Анна Джейн - Музыкальный приворот. По ту сторону отражения
– Что вы несете, тетя! – завопил Журавль, проклиная тетку про себя. – Вы, интеллигентная, образованная женщина! Ужасно. И печально.
– Вот именно, ужасно. Признался бы лучше сразу же, племянничек, что с помощью моего юного друга Келлы вы со своей туповатой дочуркой решили приобрести мое расположение. Так ведь? – оказалась очень проницательной хозяйка дома.
– Не так, – никогда бы не признался ее племянник.
– Нет, милый мой, так. И ты, моя нерадивая невестка, тоже это прекрасно знаешь, – повернулась она к Софье Павловне. – Так что позаботьтесь о том, чтобы мои старческие причуды были выполнены. Требую свадьбу, – в открытую издевалась Эльза Власовна над меркантильными родственниками.
– А больше вы ничего не требуете, тетушка? – осведомился грозным тоном Виктор Андреевич, и тут же в его голове проскочила опасная мысль: «Таким тоном при ведьме нельзя говорить! Она сейчас меня убьет, драконица!»
– Требую, конечно же, – ошарашила чету Журавлей пожилая женщина.
– Чего?
– Молодожены будут жить в моем доме. Вместе со мной, разумеется, – с ядовитой улыбочкой отозвалась добрая тетушка, – по обеим сторонам от моей спальни как раз есть две замечательные комнаты.
Этого дядя Витя уже не смог пережить.
– К черту наследство! – вновь вскочил он с кресла, разочарованный и обиженный, как маленький ребенок, купили обещанную дорогую игрушку, а потом, показав ее, забрали и теперь решали, кому бы ее отдать. – Я заработаю больше!
– Больше чего? – с интересом спросила тетя Эльза.
– Больше вашего.
– Ох, что-то я сомневаюсь, – отозвалась пожилая женщина, очень довольная тем, что довела племянника.
– В три раза!
– Сомнения одолели меня вновь. – И в этот раз явно не поверила словам племянника та.
– Вы еще узнаете, чего я стою! Без вашего унизительного наследства, – продолжал вещать Виктор Андреевич.
– Ой, сомневаюсь, – покачала головой его тетя. – Ты, хотя бы то, что есть, не растерял бы, и то было бы хорошо.
– Я превосходный бизнесмен, поверьте. Ноги моей больше не будет в этом доме! Тетя Эльза, – выпалил он, оборачиваясь, – вы – монстр!
Вообще-то мужчина хотел сказать противной тетке все, что он о ней думает, с использованием куда более грубых слов, но почему-то побоялся. Голубые глаза пожилой женщины так пронзительно на него смотрели, что Журавль стушевался. Внезапно ему вспомнилось, как однажды его, шестилетнего, вместе с кузеном на день оставили с тетей Эльзой, чтобы она присмотрела за ними. Сначала мальчишки вдвоем играли к комнате, а потом им стало скучно, и они пошли к тете с требованием почитать сказку. Она, смерив ноющих родных племянников высокомерным взглядом, достала с полки тяжелый фолиант, где были собраны сказки со всего мира, надо сказать, довольно-таки жестокие, и сухим, невыразительным голосом стала зачитывать что-то кровавое про кладбищенских монстров. Маленький Виктор Андреевич и его брат уже через десять минут заорали, что хотят спать, и женщина, в то время очень, очень эффектная обладательница холодной красоты, посмотрела на них точно так же, как и сейчас.
– Кто я? – привстала она, собираясь начать метать гром и молнию.
– Монстр! – еще раз крикнул Журавль, схватил жену за руку и решительно распахнул дверь, едва не пришибив лбы любопытных. А их собралось великое множество.
– Ты что, очумел? – заорал ему в ухо тот самый двоюродный брат, вместе с которым они слушали сказки Эльзы Власовны почти сорок лет назад.
– Не подслушивай, дурень! – рявкнул папа Нинки и поспешил в гостиную.
– Витенька, ты обидел тетю! – говорила ему жена в спину.
– К чертовой матери таких теть! Где моя дочь и этот осел? Я их немедленно заберу. Стоп, – прервал сам себя мужчина. – А зачем мне этот осел, собственно?
– Ты на подсознательном уровне считаешь его почти что родным человеком, папочка, – отозвалась старшая дочь Ира, спешащая за родителями. Как и прочие родственники, она хорошо слышала разговор папы и тети Эльзы. Кстати, как только они втроем зашли в кабинет, шустрые Журавли-дедушки, двоюродные братья тети Эльзы, тут же организовали пари – отдаст ли «дурилла Витька» дочь замуж за наследство или нет. Остальные родственники немедленно включились в игру, делая ставки. Три вышколенные Эльзой Власовны горничные в униформе, два повара, а также садовник только диву давались.
– Ненормальная семейка, – сделали они совместный вывод.
