Анна Джейн - Музыкальный приворот. По ту сторону отражения
– Что, рада, что жаба оставила тебе завещание? – наседала девушка на Нину. – Ты чего не пляшешь? Танцуй давай! Из всех нас – ты получила джекпот! Хитрая же ты стерва, Нинка!
Келла уже хотел было вмешаться в спор – он не позволял никому говорить что-то против любимой девушки, пусть это даже будет ее родственница, как Нинка злобно прошипела:
– Дура, мне-то что радоваться?
– Как что?
– Да так. Ты действительно дура. Я за этого урода замуж не хочу, – выдала Нинка, которая вообще-то считала Келлу не уродом, а очень красивым парнем – в последнее время даже самым красивым, не видела своего молодого человека, с нездоровым интересом слушающего правду о себе.
– Точно, я дура! – сардонически расхохоталась еще одна соискательница наследства Эльзы Власовны. – Мои-то мозги не сумели додуматься до того, чтобы заполучить расположение тетки с помощью твоего синенького красавчика! Что она с ним делает, а?
Келла поднял брови. Он подумал, что за эти слова его королева поставит сестрицу на место.
– Вот именно! – восторжествовала Нинка, – у тебя мозгов не хватило на такое! Нашей карге так понравился рыло, что она даже почти приняла меня! Я всех вас обошла, наследство мое, дорогуша. Сиди и завидуй. Я умею использовать людей как средство достижение заветной цели. А ты – нет.
– Мерзавка! – взвизгнула кузина блондинки.
– Не смей повышать на меня голос! – с угрозой произнесла Нина.
– Девочки, перестаньте, – попыталась разнять их сестра Виктора Андреевича. – Не орите так, старуха будет только рада, если вы устроите потасовку.
– Просто она злится, что я сумела найти управу на Эльзу, а никто больше не смог. И вообще, – важно заявила ошарашенная до сих пор Ниночка, – я думаю отказаться от наследства. Замуж я, видите ли, еще не готова выйти.
– Даже за своего любимого? – со скепсисом спросила тетка. – Эх, Нинка, так ведь и любимый будет, и деньжата, и от отца не будешь зависеть.
– За него я не выйду, он мне не любимый.
– Но, судя по виду твоего папеньки, он намерен сражаться до последнего, – тетка захохотала. – Заставит он тебя выйти за него. Наш Витька любит деньги больше собственной крови!
– Это не мой любимый, – отрезала Нинка, которая не хотела, чтобы о ее истинных чувствах знали остальные. Келлу она в порыве злости и удивления так и не замечала. – Он – всего лишь средство в получении наследства.
– А, да, точно, братец мне что-то говорил на теплоходе о каком-то гениальном плане, придуманном его милой дочуркой, – хохотнул еще один родственник, чей-то муж, оказавшийся рядом. Под коньячок у него развязался язык. – Ну, вы приколисты, Журавли! Так обмануть парня. Он-то, как мне показалось, в тебя, Нинель, влюблен. Ну, приколисты, – повторил он.
– А вы, Абрамовы, можно подумать, серьезные гении! – фыркнула его жена, урожденная Журавль. – Не лезь к людям.
Келла, слышавший все это, бессильно сжал кулаки, поняв вдруг, что такие, как Ниночка, самодовольные королевы с холодными белоснежными улыбками, относятся к парням как к мусору. А он, как сопливая восьмиклассница, напридумывал себе едва ли не историю любви, перешагнув при этом через себя.
«Что это? Это правда? Решила использовать меня? Средство? Nзапрещено цензуройN, ненавижу, ненавижу, ненавижу!» – не отрываясь, глядел он на королеву, которая необъяснимо тянула его к себе и так же необъяснимо причиняла ему боль – жгущую и терпкую, похожую одновременно на удар ножом в тело, а их в полной разных событий жизни синеволосого было несколько.
Уязвленное самолюбие Келлы, мужская гордость, огненный характер – все это смешалось в нем и превратилось во взрывоопасную смесь, перекрыв нежность и желание защитить Ниночку от всего, что могли бы принести ей отрицательные эмоции. Спичкой, поднесенной к этой смеси, стало совершенно спокойное лицо его подруги.
Он все еще глядел на белокурую демоницу, переставшую отвечать на вопросы и возгласы родственников и глядящую в новенький телефон, купленный ими пару часов назад. Она не замечала его, читала и читала сообщения.
«Кто это? Очередной идиот? Сколько их у нее? Черт, я убью того, кто ей пишет! Проклятая ревность. Я один из них? Какой я дурак! Эй, посмотри на меня, видишь, до чего ты довела меня, твою мать!» – Синеволосый парень на мгновение прикрыл глаза, а беспорядочнее мысли, полные злобы, как осы, роились в его голове. Если бы Нина была парнем, он бы, не стесняясь, ударил ее, избил бы до крови, с удовольствием набил бы морду, сломал бы ребра, но, увы, Журавль была девушкой, прекрасной с виду, с самыми очаровательными голубыми глазами и нежными руками, еще вчера делавшими ему легкий расслабляющий массаж («Массаж за массаж!»). Нинка была девушкой, и это все осложняло. Келла просто не знал, что делать. Никогда еще он не принимал поражения от представительницы прекрасного пола, только девушки страдали из-за него, а он, честно сказать, даже иногда издевался над ними, считая, что никакой любви не существует, а глупые девчонки напридумывают себе что-то, начитавшись глупых книг или насмотревшись романтик-фильмов.
