Виктор Дьяков - Взорванная тишина (сборник)
Фаиль не заметил того взгляда, как и реакции на него жены. Он немного, но в охотку выпил, хорошо закусил, поговорил во внеслужебной обстановке о службе со старшим товарищем и в хорошем настроении шёл домой. Телевизор он по обыкновению почти не смотрел. Он вообще не мог понять, что в таких фильмах может нравиться жене, но в силу своего спокойного, покладистого характера, не осуждал её, не вдавался в потёмки женской психологии.
3
Результатом работы кабельного телевидения стало не только падение нравственности. В некоторых семьях порнофильмы стимулировали не желание изменить, а эротическую фантазию супругов, обогащали их внутрисемейный сексуальный опыт. Наиболее болтливые жёны втихаря рассказывали подругам, что со «своим» они попробовали как в том кино. В общем, жить стало интереснее, жить стало веселей. Но в семье Насыровых всё оставалось по старому. Супружеские обязанности Фаиль выполнял, но ввиду того, что по ночам часто дежурил, делал это от силы два раза в неделю, а главное, уж очень безыскусно и буднично, словно работу выполнял. На его «фантазию» кабель совершенно не подействовал, а вот на Лену…
Лена выросла с пьяницей отцом и рано состарившейся матерью. В детстве ей пришлось увидеть столько жизненной грязи, в том числе и в сексуальных отношениях родителей. И вдруг, сейчас она уразумела, что эти отношения могут быть желанными, страстными… прекрасными. У них с Фаилем не было грязи… но не было и страсти, той увлекательной прелести, что она увидела в некоторых фильмах по «кабелю»…
Фаиля в очередной раз «посадили» на казарменное положение. Обычно это являлось следствием ЧП в подразделении. В роте случилась самоволка и теперь полковое командование обязало офицеров вплоть до «наведения уставного порядка» поочерёдно ночевать с подчинёнными в казарме. Но в этот же вечер из дому на ночь ушёл и капитан Ахатов. Он служил в другом подразделении и его на «казарму» никто не сажал. Жене он объяснил, что у них в дивизионе начались ночные тренировки на «технологическом потоке»…
Лена, накормив мужа ужином и проводив его, стала готовить завтрак, чтобы Фаиль, придя завтра после ночного бдения, мог сразу поесть. Чуть раньше Ирина провожала Сергея отборными матами, костеря заодно на чём свет стоит и полковое командование и неведомый ей «технологический поток». Скандальная, но недалёкая Ирина поверила мужу на слово.
Сергей вышел из подъезда, свернул за угол соседнего ДОСа и оттуда стал наблюдать за подъездом где жили Насыровы. Он дождался, когда появился Фаиль и скорым шагом пошёл в сторону расположения их полка. Постояв ещё, Сергей, в уже сгустившихся осенних сумерках, улучив момент, когда возле дома никого не было, скользнул в подъезд, из которого вышел Фаиль…
Звонок не удивил Лену. Мало ли что, соседка, или Фаиль чего-то забыл. Но на площадке стоял Сергей и смотрел на неё… смотрел также как тогда… Хотя нет, теперь в его взгляде была уверенность: он не сомневался, что догадался о даже ей самой не вполне понятных желаниях.
– Сергей?!.. А Фаиль на службе, у него казарменное.
– Я знаю, – Сергей ответил тихо, косясь на двери соседних квартир. Он не волновался, он просто соблюдал осторожность, как всегда в общении с женщинами вне семьи.
Лена интуитивно догадывалась, зачем он пришёл. Чувствуя её колебания, он буквально двинулся на неё и она… отступила, давая ему возможность войти.
– Дочка спит? – спросил, едва дверь щёлкнула за ним английским замком.
– Спит, – в смятении едва слышно прошептала Лена.
Его руки уверенно легли ей на бёдра.
– Ты очень красивая… и нежная, – Сергей, измученный дома грубостью жены, просто не мог не сказать последнего комплимента. В то же время его руки по хозяйски, но удивительно ласково оглаживая её, проникли под халат… – Ну что же ты, приглашай… не в прихожей же стоять будем, – он слегка подтолкнул Лену, застывшую как в столбняке.
Лена очнулась, торопливо оправила халат, но повиноваться голосу разума была уже не в силах, не в силах заставить себя прогнать незваного гостя…
Сергей стал приходить к Лене едва ли не всякий раз, когда ночью отсутствовал Фаиль. Теперь «кабельные» фильмы они смотрели вместе, лёжа рядом… обнажённые. С Фаилем Лена никогда не лежала без ночной рубашки, как и не ходила перед ним совсем без одежды. Сергей раздевал её сам и требовал выполнять его прихоти: «А ну-ка повернись… заведи руки за голову… выгни бедро… в позу спящей Венеры…» Она повиновалась не без удовольствия, ибо видела как он «балдеет» от созерцания её тела. Ей совсем не было стыдно, она совершенно не стеснялась его глаз и своей наготы. Она впервые чувствовала себя красивой женщиной, сводящей с ума весьма искушённого мужчину… Впрочем, так казалось ей, с ума же скорее сходила она.
