Михаил Армалинский - Правота желаний (сборник)
– Что ж ты от собак бегаешь? – укоризненно спросил он меня.
Я ничего не ответил и только глубоко вздохнул. Сторож повозился с ключами и отпер ворота.
– Спасибо, – сказал я и вышел на улицу. Где-то почти рядом шумело море. Я пошёл вперёд. Людей становилось всё больше. Мне вдруг стало необъяснимо легко, и я побежал по улице, смеясь фонарям и домам.
1967
Диалоги
Пьеса в одном бездействии
1967, Ленинград.
Бездействующие лица:
Первый.
Второй.
Девушка.
ПРохожий.
Сцена изнутри обнесена высоким нарисованным забором, на котором написаны формулы, интегралы и прочая математика. Слева – кресло. Справа – табуретка.
В центре – стойка, на которой висит ружьё. Справа входят Первый и Второй, о чём-то живо переговариваясь. Первый, увидев кресло, бросается к нему, чуть не натыкаясь на стойку с ружьём. Он садится в кресло, а Второй послушно садится на оставшуюся табуретку. Первый разваливается в кресле и закрывает глаза, Второй ёрзает на табуретке, пытаясь усесться поудобнее.
Второй (смотрит на часы). Начнём что-ли?
Первый (вяло, не открывая глаз). А стоит ли?
В. (ёрзая). Ты же только что сам мне предлагал.
П. (не отрывая глаз). Но придётся открывать глаза.
В. Да, придётся.
П. Все старания будут напрасны, вернётся ночь, и они их сразу закроют. И вообще всё это слишком громко звучит и мешает мне вздремнуть. (Зевает.) Я так хорошо устроился… Мягко… удобно.
В. (подходит к Первому и стаскивает его с кресла). Да открой ты глаза!
П. (открывает глаза и смотрит в зал). Эка невидаль. (Снова садится в кресло и закрывает глаза.)
В. Может, начнём всё-таки. (Садится на табуретку и смотрит на часы.)
П. (удивлённо). А разве мы не начали?
В. (раздумывая). В сущности, чем это не начало.
П. (с закрытыми глазами). Ты не волнуйся, всё пойдёт само собой.
В. Нет. Я не могу всё пустить на самотёк.
П. Что «всё»?
В. (ёрзая). Ну… всё это. (Обводит руками большой круг. Обводит ещё несколько раз, как бы утверждаясь в собственном мнении. Но постепенно пространство, которое он обводит, становится меньше и меньше, щ наконец, он обводит руками самого себя, потом спохватывается и вновь очерчивает руками большой круг.)
Справа появляется Девушка. Она идёт медленно, смотря прямо перед собой. На руке у неё висит сумочка. Первый открывает глаза и оживляется. Второй перестаёт ёрзать.
Оба. Девушка!
Девушка останавливается и поворачивается к ним.
Оба. Садитесь к нам!
Девушка. Куда же мне сесть?
О б а. На колени.
Девушка окидывает их оценивающим взглядом и садится к Первому. Второй огорчён.
П. (радостно). Ты как раз то, чего нам не хватало.
Д. А кто вы такие? (Устраивается поудобнее на коленях.) Я с вами не стану разговаривать, пока не узнаю, кого вы из себя представляете.
В. Мы – актёры, которые в жизни играют других и только на сцене – себя.
Д. А кем бы вы были, если бы находились там? (указывает в зал).
П. (удивляясь). Как чем? Креслами со складывающимися сиденьями.
В. (тоже удивлённо). Чем же ещё?
Д. Кем же вы становитесь на сцене?
В. О, здесь мы становимся никем не засиженными! Здесь можно делать что угодно, потому как все деяния на сцене считаются вымыслом автора, а вымысел не так пугает как реальность. (Тише.) Никто не знает, что сегодня мы, наконец, сами стали авторами своих слов.
Девушка встаёт с колен Первого. Первый и Второй тоже поднимаются. Первый потирает ногу, которую ему отсидела Девушка.
П. (Девушке). Сколько ты весишь?
Д. Дорого. (Ко Второму). Интересно. А что же должна делать я?
П. Играй с нами… то есть, не играй, а живи с нами… тьфу, чёрт, то есть не живи, а участвуй. А то мы не сможем быть самими собой без тебя.
В. (улыбаясь). Он прав.
Д. Что ж, я согласна. Дайте мне текст.
П. Какой текст? (Качая головой, садится в кресло, и лицо его становится пренебрежительным.)
Д. Ну то, что я должна говорить!
В. Ты ничего не должна говорить. Просто говори.
Д. А если мне нечего сказать?
В. (устало). Тогда молчи.
