Александр Снегирёв - Как мы бомбили Америку
Позавтракав, мы вышли на улицу. Слоняясь взад-вперед по городку, мы так и не решили, что делать. Ситуация была столь необычной, а мы столь не подготовлены, что нами овладел ступор. Единственное, на что мы были способны, – мечтать о том, как найдем сумку с двадцатью тысячами долларов и поделим. Или какие-нибудь красотки на кабриолете подберут нас, отвезут к себе на виллу, отмоют, откормят и будут любить снова и снова. Ни того, ни другого не произошло. Мы нашли только трубочку для коктейлей, пару бычков, пивную крышку и несколько зверьков неизвестной породы, раздавленных колесами. Одного из них мы внимательно изучали, сидя на корточках, когда рядом затормозил синий джип.
– Ребята, вам куда? – поинтересовалась благовидная старушенция, сидящая за рулем.
– Нам бы на автобусную станцию, мэм.
– Залезайте, – предложила старушенция.
Уговаривать нас не пришлось. Через секунду мы сидели на заднем сиденье.
– Вы, ребята, всему городу глаза намозолили, – старушенция подмигнула в зеркало заднего вида. – Еще денек, и вас бы посадили в клетку и показывали бы детям. Может, они угостили бы вас откусанным бананом. – Старушенция расхохоталась, мы подхватили. Беседуя с этой доброй леди, мы доехали до Эшвилла. Она высадила нас у бетонного домика автобусной станции, из которого мы вышли полные надежд ровно неделю назад.
– Мы можем купить билеты куда-нибудь в сторону океана за сто… – Я расправил пару смятых баксов и подсчитал глазами монеты в ладони. – За сто шесть долларов? – обратились мы к лысоватому пупсу за кассой. Пупс порылся в компьютере.
– Сожалею, но таких билетов нет.
– Что, мы НИКУДА не можем отсюда уехать?! – воскликнули мы.
– Никуда. Самый дешевый билет обойдется в пятьдесят девять долларов. Сто восемнадцать на двоих.
Понурившись, мы вышли на воздух. Тут меня осенило.
– В буклете, который нам выдали, есть справочная по ночлежкам! – Я сбросил сумку с плеча и принялся в ней рыться. Найдя нужный номер, мы подбежали к телефону-автомату.
– Квотеры есть?
Юкка выгреб из кармана несколько четвертаков. Я набрал номер, опустил первую монету и стал слушать механический голос. «Подождите, и мы вам обязательно ответим». Приятно это слышать, когда нет денег и каждые четыре минуты надо засовывать в ненасытную железную щель по монете.
Нам казалось, что ответа не было целую вечность, парой квотеров пришлось пожертвовать прежде, чем я услышал приятный женский голос.
– Мы в Эшвилле, мэм. Скажите, пожалуйста, адрес местной бесплатной ночлежки.
– Эшвилл, штат Северная Каролина?
– Да.
– Одну секунду, сэр.
– Она сказала, одну секунду, – подмигнул я Юкке.
Девушка искала адрес минуты две. Пришлось бросить еще один четвертак. Оставался последний. Если она не успеет, разговор прервется, нужно будет разменивать бумажки и начинать все сызнова. Но девчонка не подвела.
– Бродвей, сто восемьдесят один.
– Спасибо, мэм, – я собрался повесить трубку.
– А вы откуда?
– Не понял, мэм.
– Извините мое любопытство – акцент знакомый.
– А… – я приосанился. – Я из России.
– А я из Болгарии, – радостно воскликнула девушка. – Просто давно живу здесь.
Ее голос звучал так уютно. Захотелось оказаться рядом с этой болтливой болгаркой, сидеть у огня, поджав ноги, уткнуться в ее волосы.
– У вас красивый голос… – не успел я закончить, как из трубки донеслись частые гудки. Я растерянно посмотрел на телефон, потом на Юкку. Тот показал последнюю монетку, которой не стал жертвовать ради моего едва начавшегося телефонного романа.
– Нет денег, нет любви. Адрес записал?
Через пять минут мы бодро маршировали по автомобильному туннелю, пробуренному в скале.
Свернув направо после туннеля, мы увидели множество людей в ковбойских шляпах, сидящих на большом лугу. Народ пировал. Все сжимали в руках бумажные пакеты с торчащими оттуда горлышками. Происходило массовое бухалово без нарушения закона. Отовсюду целыми семьями прибывали новенькие.
– Что происходит? – обратились мы к одному из поддатых ковбоев.
– Парни, вы откуда свалились?! Это же фестиваль кантри!!! – ковбой хлопнул меня по плечу и двинул дальше. Позже я узнал, что в городе Эшвилл ежегодно проводится самый крупный смотр кантри-музыки. А еще позже прояснилось, что я перепутал Эшвилл с Нэшвиллом, и все фанаты кантри собираются именно в Нэшвилле, а не в Эшвилле. Мы с Юккой застали какой-то заурядный местный фестиваль, ничего особенного.
