных тау-китянок заканчивалась. Конечно, в библиотеке лайнера можно было найти что-то подобное, но юноша подозревал, что наставник догадался о его хитром ходе, и небезосновательно полагал – за порчу еще какой-либо книги последуют санкции. Следовало выдумать что-нибудь более оригинальное и надежное: все-таки скорочтение приносило в разы меньше удовольствия, чем чтение обычное.
Идею снова обратиться к доктору он отмел сразу же, как нерациональную. Скорее всего, Теодор его опять высмеет и укажет на дверь. Вдобавок, у доктора появились какие-то тайны, и присутствия посторонних в своей каюте он отныне не выносил. А еще у него завелись непонятные отношения с Каролиной… Ну вот, опять! Дэвид напряг слух и смог кое-что уловить.
– Теодор, в конце концов, это просто неприлично! – шепотом выговаривала госпожа Кисленьких. – Да и неудобно, что вы, в самом деле, на этом диване…
– Да уж, – вздыхал Немертвых. – Но что вы предлагаете?
– Ну как что? Это же очевидно! У меня, если вы не слышали, двухэтажная каюта высшего класса, я ведь дочь императора… Право, места там предостаточно, и я, даю слово, сумею обучить кое-чему необходимому! Вы ведь согласны, что это важно?
– Совершенно согласен, – соглашался доктор. – Но как же общение?
– На это у вас есть целый день!..
Дальше Дэвид ничего не услышал, но и этот странный диалог ввел его в некоторое замешательство. Неужели у Каролины роман с доктором?! Нет, нет, быть не может, наверно, он что-то не так понял… Но что тогда писательница делала в каюте доктора поздно вечером? И не один раз, и провела там, кстати, довольно много времени!
Тут стажер решил, что лучше не будет думать об этом, – для собственного же спокойствия, – и переключился на прежнюю тему. Итак, порча книг отпадала. Шарф не спасал. Что же делать?..
Дэвид попробовал отпустить мысли на свободу. Итак, что мешает ему дышать свободно? Цепочка, верно. Очень прочная, кстати (ножницы по металлу ее не взяли, он уже пробовал). Стащить ее через голову он не может, а съемных голов пока не придумали… Хм… металл… металл… Взгляд стажера упал на могучие заклепки на палубной плите, и его осенило.
Вот только… к кому обратиться с такой деликатной просьбой? Наверняка на корабле есть мастера, но открывать свою тайну кому попало Дэвид вовсе не собирался. Нужно было выбирать из людей знакомых, то есть из своей команды, но, конечно, не шефа. Оперативники? Наверняка они сумели бы что-нибудь придумать, но… ведь доложат начальству, как пить дать! Офицер суда? Ну нет! Комиссар? Дэвид передернулся. Доктора он отмел еще раньше… Каролина? Она, с одной стороны, может войти в положение, но с другой – она знакома с Ирмой. Может выйти некрасиво… А еще с писательницы станется использовать эту историю в очередном опусе! Нет-нет, она тоже отпадала!
Оставался только один человек. Выбора у Дэвида не было, и он отправился искать потенциального спасителя.
Спаситель стоял у борта и зорко всматривался в морские дали. Ветер развевал ухоженную бороду, делая беарийца похожим на какое-то морское божество, и тормошил форменную юбку.
Дубовны бочком приблизился к поручику и негромко откашлялся.
– Погода сегодня какая хорошая, – сказал он нейтрально.
– Гроза будет, – уверенно сказал тот. – К вечеру – так уж непременно.
– Это вы по приметам определили? – удивился Дэвид.
– Барометр упал, – лаконично ответил Вит-Тяй.
Воцарилось молчание.
– Гхм… – произнес, наконец, юноша. – Господин поручик… разрешите обратиться с… э-э-э… деликатной проблемой!
– Если труп спрятать – так это легко, – мирно сказал тот. – За борт – и концы в воду!
– Нет-нет, – испугался Дэвид. – Никаких трупов… Просто, понимаете, тут такое дело… Как бы объяснить…
Поручик посмотрел на него неодобрительно. Он не любил, когда люди мямлят, вместо того, чтобы четко доложить обстановку.
– Вот эта цепочка, – решился, наконец, Дубовны и продемонстрировал ее, – я не могу ее снять. Разрезать тоже не вышло, очень прочный металл!
– Хм… а если разорвать? – удивился Вит-Тяй. – Дайте-ка, испробую, если не жалко вещь портить!
– Был бы вам крайне признателен, – криво улыбнулся Дэвид.
Увы, цепочка не поддалась и могучим рукам беарийца, что поразило его до глубины души.
– Вот это дело… – задумчиво сказал он, поглаживая бороду. – А если кислотой попробовать?
