Алексей Ефимов - Бездна
Между тем она взялась за дело. За следующие десять минут она проверила электронную почту, приняла факс, подумала о том, не пойти ли на выходных в кино, и заварила пакетик чаю. Она всегда в движении. Беззаботность и легкость. Когда ей делают замечание, она распахивает свои милые глазки, бежит и старается все исправить. Если уже поздно и не исправить, то невинно просит ее простить. Разве поднимется на нее рука? Что касается опозданий, то Ольга давно махнула на них рукой, смирившись с ними как с данностью. Под ее неодобрительным взглядом Олеся лишь улыбается: «да, я такая и ничего не могу с этим поделать, это моя маленькая слабость, не злитесь, пожалуйста» – и, правда, что тут поделаешь?
В десять Ольга вышла из кабинета.
– Олеся, я заеду к нотариусу, а потом в банк. Через час вернусь.
– Хорошо, Ольга Владимировна!
Глаза-бусинки блестят, на губах улыбка, и она ждет дальнейших указаний от шефа.
Таковых не последовало.
Ольга вышла в коридор.
Она уже подходила к лифту, когда ее догнал широкоплечий кавказец. Это Зураб, их клиент. Короткая кожаная куртка, навыпуск майка, просторные джинсы, кроссовки, – а на плече у него коробка с часами, килограммов на десять, которую он несет как пушинку. Заказывая часы мелкооптовыми партиями, он продает их в ларьках, расплачивается налом (иногда в долларах), а переводы не любит как класс. Зато он любит женщин и не раз предлагал ей руку и сердце, так как без ума в нее влюблен и не сыскать никого в целом свете, кто мог бы сравниться с ним.
– Оля! Здавствуйтэ! Какая встрэча! Все харашеэте и харашеэтэ! Маи глаза ослэплэны! Багиня!
– Здравствуйте, здравствуйте, Зураб! – сказала она. – Как ваши дела?
– Дэла во! Пасматритэ, какой бальшой каробка, а пакупают как быстро! Патаму что харощий. Какая вы жэнщина, такой и тавар!
Все время, пока они спускались в лифте, он одаривал ее комплиментами и в итоге закончил тем, что позвал ее в хорошее место, где есть «чудэсный Хванчкара из Сакартв е ло».
Она отказалась, а он не обиделся.
Насвистывая что-то себе под нос, он забросил коробку в «Паджеро» и уехал.
Ольга не села в свою машину. Постояв рядом с минуту, она поняла, что с удовольствием прошлась бы сейчас до площади Ленина, около километра. Ответственная часть ее существа противилась: «Как же так, ты не имеешь права так расходовать свое время, ты должна трудиться как можно больше»! – но она не слушала. В кои-то веки она нарушила правила, и ей это нравилось.
Через несколько шагов она улыбнулась.
Глава 12
«Хороший ли я начальник?»
Задумываясь над этим, она сравнивала себя с идеалом и всякий раз видела, что до него путь не близкий. Кто он – идеальный босс? Это образ, в котором много чувств и мало деталей и который – внимание! – имеет черты умудренного опытом привлекательного мужчины. Он не начальник, но лидер. Он ощущение. Он недосягаемое, неуловимое совершенство. Если переберешь всех начальников, с которыми когда-то встречалась, то увидишь, что они в основной своей массе и в подметки ему не годятся.
Самое главное – это его задатки и его опыт, который есть знание, полученное на фронте. Он учился на практике. Не надейся на многостраничные талмуды апостолов менеджмента с их теориями, равно как и на поверхностные книжицы из серии «Тринадцать секретов успешного босса» : ни те, ни другие не научат быть лидерами, с их интуицией, харизмой и умением вести за собой к светлому будущему. Даже книги известных предшественников, прославившихся своими успехами, надо рассматривать как монетки, которые ты складываешь в свою собственную копилку, чтобы потом вытащить из нее нечто цельное и самобытное. Те же, кто копирует чужой опыт, – не дивитесь и не расстраивайтесь, если в конце концов найдете себя не там, где хотели бы. «Я все делал как он, шаг в шаг. Почему я здесь?». Во-первых, нет двух одинаковых ситуаций. Во-вторых, и это главное, разве ты – это он? Разве сравнишься с ним по силе личности и почти сверхъестественного чутья? Твои источники не сказали тебе честно, что не все от природы гении, и если не вложила она в тебя дар божий, то будешь ремесленником, а не Фидием, и то при условии, что потрудишься. Спроси себя, почему вокруг так мало лидеров, а менеджеров тьма. Они стараются, очень сильно, до нервных срывов, но, увы, так и не становятся теми, о ком слагают легенды. Можно встретить немало страдальцев, изо дня в день ломающих себя в попытке стать (или что хуже – выглядеть) другими людьми, этакими супербоссами без страха и упрека, в то время как сами они трясутся в душе от ужаса и всякую секунду присматривают за собой, как наказывают им книжицы, чтобы, не дай Бог, не раскрыться и не сделать что-то естественное. Они на верном пути к неврозу. Не всякий способен вести за собой племя. Если кто-то рожден, чтобы стать свободным Мастером, но под влиянием массового психоза ломает себя, чтобы стать менеджером, то несчастный мир потеряет Мастера и получит посредственного начальника-невротика. Почти всякий может научиться играть на гитаре, писать маслом, равно как и приказывать, но если таланта нет, то результат предсказуем.