Однако Ниночка Журавль читала в это время отнюдь не послание от нового ухажера. Она читала сообщение своей лучшей подруги. Именно в этот момент двери перед уставшими уже ждать смс гостеприимно распахнулись, и электронный поток сообщений ринулся в новенький телефон юной Журавль.
Пока Келла знакомился с мотивами поведения его королевы, Нинка с прищуренным взглядом читала послание Катрины. Чем дальше она читала его, тем злее становилось ее лицо. Впервые в жизни девушка вдруг поняла, что значит, когда тебя смеют обманывать представители противоположного пола, и чувство это, если честно, ей не нравилось. Нет, это было мягко сказано! Она его возненавидела! Как и самого Келлу!
В груди Нины поселилось маленькое красное солнце, чья температура была настолько высокой, что обычному человеку точно расплавило бы не только сердце и легкие, но и все внутренние органы, включая кости.
Девушка отпихнула до сих пор ругающуюся кузину, пошла вперед, чтобы оказаться рядом с отцом и почти сразу же натолкнулась на взбешенного музыканта. Если бы какой-нибудь добрый человек притащил этим двоим злостиметр, тот бы показал самые удивительные результаты с обеих сторон. Эти двое просто кипели от осознания того, что их использовали.
– А я все слышал, – склонился к уху Ниночки Келла. – Решила с моей помощью заполучить наследство тетушки?
Блондинка вздрогнула от неожиданности. Он все слышал. Вот же… проклятье.
То, что барабанщик «На краю» узнал о ее обмане, еще больше ранило девушку – красное ядерное солнце на миг замерло и даже уменьшилось в размерах, став оранжевым.
– За мной, я пожалею тебя, и не буду устраивать разборки тут, около твоих родственников-шакалов, – проявил чудеса благородства парень.
– Спасибо, дружок, – звенящим от злости голосом, произнесла Нинка, представляя, как она сейчас разделает молодого человека пилочкой.
Не сговариваясь, они молча прошли во внутренний дворик, где никто не мог им помешать.
– Я все знаю, – изрек Келла, чувствуя, как огонь в нем мечтает вырваться на свободу. Чтобы как-то погасить пламя своих самых плохих чувств, он с силой долбанул по стене. Не помогло.
– Кретин. Не сломай тетке дом. Придется платить, – угрюмо произнесла Нинка.
– Ты и заплатишь. Ты ведь почти получила наследство от нее, моя крошка? Да? Думала, глупый мальчонка Келла не узнает правды? Ты меня использовала! – прошипел Келла, вплотную подходя к Нинке. Та, только что прочитавшая смс от Кати и еще не пришедшая в себя от такого, по ее мнению, подлого обмана, просто стояла и смотрела на разгневанного парня широко открытыми глазами. Ее едва родившиеся тайные мечты о любви утонули, не успев выплыть на берег.
– Считаешь себя самой умной, да?
На слова Келлы девушка только поморщилась. Ей тоже было что высказать синеволосому. Она пока подыскивала слова, чтобы оскорбить парня.
– Молчим? Ты меня использовала, маленькая… – Он не стал продолжать предложение, но блондинка вполне поняла, что хотел сообщить ей молодой человек и как хотел назвать. Нинка окинула яростным взглядом Келлу и залепила ему звонкую пощечину. Он отступил на шаг, и глаза у него покраснели – но явно не от слез. От злости.
«Он притворился, что влюблен меня?! В меня, в которую невозможно не влюбиться? Подонок!» Но вслух она ничего не сказала.
– Ты мне лгала! – вновь закричал драммер. – Использовала! Как вещь! Я не вещь! Я не средство достижение твоей гребаной цели!
– И это ты мне говоришь? Мне? Это ты врал мне, сопляк! Это я была игрушкой! У меня хотя бы была цель, а ты веселился, мудак.
– Проклятье! Это ты! Ты использовала меня, – яростно говорил синеволосый, осознавая, что его всегда уверенный голос все больше и больше срывается.
– Кто кого! Думаешь, это было смешно? Врать про приворот! Да я поверила тебе! Я переживала, что ты не любишь меня по-настоящему! – вновь ударила его по щеке Ниночка, но удар получился не таким сильным, как первый, но обидным. Тогда она попробовала ударить его еще и еще раз, и била Келлу по лицу до тех пор, пока не почувствовала боль в ладонях. Музыкант же просто стоял и никак не реагировал, а щеки его пылали ни чуть не меньше, чем обида в душе.