– Нет, понимаете, то, что она не снимается, это нестрашно, – заторопился стажер. – Так-то она не мешает. Тут другая беда…
Поручик посмотрел на него заинтересованно, и Дэвид, привстав на цыпочки (даже с его приличным ростом он был заметно ниже беарийца), шепотом обрисовал свою проблему.
– Да-а… – протянул Вит-Тяй. – Оно, конечно, если одной пообещался, то тут с другими гулять уж не моги! Но чтоб даже не взглянуть на какую кралю – больно жестоко выходит.
– К тому же я и пообещать ничего не успел, – вставил юноша.
– Ладно, – сказал поручик. – Есть у меня мыслишка. Ну-ка…
И он легко измерил пальцами объем шеи Дэвида.
– Покумекаю на досуге, – пообещал он.
– Только, господин поручик, я очень вас прошу… – начал стажер, но беариец только отмахнулся.
– У нас тому, кто чужие тайны выбалтывает, язык вырывают, – сказал он веско и ушел.
Дэвид помотал головой, поправил воротничок сорочки (юноша еще ощущал могучее касание Вит-Тяя) и задумчиво направился к облюбованному шезлонгу.
– Чем это вы с нашим бравым поручиком занимались? – поинтересовался греющийся на солнышке Бессмертных. Наблюдательности его Дэвид всегда завидовал: казалось, у патрона глаза на затылке.
– Он демонстрировал простейшие удушающие приемы, – не моргнув глазом, соврал стажер. – Но, боюсь, они по силам только беарийцам.
– А, вы все-таки занялись делом, – удовлетворенно сказал следователь. – Похвально, похвально…
Рядом протяжно всхрапнул Сидельских, прикрывший физиономию шляпой от солнца.
– А что это за странный господин? – поинтересовался Дэвид, чтобы сменить тему.
Неподалеку и впрямь фланировала крайне колоритная личность. Наряд личности не оставлял сомнений в том, что это иностранец, но из каких краёв, Дэвид определить затруднялся. Все эти кисточки, вышивка, обилие драгоценных камней, туфли с загнутыми мысками…
– А это как раз уроженец Мглистых островов, – ответил вместо следователя вездесущий и всезнающий Ян. Очевидно, компания картежников решила-таки прерваться и выбраться на свежий воздух.
– Ну и мода у меня на родине, – вздохнул Берт, представив, очевидно, себя в подобном наряде.
– Реформируешь, – хмыкнул его напарник.
– Наверно, это важный господин, раз летит «Колоссалем», – заметил Дэвид.
– Ну, это по количеству брильянтов у него на шароварах понятно, – фыркнул Ян.
– Брильянтами и богатый фабрикант увешаться может, – не остался в долгу стажер.
– А в Беарии, – прогудел незаметно подошедший поручик, и Дэвид от неожиданности вздрогнул, – даже девицы и дамы брильянтов не носят, не то что достойные мужи!
– А какие же украшения вас девушки носят? – заинтересовался Берт.
– Из вороненой стали, – с достоинством ответил Вит-Тяй. – В древности, ясно, чугуниевые были, а теперь – вот такие. А брильянты эти… Куда их? На каблуки разве только да на подошвы!
– Как это?
– Очень даже просто, – хмыкнул тот. – Идет какая девица, каблуками – цок-цок, а за нею облако алмазной пыли клубится, искрится! Красота! У госпожи такие туфельки тоже имеются, только она… хм…
Тут поручик замялся, не зная, как бы помягче выразить тот факт, что Каролина недостаточно увесиста.
– Немного слишком эфемерна, – пришел на помощь Бессмертных. – Ничего, зато у нее масса других достоинств.
– Это уж точно, – важно согласился Вит-Тяй. – И… Госпожа! Да что ж вы…
– Я зде-есь! – раздалось откуда-то сверху, и остальные мужчины заозирались. – Да здесь же, смотрите на вышку!
И действительно, госпожа Кисленьких обнаружилась на вышке для прыжков в воду. Обычно ею пользовались только молодые люди, и храбрая писательница явно решила исправить сей прискорбный факт. Впрочем, что такое жалкие тридцать футов для лучшего «сачка» Института?
– Розен, – толкнул комиссара в бок следователь. – Розен, проснись!
– Чего еще? – раздалось из-под шляпы.
– Проснись, говорю! Ты должен это увидеть, иначе никогда себе этого не простишь!
Сидельских неохотно сдвинул шляпу на положенное место, проморгался, посмотрел туда же, куда и остальные (то есть уже вся палуба), и протяжно присвистнул.
– Ты настоящий друг, Руппи! – сказал он.
– Ох, госпожа… – гулко вздохнул поручик. Впрочем, он давно привык к сумасбродному нраву прекрасной Каролины, поэтому сокрушался больше для порядка.
Госпожа Кисленьких тем временем готовилась к прыжку. Делала она это долго и со вкусом, давая всем желающим возможность полюбоваться собой.