– Невероятно, но факт, – сделал вывод шофер Эльзы Власовны. – Или они без принципов, или без царя в голове. Но если судить по хозяйке, то все ее родственнички и без первого, и без второго.
Если бы его услышал Виктор Андреевич, он немедленно согласился бы с водителем. Правда, лично себя он считал «с царем», вернее, даже с самым что ни на есть настоящим Императором.
– Где моя Нина? – искал он дочь, но не мог найти. – Она наверняка расстроилась и плачет в уголке, несчастная бедняжка. Брак по такому глупому расчету – это же надо!
– Она заплачет, – намного лучше знала собственную младшую сестру Ира. – Убежала со своим Келлой. Позвони ей, папа, да поедем, раз здесь ловить нечего. Но если хочешь, я могу за этого парня замуж пойти, если тебе так хочется, – великодушно предложила она. – Он красавчик, хоть и синий.
– Жалко, что не голубой, – ехидненько произнес дядя Витя и лично набрал номер Нинки. Оказалось, что дочь уже сидела в машине. Одна.
– А синий где? – спросил ее удивленно Виктор Андреевич. – Так и быть, можешь позвать его к нам в гости. Ровно на час.
– Папа, – посмотрела на него дочь точно так же, как и недавно Эльза Власовна. – Папа, поехали уже. Хорош кричать.
– В тачке папандр начал зачем-то успокаивать меня, хотя я была совершенно спокойной, затем ему захотелось поорать что-то про семейные ценности, потом спустилось колесо, и они с Сережкой его долго меняли, известно же откуда у них руки растут. Явно не из плеч, – почти дорассказала мне свою историю лучшая подруга, отталкиваясь ногами от земли, чтобы повыше взлетать на качелях. Она на глазах приходила в себя. – Еще час, пока мы двигались по пробкам, предок орал, вопил, ворчал и в конце концов, когда мы подъехали к дому, заявил, что раз из-за карги взял отпуск, то повезет всех нас в Ниццу. Я, естественно, отказалась, а он начал изображать Зевса и обещал лишить меня всех денег вообще, если я ослушаюсь. Вот козел, да?
– Нин, у тебя был тяжелый год, ты должна поехать, – тут же сказала я.
– Поехали со мной? И не заикайся о деньгах, я все сделаю. Отец и мама будут рады, если ты поедешь с нами, – искренне предложила она. – Ты же ни разу не была во Франции.
– Я бы с радостью, но у меня загранпаспорт просрочен, – невесело улыбнулась я. – Ты езжай, не перечь дяде Вите. А я пока побуду в городе. У меня еще… дела.
– Но я не хочу оставлять тебя одну. И какие еще дела? У тебя отроду никаких дел не было. Эй, раскачивайся, давай! Ты чего просто так сидишь? Хм, надо бы папандру намекнуть на то, чтобы проспонсировал школу, поставил бы качели, что ли. Помнишь, как круто мы тут качались солнышком? Ты один разу упала и орала, как резаная, порезав ногу и руку? – Нинка отчего-то захихикала. – Твой мозг может воспроизвести эту сценку?
– Может, – невольно улыбнулась я. – Ты заставила мальчишек тащить меня на руках, а я еще больше орала.
– Точно! – расхохоталась девушка, и у меня камень упал с плеч – теперь между нами, как и прежде, нет никаких недомолвок и тайн. И из-за этого так легко на душе!
– Ладно, совсем темнеет, пошли домой. Ты что будешь делать с этими… даже имена их произносить не хочу? Что ты будешь делать с Дракончиком? – так язвительно произнесла она прозвище Кея, данное им Алиной, что я невольно улыбнулась вновь.
– Я никогда больше с ним не встречусь, верну телефон…
– Не вздумай! – крикнула Нинка. Девочки озадаченно на нее посмотрели. – Телефон ты ему вернешь. Сейчас, обломится, осел. И не обеднеет. Думай побольше о себе, Катька. Телефон, цветы, подарки – кстати, с конфетами этот этический бомж нехило придумал, Леша твой прав: они дорогущие, в общем, ничего ему не возвращай.
– Думаешь, Нин?
– Уверена. Значит так, сеньора. Я вернусь через пару дней и такое ему устрою, что мало не покажется! – воинственно и злобно заявила блондинка, словно была предводительницей амазонок. – Я заставлю твоего Тупона Хренинина плакать кровью. Хочешь? Серная кислота, нож-бабочка, гвозди, зажатые в кулаках, и вуаля, его внешность будет далека от идеальной. А стоит ему лишь слегка повредить связки, – она даже сама напряглась от этой мысли, – как его карьера музыканта и певца закончится. Жаль, конечно, поет он отлично, и вообще, ты знаешь мое мнение по поводу его таланта – а талант у него не отнимешь, но… если ты хочешь, я организую это.
– Нин, не надо никакой мести, – вдруг вспомнилось отчаянное выражение лица Кейтона, и его глаза, полные боли.
Полные идиотизма.