Совокупная величина счастья на нашей планете была бы намного больше, если бы все знали о своих способностях и учитывали их при выборе профессии. Случается, талант в конце концов уводит счастливца с пути, на который тот встал по ошибке (и мы видим певца, который когда-то был слесарем), но, увы, это правило не для всех. Только для тех, кто имеет такую силу внутри, которой он не может противиться. Куда бы он ни шел вначале, он окажется там, где ему назначено быть судьбой, пусть даже это путь рока, ведущий к гибели. Кто-то, скажем, наивно думает, что Второй мировой войны не было бы и миллионы жизней были бы спасены, если бы австрийского юношу по имени Адольф в свое время приняли в Академию изобразительных искусств города Вены. «Профессоры не могли, к сожалению, знать, что уязвленный Адольф обладает еще и некоторыми другими способностями, от самого дьявола, и что он будет использовать их в течение многих лет, прежде чем покончит с собой в бункере рейхсканцелярии в Берлине на исходе самой разрушительной и кровавой войны за всю историю человечества. Если бы они об этом знали, то не отказали бы ему. Они приложили бы все усилия, чтобы из него получился портретист или пейзажист, а не нацист».
Увы.
Война все равно была бы и развязал бы ее Адольф Гитлер. В этом случае он был бы нацистом с дипломом художника, который закончил бы жизнь в своем бункере с простреленным черепом и ампулой между зубами.
Еще одна мысль приходит в голову, циничная: обществу нужны и посредственности, иначе кто будет делать такую работу, от которой профессор науки тронулся бы умом: нудную, тяжелую, грязную? Возьмите охранника в офисе. Несмотря на то что ему, мягко говоря, скучно, он, если его спросишь, скажет, пожалуй, что его, в общем-то, все устраивает: он работает сутки через трое, это ему нравится, а предложи ему другую работу, с зарплатой побольше, но более творческую и подвижную, не факт, что пойдет.
Suum cuique 1 .
Если ты сделал неправильный выбор и твоя стезя тебе обрыдла, но ты не знаешь, куда свернуть, или просто боишься уйти с привычной болотистой тропки, – это трагедия. Подкармливая свое горе, ты тяжко думаешь, трудишься тяжко, и есть у тебя чувство, что ты в ловушке. Ты расплачиваешься за ошибку, которой много лет, и будешь платить долго, всю жизнь, если будешь сидеть и горько оплакивать свою скорбную долю.
Это о ней.
Об Оле.
Закончив мед, она трудилась в больнице без радости. И если бы не Гена Красин с его медтехникой, она до сих пор была бы там. В конце концов она скатилась бы до ненависти к больным, с их стенаниями, анализами и анамнезами. Это уже страшно.
Слава Богу, все это в прошлом.
Сегодня она на своем месте. Время от времени она по-прежнему спрашивает себя удивленно: неужели это действительно я и мне это не снится? – когда обнаруживает себя в кожаном кресле директора. Она старается смотреть на себя критично и не отращивать крылья. Да, ты добилась многого, но это не повод расслабиться и нахваливать себя, любуясь собственным милым образом. Понежившись минуту-другую в лучах славы, иди работать, в том числе над собой. Ты не идеал, тебе есть к чему стремиться. Если ты видишь свои недостатки, это здорово. Это значит, что ты адекватна. Только действительно сильная личность способна признаться в своей слабости, чтобы справиться с ней и стать сильней. Если исчезнет критичный взгляд и зазнаешься, то рано или поздно оступишься, покатишься кубарем вниз с вершины, и в это мгновение догонит тебя картинка из прошлого: когда тебе пытались сказать правду, а ты не хотела слышать. Чувство реальности – только бы не подвело. Следи за собой, а когда будешь себя оценивать, сбрось для надежности балл или два, это поможет. Как только почувствуешь, что готова сказать: «Я суперженщина», подумай не десять, а сто десять раз. Заниженная самооценка – это тоже плохо, но это не твой случай, детка.
