Сергей Бюлов - Сослагательное наклонение
Перед уходом Евстафьев решил поблагодарить Сухова. Он не мог просто уйти, не высказав ему слова признательности. Он не знал до конца, какова была его роль в этом, но в любом случае отдавал должное этому человеку. Поэтому зашёл к нему в кабинет.
– Спасибо, Иван.
Сухов в ответ усмехнулся.
– Нет, серьёзно, – продолжил Евстафьев, – если бы не ты…
– Ну, теперь держись, обком с тебя теперь не слезет.
– В каком смысле?
– Как в каком? – удивился вопросу Сухов. – Ты сегодня вон сколько обязательств взял – будь уверен: спрос будет как положено.
– С меня всегда спрос как положено, что-что, а к этому я привык.
Долго Евстафьев у Сухова не задержался. Посидев ещё немного, он ушёл. Ему надо было на фабрику, где его ждали дела. Более того, повышенные обязательства, которые были выжаты из него только что.
Само собою разумеется, новость об отмене запрета на поездку в Италию Сосновский и его друзья встретили очень позитивно. Они уже даже и не надеялись на такой исход дела и, конечно, были сильно обрадованы такой приятной неожиданностью. Неожиданностью, которая вновь открывала им дорогу в осуществлении своих планов.
– Ну, надеюсь, теперь всё будет в порядке, – произнёс Сосновский.
– Конечно, если доблестный обком вновь не передумает, – заметил Голубев.
– Если бы они знали, что стоит за их решением снять запрет с поездки Евстафьева, – сыронизировал Блажис.
Все нашли забавным высказывание Блажиса и дружно повеселились. И действительно, сам не зная того, обком снял все запреты на то, что должен был бы блюсти во что бы то ни стало.
– Что же, постараемся, чтобы они об этом никогда и не узнали, – ещё раз сыронизировал Блажис.
– Шутки шутками, а дело-то серьёзное, – заметил Котов, – любой промах может похоронить всю нашу затею.
– Я уже поговорил с Николаем, чтобы он был впредь поаккуратнее, – произнёс Голубев.
– Нам всем надо быть поаккуратнее, – сказал Сосновский. – А кстати, что ты не позвал его?
– Как же не звал, – как бы оправдывался Голубев, – звал, конечно, только он не пошёл.
– Эту встречу нам всё равно нужно организовывать, – заметил Сосновский. – Он когда едет-то?
– 19 июля, но это ещё не точно, – сказал Голубев.
– Отлично, у нас есть ещё два месяца, чтобы всё решить и оговорить.
У всех было приподнятое настроение. И никто даже не хотел подумать, насколько опасной может стать вся эта затея. Все были просто в предвкушении предстоящих событий. Они уже представляли себе, какая будет реакция у властей на опубликование мемуаров Горбачёва. Их огорчало только, что они об этом не узнают, ибо власти, по их мнению, предпочтут скрыть эту информацию. Впрочем, в то же самое время, они были также уверены, что возня в органах госбезопасности должна будет начаться нешуточная. И тогда они могут узнать об этой самой реакции, только в крайне невыгодной ситуации. Но о плохом, повторимся, думать никто не хотел. Уверенность в успехе была просто фанатичной. Решимость была просто неимоверная. Казалось, что их уверенность ослепит здравый смысл, что может погубить дело. Однако об осторожности всё-таки вопрос был поднят.
– Мне кажется, нам пора прекратить собираться у кого-либо из нас дома, – произнёс Котов. – Лишняя бдительность пойдёт только на пользу.
– Но мы совсем не привлекаем внимание, – сказал Голубев, – мы не связаны с какими-либо кругами.
– Нет-нет, Женя прав, – подержал Котова Сосновский, – лишняя бдительность нам действительно не повредит. Тем более, что она совсем не лишняя.
– Я тоже согласен, – также одобрительно высказался Блажис, – нам нужно определиться в конкретных шагах.
Глава 7
Владимир Даниленко являлся честным и преданным сотрудником КГБ. В чём-то он был схож с Вавиловым. Однако в лучшую сторону отличался отсутствием нездорового фанатизма и параноидальной подозрительности. Ещё одно существенное отличие от Вавилова заключалось в том, что он не был потомственным службистом. В КГБ его привёл случай. Ещё со студенческой скамьи он вступил в партию. Учился он на юридическом факультете МГУ, жил в студенческом общежитии. Само собою разумеется, у него были друзья, а также любимая девушка. Однако жизнь – штука непостоянная, и так вышло, что он встретил другую. Кого-то обманывать и вести двойную жизнь он не стал. Поэтому ради своих новых отношений он разорвал все прежние отношения.
