Шамиль Идиатуллин - Rucciя
– И что же будет? – поинтересовался президент.
– Будет возрождение, сэр, – отрапортовал Кларк и широко улыбнулся – так, что и без того неширокие глазки совсем спрятались за толстыми складками.
– Вы уверены? – спросил Бьюкенен, давно научившийся не обманываться лучезарными манерами толстяка, известного среди уцелевших коллег как крокодил в шкуре бегемота.
– Когда имеешь дело с этой страной, сэр, быть уверенным не приходится, – сказал Кларк, – но наши данные практически однозначно демонстрируют напряжение, готовое привести российское общество к расколу. Большинство в лице верховной власти и относительно моноэтничных русских регионов стремится форсировать федеральную реформу. Ему противостоит абсолютное, однако же весьма влиятельное и дееспособное меньшинство в лице национальных республик. Тон в этой группе задает Татарстан, который – с оговорками – пользуется поддержкой Башкирии, Ингушетии и Якутии. Правда, пока они не готовы подписаться под наиболее радикальными требованиями Татарстана – но наша поддержка сможет, я думаю, придать им уверенности.
– А к чему сводится этот радикализм?
– На очевидном уровне – только к настойчивому стремлению сохранить статус-кво. Но власти республики понимают, что не смогут остаться анклавом старого образца в сердце модернизированной России…
– Простите, – перебил Кларка президент. – Почему в сердце? Насколько я помню, Татарстан – это Азия, юго-восточная граница России, ближе к Монголии.
– Никак нет, сэр. Татарстан – это Европа. Республика с населением в четыре миллиона человек примерно в семиста милях от Москвы, на Волге. Столица Казань.
– Казань? – обрадовался президент. – Правильно, Казань. А республика иначе называется Казанстан.
Кларк заметно заколебался, явно соображая, стоит ли спорить с президентом по столь пустяковому поводу. Видя это, в разговор вмешался Майер:
– Господин президент, рискну предположить, что нас с вами ввело в заблуждение сходство названий «Казань» и «Казахстан». Казань – столица республики в составе России, в самом ее сердце, как верно заметил коллега Кларк. Казахстан – бывшая республика в составе СССР, юг Урала, на географическом стыке Европе и Азии.
– Джереми, я ценю ваше благородство, но оставьте мои ошибки мне. Не надо говорить, что вас что-то ввело в заблуждение. Покажите, где ваш Татарстан, – сказал президент, поднимаясь из кресла и огибая стол, возле которого стоял огромный глобус.
Сунув руки в карманы, он секунд пятнадцать с удовольствием наблюдал, как четыре, пожалуй, лучших в мире макрополитика и стратега наперегонки тычут пальцами в синего червяка Волги, разыскивая ловко спрятавшуюся в ее изгибах Казань (Россию, надо сказать, они нашли практически мгновенно). Бьюкенен мысленно поставил на Кларка и тут же проиграл себе двадцатку. Первым оказался промолчавший все совещание глава Минбезопасности Юджин Браун, торжественно воскликнувший «Здесь» – и придавивший срезанным под самый корень ногтем крохотную точку, на которую неожиданно для себя обратила столь пристальное внимание единственная оставшаяся в наличии сверхдержава.
– Спасибо, Юджин. Надеюсь, вверенные вам силы всегда будут столь же точны и быстры, – чинно сказал президент, и улыбнулся, призывая Брауна не обижаться на шутку. Затем подошел к глобусу и внимательно принялся рассматривать Казань и ее окрестности. Наконец, оторвавшись, сказал:
– Да, от Монголии далеко. Или я путаю, и татары шли на Европу не из Монголии?
Собеседники президента переглянулись, и Хогарт с запинкой заявил:
– Ну, Чингисхан точно был монгол…
– Видимо, переселились, – предположил Кларк. – В конце концов, мы, англосаксы, сейчас еще дальше от исторической родины.
– Фил, спасибо за прием в дружную саксонскую семью, – впервые улыбнувшись, сказал Майер.
Кларк охотно поклонился. Президент, возвращаясь в кресло, предложил:
– Пока не дошло до великой иудейской войны, вернемся-ка к нашим интригам. Итак, Фил, вы действительно считаете, что эта крохотулька в состоянии пойти против Москвы?
