Алексей Слаповский - Хроника № 13 (сборник)
Мне снился сон: я вижу женщину, которой уже нет на земле, и что-то говорю ей – горячо, взахлеб. И она видит меня, но молчит и улыбается. Тут я понимаю: она меня, возможно, слышит, а я ее не могу услышать. Она знает это, поэтому и молчит.
Вот что такое смерть других людей для нас, тех, кто остался жить: мы видим их, но не можем поговорить с ними.
Видят ли они нас?
Мы, сами того не осознавая, живем так, будто видят. Это непреложно при всех религиях и помогает нам оставаться людьми. Или я ошибаюсь?
* * *Снежинки за окном падают все медленнее и медленнее и, кажется, сейчас окончательно зависнут, а потом все погаснет, как бывает с компьютером. И ты не сумеешь включить, потому что не снаружи, а в нем.
Из дневника
* * *Когда говорят, что выхода нет, он есть, но не там, где хочется.
* * *На самом деле мы все знаем или догадываемся, в чем смысл жизни, но он нас часто не устаивает. Вот и ищем, нет ли какого другого. Поудобней.
* * *Пора за работу. 12 серий про страстную любовь. Она же страшная. 4 серии написаны.
* * *Прервал Стр. Люб. Неделю по скайпу обсуждали с Пускепалисом сценарий «Пересуда» [2] . Нужны уточнения.
* * *И опять Стр. Люб. Дал герою высокопарную фразу: «Любовь, как радуга, видна лишь с одной стороны. С другой стороны ее не существует. Если видят оба значит, они по одну сторону». Всем очень понравилось. Мне и стыдно, и приятно.
* * *Прервался: попросили доработать двухсерийный телемувик [3] из прошлого года. Проснулись.
* * *Вернулся в Стр. Люб. Три дня пишу серию – неделю жду ответа. И все-таки до лета хочу закончить.
Идея
Шли вдоль Тимирязевского пруда.
– А вот здесь студента убили, – сказала Метла, показывая на грот, загороженный металлическими прутьями так часто, что не пролезть даже маленькому ребенку.
– Какого студента, когда? – спросил Жужик.
– Давно, сто лет назад. Или даже больше.
– За что? – спросил Тихон.
– А фиг его знает. Отец рассказывал. Когда еще я маленькая была, мы сюда гулять с ним приходили. Потом про это Достоевский написал. Ну, не про это, но типа того. У него убили не здесь, не в этом парке и вообще не в Москве, а на самом деле было прямо вот здесь.
Лещ подошел к прутьям, подергал.
– Не раздвинешь.
– Хочешь туда? – спросила Метла.
– Нормальное место, особенно если дождь пойдет.
– Дождь не пойдет, давайте на полянку куда-нибудь, – сказал Жужик.
Лещ огляделся. Увидел поваленный металлический столбик. Подошел, хотел поднять, но основание столбика оказалось вкопано в землю.
– Помогайте, – сказал Лещ, раскачивая и дергая столбик.
– Да ну тебя, – отказался Жужик.
А Тихон подошел и начал помогать. Вместе вытащили столбик, Лещ всунул его между прутьями и немного их разогнул. Он попробовал пролезть, не получилось.
– Все равно узко. Метла, попробуй.
Метла втиснулась плечом, дернулась пару раз.
– Нет.
– Грудь мешает, – засмеялся Лещ. – Жужик, давай ты.
Худенький маленький Жужик сумел пролезть.
– И чего дальше? – спросил оттуда.
– А сейчас я обратно сдвину – и ты там останешься. И умрешь голодной смертью.
Жужик вылез.
– Надо соседние прутья раздвинуть, а потом эти, – сказала Метла.
Лещ взялся орудовать, Тихон ему помогал. И вот дыра стала такой, что все сумели пролезть. Устроились на чахлой травке, у ограды, а в глубине была голая земля. На земле пластиковая бутылка с выцветшей этикеткой, обрывок журнального листка и засохшие свидетельства того, что сюда иногда забираются по своим делам собаки.
– Дурью маемся, – сказал Жужик.
Он достал пластиковые стаканчики, разлил пиво.
– Мало взяли, не хватит, – заглянул он в будущее.
– Тебе всегда мало, – сказала Метла.
Выпили. Потом еще выпили, и еще. Стало уютно и хорошо.
– Так за что его убили? – спросил Лещ Метлу.
– Кого? Настоящего студента или у Достоевского?
– Без разницы.
– Не знаю.
– Охота вам, – сказал Жужик.
Он не любил таких разговоров. Ему нравилось говорить о реальных вещах. Если пили пиво, то о том, мало его или достаточно. Если о погоде, то о том, что вчера был дождь, а сегодня все уже сухо. Еще ему было интересно обсуждать достоинства или недостатки места, где они устроились. Это было их развлечение: собираться по воскресеньям, бродить по парку и находить каждый раз новые укромные уголки для того, чтобы отдохнуть, выпить и поговорить.
Но Лещ, поглядывая вокруг, все никак не мог слезть с темы.
– Тут так и хочется кого-нибудь убить, – сказал он. – А зачем решеткой загородили?
– Памятное место, – предположил Тихон.