Мы уточнили маршрут и вскоре стояли в конце Бродвея, напротив двухэтажного дома с номером 181. Бродвей в Америке что-то типа нашей улицы Ленина. В каждом захолустье есть свой Бродвей. Итак, мы остановились напротив нужного дома, решив обозреть позицию с расстояния. На то были причины.
Возле входа толпились многочисленные негры разных размеров, преимущественно крупные и гигантские. Все они были одеты в какую-то рвань, и многие, кажется, были под наркотой или пьяны. Это и был наш Иерусалим. Бесплатная ночлежка. Место, в которое мы мечтали прорваться любой ценой.
– Я не хочу, чтобы меня трахнул такой вот негрила, пока я сплю, – угрюмо высказался Юкка.
Я не стал возражать. Мне тоже было неохота почувствовать среди ночи здоровый черный член у себя в заднице, и все из-за экономии. Почему мы решили, что негритосы кинг-сайз обязательно позарятся на нашу невинность, не ясно. Решили и решили. В закусочной за углом мы взяли один бургер и слопали его пополам.
– Я видел мотель возле станции. Пошли, переночуем по-человечески, а завтра будь что будет. – Юкка был прав, провести вторую ночь на улице, ничего не жравши, было выше наших сил. Нужно правильно распределять ресурсы. Мы двинули в обратный путь.
Ковбоев на лугу прибавилось. Туннель в скале показался длиннее.
Комната в мотеле обошлась в полтинник. Пятидесятилетняя алкоголичка с выжженной перекисью метелкой на голове швырнула нам ключи. Ноги и плечи ломило. Бедра до синяков отбило тяжелой сумкой. А ведь я подумывал прихватить с собой из Москвы фисташковый льняной костюм и лаковые туфли для торжественного случая. В тот день мы раз пять обошли кругом Бревард и дважды пересекли Эшвилл. Войдя в комнату, мы повалились на кровать. Чистые дырявые простыни, старый телевизор, стены, оклеенные пленкой под дерево. Комната показалась нам дворцом. Шуршание крыс за стеной – пением ангелов.
Автостоп
Покинув мотель утром, мы накарябали на листе бумаги «North» и вышли на трассу. Надо признать, что популярностью мы не пользовались. Одна компания подростков, набившаяся в родительский «Понтиак», даже швырнула в нас стаканчиком из-под колы. Мы в долгу не остались – показали им фак. Все ехали мимо, даже полиция. Мы решили сыграть в города.
– Москва, – начал я.
– Армавир, – нашелся Юкка.
– Ра… Ро… – поискал я. – Рим!
– Москва уже была… Мехико! – Хоть начали мы и со стандартных Москвы, Армавира, Рима и Мехико, Юкка все равно радовался, как ребенок. Не успел я назвать Осло, последний город в славной пятерке типового начала, после которого игроки обычно начинают подолгу размышлять и с гордостью разрождаться чем-то типа Антананариву, как старый синий пикапчик «Форд» притормозил в двадцати метрах впереди. Мы схватили сумки и кинулись к нему.
Из кабины нам улыбалась рыженькая милашка. Мы бросили сумки в кузов и уселись рядом.
– Вам куда, парни? – спросила милашка, встраивая пикапчик в поток несущихся машин.
– Нам бы к океану, – ответили мы, глупо хихикая. Приятно, когда твоя судьба находится в нежных пальчиках юной американки.
– Я проезжала по той стороне часа два назад, – рассказала рыжуля, указывая на встречную полосу. – И подумала: «никто этих ребят все равно не подберет». Съездила домой, приняла душ, сварила кофе и вернулась за вами. Все равно делать нечего.
– А почему ты была уверена, что нас никто не подберет? – ее слова нанесли удар по нашему раздувшемуся было самолюбию.
– Автостоп запрещен на скоростных трассах. Нельзя ловить машины и нельзя останавливаться. Странно, что вас копы не свинтили. Голосовать можно только на дорогах местного значения. – Рыжуля подсунула под попу левую ногу. Правую она держала на газе и рулила одним пальчиком. Американские машины придуманы для изящного вождения. Никакого переключения передач. Никаких неповорачивающихся рулей.
– Я подброшу вас миль на двадцать, окей?
– Окей, окей, – благодарили мы, перебивая друг друга.
Рыжуля высадила нас у дороги № 221 и помахала ручкой. Благослови ее бог.
Через полчаса мы уже сидели в красном «Мустанге», несущемся по витым горным дорогам. Двое парней ехали в соседний городок в «Макдоналдс». «Макдоналдс» в их родном городе парням надоел. Эти «Макдоналдсы» развивают небывалую тонкость вкуса у провинциального населения США. Я так и не уловил, в чем соблазнительное преимущество одного «Мака» перед другим.