Однако то, что было хорошо для Даниленко, было очень плохо для его теперь уже бывшей девушки. И вот она решает ему отомстить. Женское коварство порой не знает границ, поэтому это должна была быть не просто месть, а изысканная месть. Морально-политический облик молодого коммуниста должен быть разбит в пух и прах. Не пожалев никаких денег, через книжных спекулянтов она достала западную литературу с откровенно антисоветским содержанием, которую, в свою очередь, подкинула Владимиру Даниленко. Она же и донесла на него, как говорится, куда следует, естественно, анонимно. Каково же было удивление Даниленко, когда его взяли с такими уликами в студенческом общежитии. Только мстительная женщина, причём та, что мстит мужчине, может проявить такие способности, что не только бедный Даниленко, но славные органы так никогда и не узнали, что откуда взялось. Впрочем, спустя время, когда он отошел от шока, у Даниленко пробегала подозрительная мысль, однако поверить в это ему было очень сложно. Они встречались более года, и он считал, что неплохо её знает, поэтому никак он не мог себе представить, что она на такое в принципе способна. Новая же его девушка тоже не станет той единственной и неповторимой. Пройдёт ещё год, и уже она оставит его. Что до Даниленко, то он никаких мстительных мер предпринимать не станет. Более того, даже не помыслит об этом.
Но это будет позже. А пока он вынужден был давать показания в управлении КГБ. Однако Даниленко явно повезло. Следователь, который вёл допрос, разумно отнёся к нему. К тому же была принята во внимание его партийность: всё-таки не каждый студент мог этим похвастаться. Он (следователь) не стал пользоваться ситуацией в корыстном плане, пытаться набить себе очки, как-то выслужиться. Поэтому справедливость в отношении Даниленко восторжествовала. Ему так и не были предъявлены обвинения в распространении или хранении литературы, порочащей советский государственный и общественный строй. Более того, ему даже не было объявлено выговора по партийной линии. Но цена такой благодетельности КГБ в отношении Даниленко назначена всё-таки была. Госбезопасность решила, что он вполне подходит на роль осведомителя. Таким образом, на четвёртом курсе университета Владимир становится внештатным сотрудником КГБ.
Стоит отдать должное Даниленко: он никогда не злоупотреблял своим положением и честно выполнял возложенную на него миссию в борьбе с антисоветскими проявлениями в студенческой среде. Случаев, когда бы он, скажем, пытался свести с кем-либо счёты руками КГБ, не было ни одного. Само собою разумеется, всё его окружение, включая близких друзей и даже родителей, не знало об этой его деятельности. Даниленко тщательно скрывал это. Так, что и впредь даже его коллеги не догадывались об этой странице его биографии, конечно, за исключением тех, кто должен это знать по долгу службы.
Тем не менее, по меньшей мере 9 человек отчислили из университета, руководствуясь той информацией, которую предоставил Даниленко. Более того, на некоторых их них были заведены дела, а в отношении 4-х и вовсе всё закончилось приговором суда и реальным тюремным сроком. Один же случай был и вовсе трагичным. Вскоре после приговора осужденный покончил с собой. Даниленко узнал об этом, но его сознание никак не пошатнулось от этого. В конце концов, они вели подрывную деятельность против его Родины. Именно так он расценивал это.
Спустя время Даниленко благополучно заканчивает университет, после чего его приглашают на службу в КГБ уже в качестве штатного сотрудника. Где он вскоре знакомится с Василием Рыжовым, с которым неразрывно связана почти вся его служба в органах госбезопасности. Владимир Даниленко и Василий Рыжов стали хорошими друзьями. Всегда выручали друг друга, находили почти полное взаимопонимание. Их дружба была настолько крепкой, что, казалось бы, ничто не может её разрушить. Однако клин между ними вбит всё-таки был.
Когда Даниленко учился в университете на 3-м курсе, в его семье случилась трагедия. Его младший брат был сбит автомобилем на пешеходном переходе. Травма была настолько тяжёлой, что спасти его не удалось. Четыре дня он находился в коме. Четыре дня борьбы за его жизнь, надежд и тяжелейшего ожидания. К несчастью, это всё закончилась ещё более тяжёлым финалом. Несмотря на все усилия врачей, брат Даниленко скончался, так и не приходя в сознание. Ему было всего четырнадцать лет. Огромный удар для их семьи в целом и, конечно же, конкретно для самого Владимира, у которого были образцово хорошие отношения со своим братом и которого он очень сильно любил. Переживал он жутко. Он даже чуть было не отчислился из университета.