– А где табличка? И почему обязательно загораживать?
– Чтобы на стенах не рисовали, – сказала Метла.
– А табличка, может, была, но сорвали, – сказал Жужик.
Так они беседовали довольно долго. А потом и о разном другом. Приятно провели день.
Дома Тихону захотелось посмотреть в Интернете, что к чему: кого убили, когда и за что.
И он рассказал про это друзьям в следующее воскресенье.
– Все равно не понял, – сказал Лещ. – Нет, про студента Иванова еще более-менее. Заподозрили, что предатель. А у Достоевского, получается, сам захотел, а потом расхотел, а потом его все-таки убили. Муть какая-то.
– За идею, – сказал Тихон.
– А какая идея? – спросила Метла.
– Ну, вроде того, что если все убьют, то будет типа круговая порука. Чтоб никто в стороне не остался. Они организацию так создавали.
– Козлы, – сказал Лещ. – Ну там за деньги. Или он кому-то навредил. Девушку там оскорбил. Мало ли.
– Нет, – сказала Метла, – ты просто не понял, Лещ. За деньги или кому-то навредил, это все убить могут. А за идею – это за идею. А пойдем опять туда?
– Делать вам нечего, – сказал Жужик.
Но остальным предложение понравилось, и они пошли в грот.
– А убивали так, – продолжил рассказ Тихон. – Привели, будто выкопать какой-то станок печатный. Начали копать, он ничего не подозревает, этот студент, а его бац и застрелили. Но не убили. Тогда камнем добили и в пруд вот этот сбросили, – он кивнул в сторону пруда. – Зимой, в прорубь. И кто-то заметил подо льдом. Начали расследовать и всех нашли.
– Лохи, – сказал Лещ. – Если бы я убил, никто бы не нашел.
– Ну да, конечно! – сказала Метла. – Все равно следы останутся.
– А зачем? – спросил Тихон.
– Что? – не понял Лещ.
– Зачем убил бы?
– Какая разница? Я тебе про что? Что можно убить так, что никто не найдет.
– А как? – заинтересовался практичный Жужик.
– Ну, например, – фантазировал Лещ, – мы идем около пруда. Я толкаю Тихона и бью камнем по башке. А потом мы говорим, что он сам упал и стукнулся об камень, и утонул. И все.
– Получится, что найдут, – возразил Жужик. – А ты сказал, что можно так убить, что не найдут.
– Я имел в виду, не найдут, кто убил.
– Но нас же найдут!
– Ты тупой? Найдут, но примут за несчастный случай. Не докажут.
– А, – сказал Жужик.
– Нет, – сказал Тихон. – Дело не в этом. За что ты меня убил бы?
– Ни за что, не нравишься ты мне.
– Это неинтересно, – сказал Метла.
Тихон улыбнулся ей, а она улыбнулась ему. Им было приятно, что они умнее Леща и Жужика и что понимают друг друга.
Лещ разозлился на эти улыбки.
– Блин, я еще раз говорю, кто не понял: я про то, как можно убить, чтобы не нашли того, кто убил, а вы – за что, за что!
– Потому что это главное, – объяснил Тихон.
– И не утопить, а вот здесь убить, – добавила Метла. – Здесь ты смог бы убить, чтобы не нашли?
– Легко! – разгорячился Лещ. – Вырыть яму, убить Тихона…
– Опять меня?
– А кого? Убить, закопать, залить цементом, чтобы собаки не унюхали.
– Унюхают, – сказал Жужик. – Следов будет полно перед ямой. Наших. И цемент, где ты его возьмешь? На себе притащишь? Опять следы. Нет, ты гонишь.
– Можно так, – сказала Метла. – Допустим, я говорю кому-то, ну, тебе, Лещ: приходи сюда. Вечером. Ты приходишь, ждешь. А я, допустим, иду мимо. И в тебя камнем. Или палкой по голове. Ну, разные способы. И пошла дальше. А тут же тропинка, разные люди мимо ходят. Куча следов. И все, никто никогда не найдет.
– Найдут, – не согласился Жужик. – Будут ведь знакомых допрашивать, друзей. И ты расколешься. Не выдержишь.
– Я? – обиделась Метла. – А на спор?
– А как проверить? – хмыкнул Жужик.
– Тебя вот убью, закопаю и никогда не сознаюсь. Потому что сознаются, когда жалко, а мне тебя не жалко.
– Это почему? – не поверил Жужик.
– Потому. Или вон Леща, – сказала Метла. – Мне его тоже не жалко.
– А мне тебя! – остроумно и быстро ответил Лещ.
– А меня? – спросил Тихон Метлу, надеясь на другой ответ.
– И тебя, – усмехнулась Метла, но Тихон подумал, что это усмешка шуточная, Метла просто не хотела при всех показать свое отношение.
– Мысль хорошая, – сказал Тихон. – Я тоже иногда думаю: вот идет человек по улице ночью, а кто-то навстречу и вдруг в него стреляет. Или ножом. И уходит. И никто не видел. И никто никогда не найдет и не докажет. Но это ладно, допустим, да, убить можно, чтобы не нашли. Но они ведь не просто так, которые студента убили, у них цель была.