Девушка садится на табуретку, вынимает из сумки зеркальце и начинает его целовать.
В. (удивлённо). Зачем ты это делаешь?
Д. А как мне вам показать, что я себя очень люблю?
В. А зачем тебе это показывать?
Д. Прятать тоже не за чем. Прячут краденое – например, радость, украденную у грустных, а себялюбие – моё. Кровное.
В. Но разве приятно целовать холодное стекло?
Д. Моё отражение платит мне полной взаимностью: если я его целую крепко, то и оно меня целует точно так же. Смотри. (Крепко целует зеркало.) Видишь?
П. (надменно). Как вы глупы.
В. (подходит к Первому и стаскивает его с кресла). Да встань ты с этого стула-подхалима.
Как только Первый стоит на ногах, он становится бодрым и пренебрежение исчезает. Первый и Второй подходят к Девушке.
П. Пойдём погуляем!
В. Пойдём.
Девушка с готовностью встаёт и берёт их под руки. Первый и Второй прижимаются к ней. Сумка, висящая на правой руке Девушки, мешает Первому.
П. Возьми сумку в другую руку, пожалуйста.
Девушка повинуется, но теперь сумка мешает прижиматься к ней Второму.
В. Оставь сумку здесь.
Д. Не могу, я должна оставаться красивой и здоровой.
В. Не понимаю, какая связь?
Д. У меня в ней косметика и противозачаточные средства. Ведь сейчас эпидемия.
В. Тогда дай я понесу. (Берёт сумку в свободную руку.)
Идут. Прохаживаются вдоль забора.
Д. Что это написано на заборе?
В. Формулы.
П. Их написали математики.
Д. Странно. Разве математики пишут на заборах, они ведь пишут на бумаге.
В. Когда они не пишут на бумаге, они пишут на заборах.
П. Они тоже люди.
Д. (серьёзно). Но обыкновенно на заборах пишут иное…
П. Не сомневаюсь, что если произвести над иксом указанные здесь действия, то получится то самое.
Д. А что там, за забором?
В. Дремучий лес.
Д. Пойдём туда.
В. Туда нельзя.
Д. Почему?
Первый всезнающе наблюдает за разговором.
В. Сказано – дремучий лес. Заблудишься, пропадёшь.
Д. (просящим голосом). Я не пропаду. Мне так хочется посмотреть на дремучий лес, я его видела только во сне. (Моля.) Пойдёмте.
В. Разве тебе мало? Ты знаешь, что он есть, что он дремучий. Чего ты там не видела?
Д. (капризно). Ничего не видела, вот именно! Я пойду одна. (Берёт сумочку у Второго и решительно направляется вдоль забора, ища выход. Второй настороженного Первый снисходительно наблюдают за ней. Девушка в нерешительности останавливается.) А где калитка?
П. Если бы была калитка, мы бы пошли вместе с тобой.
Д. Почему же вы мне прямо не сказали, что нет калитки, а пугали меня, что заблужусь?
П. Если бы мы тебе сказали прямо, то бы нам всё равно не поверила.
Д. (оживляясь). А что если перелезть через забор?
В. Нельзя. Во-первых, он высокий, а во-вторых… о тебе плохо подумают.
Д. Кто плохо подумает?
П. (многозначительно). Все.
Девушка грустнеет.
Д. Пойдём обратно.
В. (удивлённо). А разве мы куда-нибудь уходили?
П. Вот моё кресло. (Садится в кресло.)
В. Вот моя табуретка. (Садится.)
Девушка задумчиво стоит между ними.
В. (Первому). Дай мне посидеть в кресле.
П. Зачем?
В. Я хочу удобно посидеть. Мне надоела табуретка.
П. Достань себе другое кресло…
В. Зачем ты мне это предлагаешь? Ты же прекрасно знаешь, что один из нас должен сидеть на табуретке.
П. Чего же ты тогда хочешь?
В. Почему на кресле должен сидеть именно ты?
П. Не задавай глупых вопросов. Я же не спрашиваю – почему ты должен сидеть на табуретке.
Девушка пробуждается от раздумий и начинает прихорашиваться.
П. Я тебе обещаю, что после моей смерти это кресло будет твоим. В. Что ж, этим ты заставляешь меня желать твоей смерти, несмотря на то, что ты мне не враг. Я же не могу считать тебя врагом за то, что ты первый заметил кресло и сел к него. Что ж теперь…
Д. (раздражённо). Хватит говорить о мебели.
В. Иди, сядь ко мне. (Он похлопывает себя по коленям.)
Девушка, не обращая внимания на предложение Второго, подходит к Первому, гладит его по лицу, но постепенно её руки соскальзывают, и она начинает гладить кресло.