– Почему нет? – ответил Кларк. – Во-первых, эта крохотулька ведет свою линию с начала 90-х, как правило, вразрез с линией Москвы, и в основном довольно успешно. Во-вторых, Чечня (он для убедительности показал на глобусе – причем, надо отдать ему должное, сделал это не колеблясь) еще меньше.
И, в отличие от Чечни, мусульманский Татарстан считает себя цивилизованным европейским государством, четко сориентированным на Запад и пытающимся отстаивать ценности, характерные для близкого нам образа жизни. Неудивительно, что Татарстан ждет такого же понимания и помощи от нас. Особенно ценно, что такого рода сигналы исходят не столько даже от властей республики, сколько от общественного мнения.
Должен заметить, господин президент, что последние недели в России кипят страсти вокруг дискуссии, начатой средствами массовой информации Татарстана. Особый резонанс получила статья, которая была опубликована в солидном политологическом журнале – ее автор прямо обращается к НАТО и США с требованием ввести миротворческие силы – собственные или под флагом ООН, – чтобы защитить Татарстан и другие тяготеющие к построению подлинной демократии регионов России от имперских амбиций Москвы.
– Да, я читал Washington Times, – сказал президент. – Впрочем, Post я тоже читал.
– Post, как обычно, смешала зерна и плевела, – с неожиданной суровостью отрезал Кларк. – Парень, съездивший в Россию от Washington Times, допустил по молодости пару проколов. Но в целом оценил ситуацию совершенно правильно. Мои ребята на днях встретились с ним… в библиотеке Конгресса, – Кларк ухмыльнулся, – парень изучал историю религий, Post его все-таки здорово зацепила. Так вот, он рассказал о том, что осталось за рамками статьи – об атмосфере. О настроениях людей. Об их надеждах. Его оценки полностью совпадают с наблюдениями наших агентов и мнением наших опытных экспертов по России, в первую очередь специально изучавших Татарстан. Например, Холлингсуорка – сэр, вы его должны помнить.
Президент кивнул, не отводя глаз от заметно заведенного Кларка – нечастое это было зрелище.
– Тот же Холлингуорк буквально на днях получил достоверную информацию о настрое татарской элиты, в том числе и руководства республики. Настрой самый серьезный и категорический – татары как никогда в последние годы готовы к решительному бою за свою свободу. Говоря «бой», я имею в виду самое широкое и буквальное значение слова. При это экономическая и политическая изоляция России, обеспечить которую не составит особого труда, гарантирует минимизацию возможного насилия и его локализацию в пределах европейской части России.
Пора понять, что мы до сих пор субсидируем Россию – по сути, платим ей из своего кармана, позволяя играть на внешних, в том числе и наших рынках по устраивающим русских правилам. Необходимость установления собственных правил давно перезрела – особенно с учетом названных мною обстоятельств. Наше бездействие дает русским ресурсы, из которых финансируются все их реформы, в том числе крайне нежелательные для нас. Я больше скажу: наше попустительское отношение к российской активности просто позволяет этой стране выжить. Хотя мы можем забрать ситуацию в каменный кулак и позволять Москве дышать лишь тогда, когда нам и только нам этого захочется.
Господин президент, – торжественно завершил директор ЦРУ, – Татарстан, а с ним все угнетенные народы России рассчитывают на нашу помощь. Реализация «Духовного возрождения», которая может начаться при минимальной поддержке и затратах с нашей стороны, позволит нам навсегда покончить с русской угрозой. В любом ее виде.
Звенящая пауза, от которой захватывало дух, длилась буквально пару секунд. Затем ее разбил ненавидящий патетику Майер.
– Как минимум, – добавил он, – будет покончено с идеей Евразийского альянса. С развалом внутрироссийского единства от участия в проекте дистанцируются даже страны СНГ, не говоря уже о менее традиционных партнерах России. Определяющей в этом вопросе является политика, но не следует забывать, что именно в Казани выпускаются упоминавшиеся стратегические бомбардировщики Ту-160. И что еще существеннее, именно в Татарстане, в горном массиве Сарытау, достраивается ключевой объект ПРО, призванный защитить от ракетного нападения индустриальные Поволжье и Приуралье. В случае скандального разрыва Татарстана с Россией Москве придется искать другие варианты выполнения своей космической программы, поддержки в боеспособном состоянии дальней авиации и в целом завершения строительства национальной противоракетной системы нового типа. Очевидно, эти варианты будут гораздо более дорогими – а значит, реализация амбициозных программ оттянется на неопределенный срок, если не будет свернута вообще.