Мастер «прелюдии» Сергей в «главном действии» оказался, в общем-то, не так уж и силён. Но изощрённость его «приёмов» доведения партнёрши до экстаза производило на неискушённую Лену сильное впечатление. Если бы она имела «опыт» соития не со вторым мужчиной, а с несколькими, она бы наверняка осознала, что в «боевое положение» Сергей приводит себя слишком долго, а «кончает» напротив слишком быстро, что мужская сила у её Фаиля куда значительнее, чем у искусного, но потасканного бабника Сергея. Но, увы, она этого понять не могла…
Сергей уходил в середине ночи, проскальзывал в свой подъезд и, морщась в предчувствии «сердечной» встречи, поднятой с постели Ирины, звонил в свою квартиру…
4
«Застукали» их где-то через полтора месяца. Один из офицеров, живший в том же подъезде, что и Насыровы возвращался домой заполночь, после проверки несения караульной службы солдатами его подразделения. Он увидел выходящего от Лены Сергея. Сергей спокойно улыбнулся и приложил палец к губам, не сомневаясь, что невольный свидетель не проболтается из мужской солидарности. Но тот не удержался и рассказал своей жене, та… В общем, дошло до Ирины. Она стала следить и… выследила, перехватив мужа у самой насыровской квартиры.
Орастая прапорщицкая дочь никак не могла обойтись без вселенского шума. Встретив на следующий день на улице Фаиля, пребывающего в полном неведении, она вывалила на него всё «ведро»… Она предложила ему жаловаться на Лену в руководство Военторга, а на Сергея в Политотдел… Побледнев как полотно Фаиль, однако, твёрдо ответил:
– Я никуда не пойду… В своей семье я сам разберусь.
Ирина всё же не могла так просто успокоиться. Она побежала в магазин и принародно вцепилась Лене в волосы, порвала на ней рабочий халат… Напарница Зинка, баба здоровенная, вытолкала Ирину из магазина и тут же закрыла его, объявив технический перерыв. Она, как могла, утешала подругу… А Лена боялась идти домой, ведь разъярённая Ирина, брызжа слюной поведала, что Фаиль всё знает и тоже ей «выпишет»…
После работы с опухшими, заплаканными глазами Лена пошла в садик за Олеськой. Но там ей сказали, что девочку уже забрал отец. Предчувствие придавило её. Лена медленно на нетвёрдых ногах шла домой. Абсолютно здоровая, не знавшая как болит сердце, она впервые ощутила боль в груди. «Вот и конец моей семейной жизни», – стучало в голове.
Стоял конец декабря, после морозов наступила оттепель. Офицеры тащили домой ёлки, дети играли в снежки, лепили снеговиков. Все вокруг весёлые, радостные, будто ждали, что после новогодних праздников, что-то в их жизни изменится. Что именно никто не представлял, но всё равно почему-то верили, надеялись. Лена, как и большинство аполитичных советских людей, Новый год любила больше других, идеологических праздников, ведь это был праздник семейный, уютный, тёплый…
Дверь открыли Фаиль с дочкой…
– А вот и наша мама!.. Посмотри, какую ёлку мы с Олесей нарядили!
Лена ожидала чего угодно… Однако Фаиль вёл себя так, будто ничего не случилось. В комнате стояла уже наполовину наряженная ёлка. Дочка с восторгом перебирала игрушки, взахлёб убеждала отца, что этого петушка надо обязательно прицепить вот туда… На кухне совсем оторопевшую Лену как обычно ожидал разогретый ужин… Немного оправившись, она приняла «игру», стала помогать наряжать ёлку. Но от неё не укрылось, что в поведении мужа сквозила явная нарочитость. Он был чрезмерно предупредителен, заботлив, даже весел – таким он не бывал никогда. Лишь Олеся предавалась искренней радости – никогда ещё отец с матерью не уделяли ей так много внимания. Они словно сговорившись попеременно заигрывали с ней, разговаривали, интересовались, что было в детсаду – они словно убеждали друг-друга, что у них семья и дочь это связующее, скрепляющее её звено.
Но вот Олеся начала зевать и Лена отвела её спать. Они остались одни, и в квартире воцарилось молчание… Первым его нарушил Фаиль:
– Ты мне ничего не хочешь сказать?…
Лена, чтобы занять дрожащие руки, взялась штопать дочкины колготки. Она так и застыла с этими колготками, не говоря ни слова в ответ.
